Витальевна укоризненно цокнула языком.
— И толку от этого увлечения? Когда-то, лет двенадцать назад, я заглянула в её тетрадь и была неприятно фраппирована. Очень уж откровенные истории, а для ребёнка, коим она тогда и была, просто неприлично бесстыдные.
Игнат почувствовал, как напряглись пальцы Таи, и снова попытался её защитить.
— У вашей дочки особенный взгляд на жизнь, и истории она пишет яркие, непосредственные и чувственные.
Тая скользнула по лицу Игната изумлённым взглядом. Он продолжал смотреть на её маму и улыбался ей так, что любая другая женщина уже растаяла бы. Но не её мама.
— Я сегодня разговаривала с Ирой. Благодарю, что помогли с работой, — вежливо доложила она, удивив Таю самим фактом своей признательности.
Тая представила, что могла наговорить Ира об их странных отношениях, и засуетилась.
— Не знаю, что вы обсуждали, но всё не совсем так, как она описала. Мы вчера с Игнатом поссорились, поэтому вели себя странно.
Александра Витальевна смерила Таю таким взглядом, словно не сомневалась, что в ссоре виновата именно её дочь. Тая с изумлением поняла, кого напоминает этот взгляд: в последнее время так на неё смотрела Дядя Петя.
— Я сама могу делать выводы, — отчеканила Александра Витальевна. Она встала и, оправив юбку, оглядела комнату. — В четыре утра мне нужно уезжать в аэропорт, я вас не потревожу, вызову такси. А сейчас я бы хотела лечь спать. Всё-таки уже начало одиннадцатого.
Тая встала и нехотя отошла от Игната, без его поддержки она не чувствовала в себе сил противостоять маме.
— Я постелю тебе на диване.
К огромному облегчению Таи, всё постельное бельё Игната побывало в прачечной, пахло кондиционером и было тщательно отутюжено. Пока Александра Витальевна принимала душ, Тая хорошенько протерла и так чистый диван от шерстинок и, расправив простынь до состояния стеклянной поверхности, сокрушённо вздохнула.
— Странно, что она о зверинце ничего не сказала, — Тая придирчиво выровняла углы подушек, — она никогда не бывает мной довольна.
Несколько секунд Игнат смотрел на острые лопатки Таи и трогательно оголенную шею. Приблизившись к ней почти вплотную, положил ладони на её плечи и почувствовал, как она вздрогнула.
— Она тебя любит, просто вы с ней будто с разных планет, ты ей непонятна. Я подозреваю, ты сильно напоминаешь ей сбежавшего мужа. Она переживает, что тебе не хватает рациональности и ты витаешь в облаках.
— Я отца плохо помню, может, он был такой же никчемный электрик, как я купидон.
Игнат какое-то время молчал, его пальцы слегка сжались, коснулись шеи Таи.
— Моя мама бросила нас, когда мне было девять. Я бы хотел услышать от неё упрёки, увидеть недовольство на её лице, да что угодно, лишь бы она была рядом.
Тая склонила голову и слегка коснулась щекой кисти Игната.
— Может, твоя мама просто нашла свою истинную пару? — осторожно предположила она.
— Насколько мне известно, она ещё трижды её находила.
— С отцом ты тоже не слишком дружишь, — напомнила Тая.
Преодолев последние сантиметры расстояния, Игнат обнял Таю и ощутил её дрожь всем телом.
— До всей этой истории с Евгенией у нас были замечательнее отношения. И снова будут.
Тая напряжённо замерла, Игнат находился слишком близко, чтобы чувствовать себя расслабленной.
— Зато среди знаменитых писателей у тебя есть друг по несчастью. У Тургенева отец увёл любовь всей его жизни.
Игнат наклонился и коснулся губами волос Таи.
— Евгения, как оказалось, не моя любовь, — он приостановился и уверенно добавил: — К счастью.
Дверь ванной громко хлопнула, Тая резко отскочила от Игната и обернулась.
Александра Витальевна надела плотную пижаму, а поверх неё халат. Но даже в такой домашней одежде не стала выглядеть мягче.
— Можно у вас одолжить что-нибудь из библиотеки, не привыкла засыпать без книги.
— Конечно.
Запахнув плотнее полы монолитно-серого халата, она направилась к полкам. Открыв пару книг, Александра Витальевна убедилась, что они хрустяще новые, и помрачнела.
Игнат взял Таю за руку и потащил в сторону ванной комнаты.
— Нужно посовещаться.
Закрыв дверь, он присел на край ванны.
— Ты же понимаешь, что нам придётся спать в одной кровати. Это, между прочим, нарушение второго пункта договора.
Тая забралась на высокую тумбу около зеркала.
— Я об этом не подумала, — солгала она. Подумала, еще как подумала, но выход не изобрела.
Игнат сверкнул короткой улыбкой.
— Это сильно шокирует твою маму.
Тая не успела ответить. Игнат стянул с крючка небольшое полотенце для рук, накинув его на голову, выровнял концы, имитируя причёску каре. Выпрямив спину, он закинул ногу на ногу и пропищал фальцетом, местами срывающимся на хрипотцу:
— Я просто фраппирована тем, моя дочь спит в одной постели с мужиком и, скорее всего, догадывается, откуда берутся дети. Может, даже сама этим занималась. А ей всего-то двадцать пять лет.
Тая звонко рассмеялась и едва не ударилась головой о зеркало. Смех прозвучал настолько громко, что она виновато вжала голову в плечи и закрыла рот ладонями.
Но Игнат ещё не вышел из образа: продолжал сидеть на краю ванны, как на троне, с неестественно прямой спиной, полотенцем на голове и при этом невинно моргая.
Тая огляделась, нашла зубную пасту и в два движения нарисовала над верхней губой усы с загнутыми кверху кончиками. Приняв непринуждённую позу, она изобразила на лице снисходительное превосходство.
— Мальчик мой, женщина либо красива, либо обитает на кухне в качестве бытовой техники. Послушай своего старика, выбирай вдумчиво. — Она пошевелила губой, заставляя усы из пасты двигаться.
Теперь пришла очередь Игната заливаться смехом. Взмахнув руками, он потерял равновесие и свалился в ванну, но хохотать не перестал. Тая смотрела на его торчащие вверх ноги и не могла остановить безудержный смех.
Спрыгнув с тумбы, она нависла над ним и подала руку.
От чрезмерного веселья у Игната выступили слёзы, и он умудрился даже хрюкнуть, вызвав у Таи очередной приступ истерического хохота. Он взял протянутую руку, но вместо того чтобы встать, потянул Таю на себя. Она потеряла равновесие и плюхнулась прямо на него. От близости Игната у неё
