К черту. Все к черту! Бестолковые разглагольствования о том, имеет ли он право ворваться в ее жизнь теперь, спустя почти уж десять лет после случайного постельного романчика, прервавшегося внезапно, без прощаний, слез или хотя бы дружеских рукопожатий. К черту нравственные рассуждения о невозможности разбивания чужой семьи — она-то его первую семью разбила! Пусть не желая того, даже не ведая о том, что он женат, но именно она разбила их шестилетний брак с Ольгой! Так почему он должен придерживаться этических норм морали и молча страдать ради неизвестного мужика, которому и так уже выпало на долю счастье обладать ТАКОЙ женщиной?! А может, тот мужик даже и не догадывается о том, каким сокровищем обладает? Да к черту его!
Все, хватит! В конце-то концов, он превратился в нытика. Уже два года прошло после развода с Люськой и почти полтора — после памятного разговора с Ольгой. Ведь она ему ясно сказала: "Ищи ее, а не похожую на нее", а он, дурак, со своей неизвестно откуда вдруг взявшейся нравственной порядочностью сидит уже лишних полтора года в полном дерьме, вынужденный скрываться по ночам от собственной домработницы в рабочем кабинете от страха, как бы не заволокла его в постель! Абсурд! Все, амба, надоело!
Бросив Ксюту одну в огромном доме, без объяснения причин и без прощальных напутствий, Аметист отправился в Красноярск. Именно оттуда, по его мнению, следовало начинать поиски Тамары.
Посидев, как водится, вечерок с матерью, выслушав ее нехитрые пенсионерские новостишки и слегка поделившись своими планами, на следующее же утро отправился к памятной сердцу гостинице "Турист" для выяснения интересующих его сведений. Но — увы — там его ожидало полное фиаско: сведения о постояльцах хранятся у них не более трех лет, да и этот срок не всегда выдерживается.
Неприятно, но не смертельно, решил Сашка. В принципе, он предугадывал такой поворот. Что ж, есть у него один козырь. Не туз, правда, но и не шестерка. Авось да повезет. Следующий визит он нанес на отцовский завод.
Филипп Игнатьевич умер несколько лет назад, но многие из его сотрудников и попросту приятелей еще работали на заводе. Правда, завод в данное время скорее существовал, нежели функционировал на полную свою мощность, но самые сложные времена были уже позади, а впереди, пусть еще неверным, тонким лучиком, но уже брезжила надежда на возрождение былого величия мощнейшего военно-промышленного комплекса. Предварительно созвонившись с бывшим заместителем отца, а ныне занявшим кресло главного механика и заручившись его поддержкой, Сашка уверенной поступью направился в бюро пропусков.
Слава бдительным охранникам суперсекретных военных объектов, слава начальникам первых отделов, а попросту — гэбэшникам! Благодаря их навязчивой подозрительности на подобной секретности объектах установлен "скромный" срок сохранности документов — семьдесят пять лет! Аметист со своими потребностями с лихвой укладывался в указанный срок.
Начальница отдела пропусков, престарелая Серафима Антоновна, как могла, старалась угодить протеже начальства. Из пыльного, забитого стопками пожелтевшей бумаги, архива были извлечены амбарные книги, зафиксировавшие всех получателей временного допуска на территорию предприятия в интересующем Сашку году. Это оказалось самым легким этапом поисков.
Дальше начались сложности. Ведь дату знакомства с Тамарой Аметист не запомнил из-за отсутствия необходимости. По той же причине не знал и ее фамилии, равно как и отчества, и года рождения, адреса и так далее. Единственное, что ему было известно о разыскиваемой — ее имя и что приехала она из Хабаровска. Впрочем, и то, и другое могло оказаться вымыслом… Вместо Тамары она могла оказаться, например, Татьяной, вместо Хабаровска могла приехать из Владивостока или Тюмени. Юные девы отчего-то любят наводить тень на плетень. Вообще-то не только девы. Мужчины тоже в этом преуспели. Особенно пребывая на отдыхе или в командировке…
С трудом установив хотя бы приблизительную дату, очертили круг поисков. Это было достигнуто мучительными припоминаниями и привязками к известным событиям. Сашка хорошо помнил, что в день знакомства балкон был забит спиртным, в частности, любимым материным "Токайским". А следовательно, собирались праздновать ее день рождения. Но только собирались, ведь при Тамаре этого мероприятия не происходило, родители тогда были в деревне. Отцу еще стало хуже за пару дней до Тамариного отъезда. А это было как раз в первой декаде сентября. А может, второй… Где-то так. А встречались они к тому времени недельку-другую… Нет, скорее, полторы… Хорошо, для верности можно взять промежуток между двадцать пятым августа и двадцатым сентября.
В указанный период временный допуск на секретный объект получили семьдесят шесть человек, из них двадцать девять женщин. Методом от обратного отбросили всех, кому к тому времени было больше двадцати семи лет — осталось семь претенденток. Из них только одна — Тамара. И — о чудо! — как раз из Хабаровска!
Теперь, имея на руках подробные сведения о своей Незнакомке, Аметист мог смело отправляться на ее поиски.
Хабаровск встретил ярким солнцем и резким холодным ветром. Была та прекрасная пора, когда все живое просыпается от зимней спячки. Тоненькие лучики молодой травы чуть пробили прошлогоднюю пожухлую растительность, неуверенно, но нагло выглядывая из-за мертвых слежавшихся листьев. Синички весело щебетали на голых еще ветках, оглашая округу радостным многоголосием: весна пришла!
В отличие от беззаботных синичек, Аметист не был расположен к безудержному веселью. То, что ему довольно безошибочно удалось найти след Тамары в красноярских архивах, еще ни о чем не говорило. Хорошо, он знает, что в то время она звалась Тамарой Александровной Сушковой и проживала на улице Гоголя, 12, кв… Так ведь это было десять лет назад! Почти… А если она вышла замуж? В таком случае, уж лучше бы к моменту знакомства с Сашкой она была бы уже замужем — тогда был бы шанс, что она до сих пор Сушкова…
Аметист не стал разыскивать ее через горсправку. Зачем? Ведь у него был ее адрес. Даже с учетом того, что она сменила место жительства, этим путем найти ее будет легче всего.
Подумать только, сколько интересного можно узнать при помощи всего-навсего двадцатидолларовой бумажки, если помахать ею перед носом дворника!
Рано постаревшая от тяжкого труда и количества выпитой водки дворничиха Клава при виде заветной денежки выложила все, как на духу. В принципе, она бы выдала все интересующие сведения холеному господину и совершенно бесплатно, так сказать, на общественных началах, сугубо "из любви к искусству". И не только про Тамару. Она бы ему много чего интересного рассказала и про Катьку из тридцать третьей, и про Кольку-падлюку, сволочь ненасытную, взявшего бутылку водки в долг "до завтра", а сам уж три недели не просыхает, гад ползучий… И про Галину Васильевну из девятнадцатой, стерву сумасшедшую, и про Ленку-инженершу из двадцать седьмой, воровку ЖЭКовскую. Хотя нет, про Ленку — это она сгоряча, про ту нельзя, узнает — с работы выгонит…
