— Сонь, ты тогда посади меня в вагон и иди. Ладно? Как только тронемся, я тебе позвоню.
— Хорошо.
Понятно было, что долгого прощания никто из них не выдержит.
Поцелуй. И вот Марк уже идёт по вагону к своему месту.
Софья идёт по платформе, не отрывая от него взгляда.
Сегодня у него место слева. Ну и хорошо. Набежавших на её глаза слёз ему не будет видно.
Остановились.
Марк поставил сумку на сиденье. Отошёл к гардеробу, повесил пальто. Бросил взгляд на платформу — стоит Сонечка…
Осторожно помахал.
Иди. Пожалуйста…
Она кивнула и помахала в ответ.
Марк поставил сумку на багажную полку. Сел. Осторожно посмотрел — ушла…
… Софья вышла на площадь Восстания. Повернула в сторону Гончарной улицы — надо обойти, на Невском сесть в автобус или троллейбус.
Как хорошо, такой сильный ветер сегодня, не даёт слезам застилать взгляд. Пусть дует!
Перешла Гончарную улицу и остановилась у перехода через Невский. Странный тут режим у светофора — едут все только прямо; автомобили стоят, но и для пешеходов зелёный не загорается. Люди перебегают на красный свет… На площади всегда есть пост ГИБДД, да, вон они стоят, сегодня даже две машины. Правда, реакции на нарушителей — никакой… Но вот, наконец, и зелёный.
Софья шла вдоль гостиницы «Октябрьская», вперёд, к вестибюлю станции метро «Площадь Восстания», украшенному шпилем.
Шла. И каждый шаг словно отпечатывал — что, что, легко с Марком расставаться? Что, что тяжелее — плюс на твоей числовой прямой или минус?
Перешла Лиговский. И — снова по Невскому. Пробежалась, увидев подъезжающий к остановке троллейбус. Хорошо, что троллейбус подошёл — вздыхать легче…
…Как только вошла в квартиру, зазвучал телефон. Вот и прошло полчаса.
— Марк, а я уже дома.
— Отлично. А я поехал.
Когда прошла в спальню, удивилась. На кровати лежал том Каверина. Странно…
Подошла, присела и взяла книгу. Марк оставил закладку на главе «Я вижу тебя с малышом на руках…»
Глава 35
Я вижу тебя с малышом на руках…
Марк уже задумывался о том, что такое отцовские чувства. Ведь о них можно сколько угодно прочесть, можно наблюдать за общением мужчин со своими детьми. Да что там — примеры отца и деда перед глазами. Но это всё была теория.
Когда Марк мысленно касался этого вопроса, понимал, что думать об отцовских чувствах можно сколько угодно, но без реальных переживаний понять невозможно. И тогда он решил вспомнить свои ощущения при общении с детьми, есть же мужчины, с радостью контактирующие с детьми. Подобная практика у него была скудной, но всё же позволила сделать вывод, что не вызывают у него восторга такие контакты. Единственное — умиление при виде совсем крох или улыбка при забавных детских репликах. Но чтобы испытывать подъём радости от общения с чужими детьми?.. С ним такого не происходило, да и предположил Марк подобное у других процентным соотношением мужских и женских гормонов в организме.
Придя к такому выводу, решил, что стоит дождаться появления на свет своего ребёнка, ведь случится же это событие когда-нибудь.
— Интересно, что я буду чувствовать тогда, когда?..
Но случилось это не «тогда-когда», а раньше. Комок подкатил к горлу. Комок из чувств, непонятно откуда появившихся в нём, гормонально сбалансированном.
Это произошло в один из дней минувших новогодних каникул, когда они с Софьей устраивались на кровати, чтобы почитать «Двух капитанов». Марку это их чтение вслух очень понравилось. Помимо того, что книга ему пришлась по душе, читать её вслух оказалось очень комфортно. Главы были небольшими, они читали по очереди — и не уставали, и кусочки были законченными.
А ещё реакция Софьи… Ведь книгу она знала наизусть, но не могла сдерживать эмоции — полностью погружалась в повествование и… так порой переживала.
