Эмма подняла голову и внимательно посмотрела на Стоуна.
– Только вот я не знаю, чего хочу, – прошептала она.
– Ну, тогда у тебя проблемы.
– А ты знаешь, чего хочешь?
– Да. Я хочу продолжать возглавлять «Уайлдер эдвенчерз», сопровождать экскурсии, работать в поисково-спасательном отряде, проводить свободное время со своими братьями. А еще до недавнего времени в этот список входили все приятные улыбающиеся женщины, которые оказывались на моем пути. Но лишь до тех пор, пока я не встретил не слишком приятную женщину, которая перевернула мой мир с ног на голову и доказала, что жизнь не такая уж простая штука, да и не должна быть простой.
Эмма испустила вздох.
– О, Стоун.
Он торжественно улыбнулся.
– Это прощание?
Эмма молчала, не отрывая от него глаз.
– Я уже говорила тебе, что наши отношения были бы ошибкой.
Сердце Стоуна болезненно сжалось.
– Да.
А потом Эмма его удивила. Она обхватила его лицо ладонями и накрыла губы теплым, разрывающим сердце поцелуем. Стоун знал, что он означает.
Это был прощальный поцелуй.
– Но я ошиблась, – прошептала Эмма, замерев на мгновение, чтобы вдохнуть его аромат. – Ты оказался самым лучшим, что только могло со мной случиться, – тихо произнесла она, а потом, в последний раз коснувшись его губ своими, пошла прочь.
Стоун смотрел ей вслед, потирая раздираемую болью грудь. Она тоже была лучшим, что случилось в его жизни, и он по уши влюбился в нее.
Укладывая вещи в чемодан, Эмма поняла, что на сборы потребуется гораздо больше времени, нежели она предполагала. Сначала ей нужно было перестать сморкаться и унять катившиеся из глаз слезы.
Проклятая аллергия!
Только вот никакой аллергии у нее не было. Проблема заключалась в разбитом сердце. И ей приходилось скрывать этот факт каждый раз, когда над дверью начинали звенеть легкомысленные колокольчики. А это происходило довольно часто. Нет, никому не требовалась медицинская помощь. Просто почти каждый житель городка считал своим долгом зайти попрощаться. Мисси принесла самодельные пакетики с чаем.
– Это от стресса, – ласково пояснила она.
Да, этот чай наверняка пригодится. Такер принес искусно сделанную деревянную шкатулку.
– Это для ваших лекарств, доктор Синклер. Я сам ее смастерил.
Шкатулка оказалась такой красивой, что при взгляде на нее кольнуло в сердце.
– Спасибо, – прошептала Эмма.
– Она вам не нравится.
– Нет, она мне очень нравится. – Эмма крепко обняла мальчика. – Спасибо.
Такер неловко похлопал ее по спине.
– Доктор Синклер?
– Да?
– Если она вам нравится, почему вы плачете?
Эмма засмеялась сквозь слезы.
– Потому что я женщина. Спасибо тебе за шкатулку, Такер, я буду ее беречь.
Кивнув, мальчик убежал, а Эмма опустилась на ступеньки. Когда она только приехала сюда, ее ужасно возмущало и сердило это чопорное, произносимое с благоговением обращение «доктор Синклер». Но теперь все изменилось. Люди уважали ее по-настоящему.
Лишь запаковав все вещи, она вдруг поняла, что не просто дочь дока. Не женщина, к которой захаживает Стоун. И не заносчивая городская штучка. Она Эмма Синклер. И она стала своей.
Нью-Йорк, две недели спустя
Эмма с головой окунулась в работу, и все вроде бы было нормально.
Но только не как всегда.
Она набрала себе сверхурочных, чтобы не возвращаться домой рано и не оставаться в одиночестве. Эмма настолько уставала на работе, что у нее не было сил ни на что другое.
И каждую минуту каждого из четырнадцати проведенных в Нью-Йорке дней Эмма чувствовала себя одиноко. Город был шумным и многолюдным. Все куда-то спешили.
И тут вовсе не пахло рождественскими елями.
Однажды она сказала Стоуну, что в жизни ничто не дается просто и что все имеет свою цену. И не шутила.
Как бы неправдоподобно это ни звучало, Эмма скучала по Вишфулу и его неспешному укладу жизни, по тамошним жителям и даже по Мисси Торнтон с ее на удивление вкусной тайской едой. Эмма скучала по отцу. И даже по Серене, черт возьми!
Но более всего она скучала по Стоуну – мужчине, научившему ее наслаждаться ароматом роз и радоваться мелочам; мужчине, который божественно целовался и смотрел на нее так, словно она была центром его вселенной.
После смены она отправилась к Спенсеру в надежде на то, что домашняя еда поможет отвлечься от мыслей о Вишфуле. Переступив порог его дома, она и впрямь ощутила восхитительный аромат. И как он находил на это силы после целого дня изнуряющей работы в больнице? Эмма не могла этого постичь, но была ужасно ему благодарна.
Только вот на этот раз аромат был немножко иным. Пахло не основным блюдом, а готовящимся десертом.
Шоколадом.
Рот Эммы наполнился слюной.
– Я съем две порции, что бы это ни было, – произнесла она, заходя на кухню. Однако ее улыбка померкла при виде Серены, помешивающей что-то в кастрюльке на плите.
– Привет, – произнесла Серена. – Как раз вовремя. – Она подняла покрытую шоколадом ложку. – Попробуй. Не слишком сладко?
– А разве шоколад может быть слишком сладким?
– Черт возьми, конечно. Если ты впадешь в диабетическую кому, я пойму, что переборщила. – Она подождала, пока Эмма попробует ее стряпню. – Вкусно?
– Восхитительно. Но что, скажи на милость, ты здесь делаешь?
– Она открыла конверт. – На кухню вошел Спенсер с влажными после душа волосами. Он выглядел счастливым и расслабленным.
Эмма присмотрелась к Серене. Да, на лицах обоих светилось ничем не прикрытое удовлетворение.
– Значит, ты воспользовалась билетом в один конец, – обратилась Эмма к Серене.
– Да, сделала решительный шаг. – Серена достала из шкафа чистую ложку и вновь принялась помешивать сладкую массу. – Решила продать магазин. Переехать в большой город. – Она лучезарно улыбнулась Спенсеру. – Открою кондитерскую рядом с больницей. Можешь приходить ко мне на завтрак. Уж я позабочусь о том, чтобы твой организм получал достаточно сахара.
Спенсер привлек Серену к себе, и та, закрыв глаза, крепко его обняла.
Они были так счастливы, что Эмме было больно на них смотреть.
– Ты продаешь свой дом и магазин, – произнесла она. – Отрываешься от своих корней и меняешь всю свою жизнь. Ради парня.
– Эй, – с оскорбленным видом окликнул подругу Спенсер.
– Ради парня, которого едва знаешь, – продолжала Эмма.
Серена провела рукой по волосам Спенсера и улыбнулась.
– Я не оторвалась от корней. Просто захотела перемен. Захотела переехать в Нью-Йорк. А Спенсер приятный бонус.
Он улыбнулся.
– Признайся, я не только приятный, но и очень большой бонус.
