Побледнев, Пол прикрыл глаза, не в силах взглянуть на Ника и признать свою вину. Похоже, ошибки его давней молодости и вправду становились причиной краха его семьи.
— Папа! Боже мой! Скажи ей! Скажи, что это неправда! — хотел закричать Ник, но голос предательски сорвался на свистящий шепот.
Он испытывал острую боль от каждого сказанного слова правды. Пол тоже мучился угрызениями совести, но болезненнее всего было для него видеть отчаяние в глазах сына и слышать его срывающийся от горя голос.
— Он не может ответить, не признав свою вину, — ответила за старика Лаки. Едва не плача, она повернулась к Полу: — Ведь так, Поли? Вы припрятали в рукаве туз и забрали себе те часы, а Джонни убежал прочь и никогда больше не вернулся к вам…
Старик бессильно наклонился вперед, словно разглядывая что-то на земле, но на самом деле перед его мысленным взором сейчас снова мелькали события, о которых ему так хотелось забыть навсегда. Наконец он заговорил:
— Его никак нельзя было остановить. Он проиграл в карты все, что мог, даже собственный бизнес. Если ты помнишь, он когда-то занимался ремонтом автомобилей. Ведь он был отличным механиком…
На плечо старика легла большая рука Кьюби.
— Сэр, мне кажется, вам не надо…
Пол оттолкнул слугу, понимая необходимость высказаться до конца.
— Всякий раз, садясь за карты, он словно терял разум. Он даже терял ощущение времени. Ему было все равно, день стоял на дворе или ночь, зима или лето, он жил только для счастливого момента выигрыша.
— Папа… — нерешительно перебил его встревоженный Ник.
— Дай ему высказаться, — выпалила Лаки, не обращая внимания на его сердитый взгляд.
— Не раз я выручал его из тюрьмы, внося залог. Я платил крутым ребятам, чтобы те не трогали его. Я сидел с ним днем и ночью, словно с маленьким ребенком, чтобы удержать его от губительной страсти, но он все равно находил способ удовлетворить ее… Впрочем, наигравшись, он всегда приходил ко мне с просьбой в который уже раз одолжить ему денег.
Лаки повела плечами. Она слишком хорошо помнила свое нищее голодное детство и все же не хотела признать правоту Пола.
— Наконец дело дошло до того, что он забыл даже о еде, — вздохнул старик. — Когда он в очередной раз пришел просить, у меня денег, мы чуть не подрались. Я говорил ему, что он ломает себе жизнь, что он болен и нуждается в помощи. Я просил его уехать из Лас-Вегаса, пока этот город не проглотил его с потрохами. В ответ он только смеялся и размахивал перед моим носом золотыми карманными часами. Это была единственная вещь, которую он никогда не ставил на кон и поэтому не проиграл, чему я был очень рад, потому что знал, какое горе причинит ему потеря семейной реликвии…
— Ну-ну, я слушаю, — едко вставила Лаки. Пол скривился от досады. По ее тону он понял: она не слишком верит ему и продолжает ненавидеть.
— Тогда слушай хорошенько, — сказал он, поднимая голову и глядя прямо в глаза дочери своего старого друга. — В тот день он был сильно пьян и осмелился предложить мне сыграть с ним в карты. Сказал, что обязательно выиграет, потому что с ним был его талисман, семейная реликвия Хьюстонов. Я не стал возражать ему, напоминая, что он уже и так проиграл всё, что имел, хотя каждый раз с ним был его талисман, который, как видно, не помог ему сохранить здоровье, бизнес и хорошую репутацию. Когда он напивался и входил в раж, разговаривать с ним было совершенно бесполезно. Тогда я согласился играть с ним в покер. Да, я обманул его, но только для того, чтобы он не пошел в таком состоянии еще куда-нибудь и не проиграл там то единственное, что еще сумел сохранить — золотые карманные часы, свой талисман, семейную реликвию Хьюстонов. Я собирался отдать их ему на следующий же день, но он спешно покинул город, и больше я его никогда не видел. — Плечи старика поникли.
Сделав глубокий вдох. Лаки заговорила, и в ее словах прозвучала боль:
— О Боже… значит, это все правда. Значит, все это время я жила с врагом. — У нее задрожал подбородок, когда она встретилась взглядом с Ником. — Даже спала с врагом…
От нестерпимого горя и стыда у нее готово было разорваться сердце.
Ник не мог вымолвить ни слова. Он даже боялся сдвинуться с места. Куда ни посмотри, всюду, словно птица Феникс из пепла, восставало прошлое отца, грозя сокрушить все, чем его сын дорожил в этой жизни. Только что на его глазах умер человек, пытавшийся отомстить за то, что считал гнусным предательством. А теперь женщина, которую он полюбил всем сердцем, смотрела на него с ненавистью в глазах. Ему захотелось громко крикнуть, что это не его вина! Но по глазам Лаки он понял, что раз он принадлежит к семье Шено, то должен расплачиваться за грехи своего отца.
— Не обвиняй Ника в том, в чем он не виноват, — осторожно вмешалась Флаффи. — Все это случилось еще до его рождения, да и до твоего тоже! Не позволяй прошлому ваших отцов сломать жизнь вам обоим, молодым и любящим…
Лаки резко отвернулась. Ее слова, прозвучали хлестко, словно удар плеткой:
— Нас ничто не связывает. Я не чувствую ничего, кроме желания искупаться, чтобы смыть с себя все это…
— О Боже, — застонал Ник. — Не поступай с нами так жестоко, крошка…
— Пожалуй, это и впрямь слишком, — вставила Флаффи, надеясь отрезвить разгневанную Лаки.
— Знаешь, Флаффи, — повернулась к ней молодая женщина, — у Джонни была одна любимая присказка. Он говорил: «Если ты спишь вместе со змеями, то рано или поздно какая-нибудь из них тебя укусит». Так вот, меня уже укусила, и теперь я умираю по собственной вине. Я захотела денег, хорошей одежды, престижа, и вот… О Боже, — она посмотрела сквозь слезы на Ника. — Я даже позволила смазливому мужчине делать со мной все, что ему хотелось…
— Не надо. Лаки, не отталкивай меня, оставь мне шанс… — взмолился Ник, но она не стала его слушать.
— В конце концов, я дочь своего отца, — сказала она и повернулась к Полу, лицо которого с каждым новым обвинением становилось все бледнее. — Не могу объяснить почему, но я твердо убеждена в том, что вы, мошенническим образом лишив моего отца его талисмана, тем самым разрушили его веру в себя, в свои силы и возможности. И я не могу оставаться с человеком, который совершил этот жестокий поступок и считает себя правым.
— Ты должна попытаться понять меня, — слабым голосом проговорил старик.
— Не могу! Это выше моего понимания!
— Прошу тебя! Ведь ты его дочь, возьми его часы, — взмолился Пол. — Они в сейфе в библиотеке. Ники, сынок, пойди принеси их. Отдай талисман Лаки. Я с самого начала собирался вернуть его ее отцу…
— Не мне они были нужны, эти часы, — неожиданно расплакалась Лаки. — Они принадлежали Джонни. Это он всю жизнь страдал от их потери!
