– Это «гольфстрим» – просторная кабина и салон чуть больше среднего.
– И насколько заблаговременно нужно предупреждать, чтобы его подготовили?
– Для подобной поездки за пару-тройку часов. – Одеяло начало сползать с моих ног.
– Что ты делаешь? – Я не видела Джо, только слышала, как он движется в темноте.
– Раз ты так интересуешься моим самолетом, я тебе все о нем расскажу.
– Джо…
– Тихо. – Подол ночной рубашки начал задираться, и я почувствовала, как мягкие теплые
губы Джо приникли к моему колену. – В «гольфстриме» есть интернет, телевидение,
спутниковый телефон и наихудшая из существующих кофемашин. – Он поцеловал второе
колено и дразняще лизнул бедро. – Два прокачанных двигателя «роллс-ройс» с
максимальной силой тяги примерно шестьдесят два килоньютона каждый. – Я резко
втянула воздух, почувствовав, как языком Джо скользит по моему бедру. Его дыхание
овеяло волоски в паху, что меня неимоверно возбудило. – Топливный бак вмещает
двенадцать с половиной тонн керосина. – Ленивое движение языком. Я застонала,
полностью сосредоточенная на том самом чувствительном местечке. Джо погрузил язык
глубже. – На полном баке способен пролететь без дозаправки почти восемь тысяч
километров. – Пальцами Джо раскрыл меня и впился горячим влажным поцелуем. Я
потрясенно молчала, лишь подаваясь бедрами ему навстречу. Когда я начала приближаться
к пику, Джо отстранился. – Конструкцию усилили механизмами реверса тяги, что
сократило время движения по посадочной полосе, – пробормотал он, – а в кабине пилота
установили усовершенствованную систему обзора с инфракрасной камерой. – И скользнул
в меня длинным пальцем. – Хочешь узнать еще что-нибудь?
Не в силах вымолвить ни слова, я покачала головой. Хотя Джо не мог этого видеть, он, должно быть, почувствовал, поскольку до меня донесся тихий смешок.
– Эйвери, милая, – прошептал Джо, – сегодня ты будешь спать без задних ног…
И снова приник ко мне, лаская губами и языком с таким нежным, но беспощадным
напором, что я вся запылала. Наслаждение копилось, подступало и преломлялось. Когда
стало совсем невыносимо, я попыталась отодвинуться, но Джо мне не позволил и
продолжил сладкую пытку до тех пор, пока мои стоны не сменились долгими вздохами.
Когда он со мной закончил, я не просто уснула, а провалилась в сон и проспала так долго, что едва ощутила, как утром Джо поцеловал меня на прощание – уже одетый после душа, наклонился и прошептал, что ему пора.
И когда я наконец проснулась, он уже ушел.
Два дня спустя я села на борт частной «сессны» с Холлис Уорнер. Стюардесса подала нам
«Доктор Пеппер» со льдом, пока мы ждали опаздывающую Бетани. Модно одетая и ярко
накрашенная Холлис отдыхала в обтянутом кремовой кожей кресле рядом со мной. Она
объяснила, что ее муж, Дэвид, предложил нескольким большим боссам в его ресторанно-
игорном бизнесе комиссионные выплаты, а взамен время от времени брал самолет для
личного использования за счет компании. Холлис с подругами часто летали на «сессне» в
отпуск и на шопинг.
– Я так рада, что мы задержимся на две ночи вместо одной, – сказала Холлис. – Завтра
поужинаю с подругами. Эйвери, будем рады видеть и вас.
– Спасибо большое, но я ужинаю с друзьями, которых сто лет не видела, а завтра днем у
меня запланирована встреча.
Я рассказала ей о встрече с продюсерами «Свадебного переполоха» и о собеседовании на
должность ведущей отдельного шоу. Холлис пришла в восторг и заявила, что когда я стану
знаменитой, она будет всем рассказывать, что именно ей я обязана
своим успехом на телевидении.
– Ведь если бы я не наняла вас организовывать свадьбу Бетани, вы бы не попали на шоу.
– И я подтвержу ваш рассказ, – заверила ее я, и мы чокнулись.
Отпив газировки, Холлис заправила за ухо гладкую светлую прядь и небрежно спросила:
– Вы с Джо все еще встречаетесь?
– Да.
– И что он сказал об этом предложении?
– О, он во всем меня поддерживает и рад за меня.
В глубине души я знала, что Джо не попытается повлиять на мое решение, поступи мне
предложение работать на телевидении. Не станет просить меня остаться или от чего-то
отказаться. И что самое главное, не станет давать обещаний. Неизвестно, во что
перерастут наши отношения и сколько им отмерено. А вот если меня наймет
продюсерская фирма Тревора Стернса, я получу гарантии – зафиксированные договором
гарантии. Даже если шоу закроют, у меня останется бесценный опыт, а еще деньги, связи
и внушительная строчка в резюме.
Слава богу, продолжать не пришлось, поскольку в самолет вошла свежемелированная
Бетани в яркой тунике от Тори Берч и брюках капри.
– Всем привет! – воскликнула она. – Как дела?
– Посмотрите, какая красотка! – улыбнулась Холлис одновременно с гордостью и
сожалением. – Как говорит ее папа, самая очаровательная девушка во всем Техасе. –
Внезапно Холлис посерьезнела, увидев, что вслед за Бетани в самолет заходит еще один
пассажир. – Гляжу, ты Колби привела.
– Ты же сказала, что я могу взять с собой кого-нибудь из друзей.
– Конечно, сладенькая. – Холлис открыла журнал и принялась методично перелистывать
страницы, плотно сжав губы. Она явно не предполагала, что выбор дочери падет на кого-
то вроде Колби – мускулистого молодого человека лет двадцати с небольшим.
Спутник Бетани был одет в пляжные шорты, гавайскую рубаху и бейсболку, из-под
которой сзади торчали выгоревшие на солнце волосы. Кожа его цветом напоминала
грецкий орех, глаза были голубыми, а зубы – ослепительно белоснежными. С объективной
точки зрения он был красив до жути, но без изюминки, как любой идеально
симметричный человек.
– Бетани, выглядишь, как обычно, прекрасно, – сказала я, когда она наклонилась меня
обнять. – Как себя чувствуешь? Готова к полету?
– Конечно! Чувствую себя просто супер! Акушер-гинеколог говорит, что я его самая
лучшая пациентка. Ребенок начал пинаться. Вы еще увидите, как живот шевелится.
– Прекрасно, – улыбнулась я. – Райан обрадовался, почувствовав толчки малыша?
Она скорчила рожицу.
– Райан ко всему так серьезно относится. Я не разрешаю ему ходить со мной к доктору, потому что он портит все настроение.
Не прекращая листать журнал, Холлис заметила:
