— Ави! Смотри! — крикнул Артём, всё же отсекая ещё один солидный кусок от молчаливого соперника.
Нибиру уменьшался в размерах, будто всасываясь в свою личную портальную дверь
— Нельзя дать ему уйти! — рука Ави сама потянулась в темную массу, пытаясь захватить её, поймать.
Выпрыгнувшее щупальце крепко ухватило Сумеречную и, дёрнув на себя, тут же поглотило.
— Нееееееет! — Артём кинулся следом, но тьма отпружинила его, отбросило в озеро.
— Я найду её! — Дашка, даже не раздумывая, шагнула в гостеприимно открытую для неё темноту, также исчезнув, как и Ави.
За Дарьей попытались ворваться Шоно и ворон, но так же были отброшены в сторону.
— Кааааак к ним попасть?! Кааак помочь?! — метался Артём, периодически лупцуя вакидзаси уменьшающегося Нибиру. — Не отдааам!
Рядом пыхтели Шоно и Артём, пытаясь хоть как-то воздействовать на субстанцию, из которой состоял бог. Ничего не выходило! Пузырь втягивался обратно.
— Ааааааа! Сука, сука, сука!!!! — истошно орал Артём. — Меня возьми, твааарь!
— Мярр
— Мяррр
— Мярр…
Трое остервенело желающих прорваться вслед за своими мужчин изумлённо обернулись на стройный кошачий напев рысек.
Озеро было огромным, но по-странному мелкое, не глубокое. Части Нибиру, которые так лихо рубили Ави и Артём, вздумали всплыть, стремясь взлететь к богу, всё же… это его собственность.
Пятнашка первая показала, что нужно делать с дерзкими клочками. Опустила лапу на желающий воссоединиться кусок. Твёрдо отправила того на дно, угрожающе мяркнув напоследок, мол "не шелести особо, чернь". Её примеру последовали все пришлые рысяки. Последовательность строгая: притопить, рыкнуть, прижать ко дну.
В тот же миг портал перестал сужаться. Нибиру застрял между двумя мирами.
Глава 39
— Рыська, рыська! Подойди скорее ко мне! Тебе же не выбраться, всё одно выход только через меня! — подзывал к себе Нибиру топтавшуюся неподалёку от себя рысь.
Страшный! Глазницы пустые, с красными огоньками где-то в глубине. Руки крючковатые, тянутся к белой шкурке, но дотянуться не могут почему-то.
Рысь уселась столбиком, как кот перед цепным псом, что не может достать нахального пушистожопа.
— Иди-ка ты, подожду подмогу, — ответила жаждущему добраться до неё сумеречная хищница. — Ты же в курррсе, что Мать рррастрррроена твоим поведением?
— Да какая подмога? Медведь, что ли? Так за ним следом столько моих солдат отправлено, что каким бы сильным он ни был, один не сдюжит!
— Так он не один, — раздался вдруг голос Дарьи. Она вышла из тёмного угла, почти вынырнула из-под туши Нибиру. — Он с силой Матери и со мной.
Легко обернувшись барсом, Дарья аккуратно села рядом с рысью.
— Миаууу, Нибиру, рассказать сказку? — издевательски зевнула барсоДарья.
Бог зашипел, пытаясь уползти, слова барса не были простыми. Именно этот голос загнал его в грязную лужу и запечатал!
— СССССссказочница, так это тыыыы… ты… её словами…
— Похоже, ты знаешь всё содержание сказки, опаздывает только концовка? Надо закончить…
… Медведь шёл и искал свою рысь. Несчастные солдатики Нибиру самоотверженно бросались на него, пытаясь преградить путь, но тут же пачками опадали пеплом. Слишком велика была сила, дарованная Матерью, слишком большая любовь направляла его, тёмные создания не выдерживали даже прикосновения.
— Угомонись! Со мной ему не справиться! — визжал Нибиру.
… — Индиана, только ты! Только твой свет и твоя жизнь важны для меня, — говорил он себе, продвигаясь к узлу междомирья.
Где-то поблизости и впрямь раздались твёрдые шаги.
— Нунганы были истреблены полностью, ни один из солдатиков не остался в живых.
— Нееееет, стерва! Прекратиии, — Нибиру впервые почувствовал нечто, близкое к горю. Неужели все солдатики исчезли?! В них была часть его души.
Наконец Иван Вершинин вошёл в просторное помещение, освещённое лёгким мерцанием светлячков.
