Моя эрекция еще усилилась.
– Прости, но прекратить не могу, – прохрипел я, отчаянно пытаясь замедлить движения.
Наши взгляды скрестились.
– И не надо…
Судя по глазам Рози, она вовсе не была шокирована моей распущенностью. Взволнована, возбуждена, польщена – это да.
– Услышала вскрик и сразу побежала в ванную – думала, ты поскользнулся, тебе больно.
Я уперся лбом в стеклянную дверцу душевой кабинки, и с моих губ сорвался горький смешок.
– Мне больно, ангел.
Оттолкнувшись от дверцы, я выпрямился, не отводя от нее взгляда. Пусть наслаждается представлением; похоже, она этого желала.
– Больно так, что пришлось заняться любовью с самим собой.
Рози сделала шаг вперед, уставившись на мою руку. На мой член. Я ускорил движения, постепенно приближаясь к самому пределу. Ее взгляд опустился ниже, и я отметил в нем потрясение и тревогу. Ага, обратила внимание на шрамы.
– Подними глаза, Рози, – приказал я.
Боже, кажется, финал уже близок. Пусть увидит его во всех подробностях.
Она повиновалась. Ее рука машинально легла на грудь, на лице появилось выражение блаженства.
– Тебе нравится представление, Рози? Нравится на меня смотреть и сознавать, что постановщик этого спектакля – ты?
– Очень, – кивнула она.
– Рози, – выдавил я. – Хочу тебе многое сказать, а еще больше хочу кое-что с тобой сделать.
Девушка сглотнула, и мы на миг словно растворились во времени и пространстве. Затем она медленно разжала пальцы, и ключи упали на пол. Расстегнула пальто, оставшись в клетчатой рубашке на пуговицах. Так же не спеша, словно торопиться некуда, словно я не сгорал у нее на глазах от страсти, уронила верхнюю одежду на пол.
– Ну, хватит притворяться скромниками. Говори, что тебе нужно, – пробормотала она, бросив на меня взгляд, от которого я едва не сошел с ума. – Хочу послушать. Хочу, чтобы ты наблюдал за мной так же, как смотрю на тебя я.
В моей груди зародился стон, поднялся к горлу и вырвался наружу.
– Что говорить? Как ты должна ласкать свое прекрасное тело? Желаешь устроить ответное выступление, довести меня до полного помешательства?
Она кивнула, следя за моим кулаком, затем вновь взглянула в глаза.
Я оскалился, словно дикий зверь, рвущийся из клетки на свободу.
– Расстегни рубашку.
Она послушно дернула ворот, да так, что две пуговицы отскочили и покатились по полу. Под расстегнутой рубашкой показался хлопчатобумажный бюстгальтер, и я застонал.
– Положи руку на грудь.
Девушка вновь повиновалась. Кровь в моих венах побежала быстрее, и зажатый в ладони пенис вздрогнул.
Она судорожно вздохнула, обхватив грудь пальцами и не переставая смотреть на меня.
– Тебе ведь тоже больно, Рози. – Я шумно выдохнул через нос, ощупывая глазами женское тело и упиваясь ее сладострастными движениями. Еще чуть-чуть – и выскочу из душа. – А мы не можем допустить, чтобы ты мучилась.
Рози закивала, и я едва не поперхнулся от страстного желания запустить ей руку под рубашку. Мои пальцы – на ее груди, мой язык – на розовом соске, который мне так хотелось увидеть…
Я продолжал наставлять ее, слегка понизив голос:
– Сними лифчик.
Перешел на хриплый шепот:
– Дай посмотреть на тебя, preciosa.
Вид обнаженного бюста под полурасстегнутой рубашкой и звуки тяжелого дыхания Рози едва не сбили меня с ног, но вместо этого лишь разрушили последние барьеры. Какая выдержка, какое спокойствие?
Стиснув зубы, я открыл дверцу душевой кабинки, продолжая водить рукой по пульсирующему стволу. Девушка снова опустила глаза, и из ее горла вырвался стон.
– Ласкай свой сосок, Рози. Ладонью, потом пальцами.
Она сделала, как я говорил, и снова застонала. На миг зажмурилась, потом распахнула глаза и уставилась на меня с тем же вожделением, что, вероятно, было написано и на моем лице.
– Еще, – потребовал я.