Но однажды и сам отреагировал…
…Читать была его очередь, и глава называлась «Я вижу тебя с малышом на руках…» И в ней не было никакого пикового момента. Конечно то, что на Катю легла огромная ответственность за племянника, крохотного новорождённого, оставшегося без мамы, создавало напряжение. Но вот на Марка произвёл впечатление абзац, в котором описывался малыш. Как он менялся с каждым днём — узнавал близких, проявлял чувства удивления или внимания. Начинал улыбаться и проявлять эмоции. Крохотный… Познавал мир. И был самым-самым! Столько нежной любви было в этом кусочке, всего лишь одном абзаце… Марк эту любовь не знал, но начинал понимать и чувствовать.
Для Марка будто иное измерение открылось. Да, есть тот неведомый мир, и он приоткрылся для него. И не «тогда-когда», а намного раньше.
Он понял, что хочет, чтобы у него был ребёнок; что будет безумно рад вести о его предстоящем появлении; что этот мир станет центром их с Софьей вселенной.
Их с Софьей вселенной. Конечно, всё это преображение случилось потому, что им даровали Любовь. Потому, что встретил Софью.
В тот день, потрясенный, Марк увидел жизнь иной.
А ведь недавно, в том разговоре с мамой, когда она кидала в него камешки, ответил — навозишься с малышом — абстрактно. Сейчас же, затронь мама эту тему, уже другое бы чувствовал, отвечая.
А эта недавняя краснуха Софьи…
Понятно, что врач заострил внимание на беременности — это его профессиональная обязанность. Но вот дед!
Добираясь до Ленинградского вокзала, Марк только и чувствовал пульсирующую мысль — а если… Вдруг, действительно, чудом… Но ведь чудо не может быть послано для того, чтобы стать горем… Ведь правда?
Тогда и понял, что… Только не это! Нет! Аборт по медицинским показаниям, как сформулировал врач… Из-за краснухи, будь она неладна!
Но как только поезд тронулся, его отпустило, почувствовал, что нет. Всё будет позже… Софья скажет ему, что у них будет малыш… И в пока едва ощутимое счастье можно будет укутаться…
Об анализах на гормоны он предупредил Софью и объяснил всю серьёзность этой болезни.
— Марк, с тобой не о чем беспокоиться, — сказала тогда Софья.
— Но бывают ведь… случаи.
— Бывают.
Когда ответы пришли, и Марк всё же вздохнул с облегчением. Ровный гормональный фон — сейчас это был хороший результат. И краснуха подтвердилась — хорошо, в будущем нечего опасаться.
А потом… Марк увидел закладку с медвежонком, сосущим пустышку. И оставил для Софьи послание — «Я вижу тебя с малышом на руках…» Сейчас это было его мечтой — стать семьёй.
По приезде в Москву, непрерывно думал о том напряжении, в котором застал Софью в башенке. Конечно, это очень, очень тяжёлый вопрос для неё — возвращение в Москву. И хорошо, что никто из них не решился заговорить об этом будущем…
— Не стоит оно того напряжения, — решил Марк.
И занялся поиском работы в Петербурге. Хотя бы прикинуть надо было, на что можно рассчитывать, а после думать…
* * *
Софья договорилась встретиться с Ниной Даниловной у того входа в Михайловский сад, который был напротив замка.
— Обожаю, обожаю сто девяносто первый автобус и седьмой троллейбус, — сказала Софья, улыбнулась своему зеркальному отражению и вышла из квартиры.
До Михайловского сада можно было добраться разными дорогами. Сейчас, зимой, Софье симпатизировал путь без пересадок. Поэтому из дворов она вышла на Провиантскую улицу и дошла до Мытнинской набережной.
Автобус приехал первым, и Софья с удовольствием устроилась у окошка — всего-то пять остановок, а столько она увидит! Но главное, она летом шла этой дорогой с Марком — на крышу, а после…
…Накануне шёл сильный снег, поэтому помимо приятных воспоминаний наслаждалась удивительным снежным убранством Петербурга.
Выйдя у Гостинки, перешла Невский и с удовольствием, неторопливо, пошла по Садовой улице.