Потолок пространства и в самом деле уютно освещается огромным количеством полуярких попок. Рысь с удовольствием видит самца Индианки.
— Крррруто ты рррасказываешь! — толкнула лапой хищница барса. — Маааастерррр!
Барс молчит, с интересом наблюдая за Вершининым. Тот совсем не разочаровывает, хватает беложопку под мышки, тянет на себя, заглядывая в морду.
— Где ты там, Анютка моя?
— У нас тут неувязочка вышла. Надо назад выйти и слизня взять у Сумеречной.
— Не надо, я уже здесь, — проявляет себя Ави. — Держи вот жизнь свою, рысюха, — подаёт она искрящегося паразита.
— Ну а теперь окончание сказки, Нибиру, — барс делает глубокий вдох и произносит последние слова.
Нибиру и не знал, что тоже смертен. Одна золотая жизнь, раздавленная внутри тьмы, превратит его в пепелище!
— Нет! Не делайте этого! Я бог! Я бессмертен! Я велик! Я правил вами! — Нибиру отчаянно пытается рвануть к ним, помешать свершить задуманное.
— Вот и я хотела слизняком в него кинуть! — восторженно сообщает рысь, с комфортом пребывая в руках Вершинина.
— Сделаем иначе, — Ави кидает вверх золотое тело слизня и разрубает его катаной, даже не задумываясь, правильно ли всё поняла — в сумеречном мире свои стремительные законы и правила.
— Ааааааа, шшшшш, сссссс, — всё вокруг начинает плавиться, золотые искры жизни сыплются сверху, попадая на черноту, тут же придают ей цвет. Нибиру корчится и меняется, всё его тело покрывается радужными цветами. Разрывая бога на части, вверх и вниз стремятся изумительные то ли тропические, то ли таёжные растения.
— Какая кррррасота, — произносит рысь, увидев сосновую ветку, покрытую орхидеями. — Кто бы мог подумать, что из гада столько пррррекрасного вылезет!
— А ты, давай-ка, отдай медведю Индиану, развалилась тут… пора нам с тобой, — строго говорит Ави рыси.
— Уже поррра?
— Да, им пора и нам пора.
— Барса тоже заберём?
— Нет, только ты и я.
Проход больше не заполнен застрявшим богом, и участники последнего боя с Нибиру могут видеть красивую озёрную гладь, тревожные лица оставленных мужчин и Пятнашкиных последователей.
— Вань, Даша, выходите, только попросите Артёма зайти на минутку, — произносит Ави.
— Я останусь, — твёрдо отвечает Иван.
— Как знаешь, ты сможешь войти и выйти, можешь дождаться Индиану здесь, — пожимает плечами Сумеречная. — Кошара! Сказано: выпрыгивай, давай, из девочки!
Тело рыси неестественно выгибается, чуть вибрирует, отделяясь от человека. На руках у медведя остаётся хрупкое тело Индианы Москалёвой.
— Мммм, дааа, теперь со мной, — в неимоверном восторге Вершинин водит лицом по щеке любимой. — Навсегда… только со мной.
Глава 40
— Эххх, болятЬ мои крылья… — Чёрный реально грустит, глядя на опавшие в воду два огромных крыла. Как он вообще смог ими управлять?!
— Скучать по ним будешь? — спрашивает его Шоно, пытаясь ухмыльнуться.
— Конечно, буду, думал, дочкам как-нибудь покажу! — я понимаю, что он храбрится, как и все мы.
Кое-кто никогда больше не появится в нашем мире. Кое-кто, кто много лет был дорог ему, да и нам за считанные дни стал другом.
Но я отвлекаюсь от грустных мыслей. Всё-таки вышел из проклятого грота тьмы, разумеется, не выпуская из рук дорогую во всех смыслах добычу. Я и сейчас пресекаю любые попытки выпустить её. Постоянно судорожно прижимаю к себе, беспокоюсь, явь ли это?
— Выпусти уже, — тихо просит Аня. — Иначе останется от меня груда переломанных костей.
— Прости! Я больно делаю, да? — тут же ослабляю хватку, но не выпускаю. — Тут вода вокруг, не надо тебе в сырости…
— Боишься, что медведики получатся глухенькими? — хихикает, значит, приходит в себя.
— Да. Боюсь, а ещё жутко боюсь, что пушистожопая передумает и опять в тебя перекочует.
— Не передумает, к сожалению, — Аня всё же настойчиво отстраняется и желает оказаться на ногах. — Пусти, надо хоть как-то попрощаться.