Сделал шаг вперед. Сейчас выйду из душа и трахну ее прямо на полу, как обезумевший зверь. Забуду о тех причинах, что не давали мне до сих пор на нее накинуться. Однако Рози не дала мне выскочить наружу – скинула туфли и, проскользнув в кабинку, встала под холодными струями, мигом промочившими ее одежду. Ее ладошка легла мне на грудь; мои глаза заволокло алой пеленой.
Одним быстрым движением я прижал ее к скользкой плитке, а она тем временем расстегнула молнию на джинсах, из-под которых показались белые кружевные трусики.
Я зарычал и рефлекторно качнул тазом, словно пытаясь проникнуть в женское лоно.
– Ты хотела на меня посмотреть? Давай, смотри, – выдохнул я, сжав пальцы на члене. – А я буду продолжать говорить, что тебе делать. Сунь руку в трусики. Пожалуйста… Сделай это сама, пока не сделал я.
Рози повиновалась, застонав так, что я ощутил первые признаки приближающейся упоительной судороги.
– Погладь себя, ласкай так, как ласкал бы я. – Мой голос изменился, словно говорил совсем чужой человек. Наши руки задвигались в одном ритме. – О да, preciosa. Правильно…
Наше хриплое дыхание заглушило шум льющейся воды, и я подступил ближе к Рози. Не сдержавшись, положил руку ей на шею и нежно сомкнул пальцы.
– Тебе хорошо? – спросил я, в упор рассматривая ее лицо. – Если нет, скажи.
Она ответила коротким кивком. Не желает размениваться на слова?
– О да. Господи, да…
Мы ускорили темп; наши бедра раскачивались, касаясь друг друга, словно мы занимались любовью самым обычным способом.
– Лукас… – пробормотала Рози. – Я сейчас кончу. О боже, я… Лукас…
Я прижал ее своим пахом к стенке, теснее – хотя и осторожно – сомкнул пальцы на горле и тут же отстранился, когда она забилась в сладких конвульсиях.
– Давай, Рози… – зарычал я, отпустив член, и накрыл ее руку своей. – Господи, представлял себе этот миг еще с бала. Работай пальцами, а я буду их направлять. Кончи для меня.
Она застонала именно так, как я и предвкушал. Ее веки затрепетали. Она содрогнулась, напряженная рука обмякла, и по ее телу прошла волна удовольствия. Я дождался, пока не завершится оргазм.
Уперся лбом ей в висок, и, когда Рози наконец открыла глаза, вновь занялся собой. Она облизала пересохшие губы; я совершал толчок за толчком в свой собственный кулак – быстро и грубо. Мышцы моей спины напряглись, в паху начались спазмы. Уже скоро…
– Вот что ты со мной делаешь, Рози…
Она положила руки мне на плечи, потом ее ладони скользнули ниже, и ногти прошлись по моему торсу – от груди к животу.
Я со свистом выдохнул, сильнее сжал пальцы, и шквал желания накрыл меня с головой.
– Можно кончить на тебя, Рози, ангел? Пожалуйста…
– Да, – прошептала она. – Да…
Задрала рубашку, оторвав несколько пуговиц. Еще одно движение вверх-вниз, и извержение началось. Хрипло застонав, я излился на ее гладкую кожу, сжимая член в руке, пока не выдавил последнюю каплю. Ну почему я не в ней? Ах, если бы эти минуты длились вечно…
– Рози, – пробормотал я, прижавшись к стене. Моя горячая плоть продолжала пульсировать, пока бьющие с потолка струи смывали белые потеки с живота девушки. – Estoy a tus pies. A tus pies, preciosa [41].
Мы еще долго стояли под холодным душем, прислонившись друг к другу головами и вздымающейся грудью. Придя в себя, я выключил воду и молча поднял девушку на руки. Колено запротестовало, и Рози, заметив, что мне тяжело, попыталась соскочить, однако я лишь крепче сжал руки. Так мало нам осталось быть вместе, и это сводило меня с ума. Видимо, потому я ее и не выпустил. Вышел из ванной, и, вместо того чтобы обменяться впечатлениями, молча поставил девушку на пол. Снял с нее мокрую одежду, поцеловал в губы и помог одеться в сухое, а потом позволил ей проделать то же самое со мной.
Время работало против меня. Все было против меня. Вероятно, так написано на роду.
Глава двадцать седьмая. Рози
– Я лишь слегка притерлась к бордюру, а ты смотришь так, будто мы переехали белку или еще кого-нибудь.
