— Рассказывай, что ты задумал.
— Ну ничего такого ужасного. Просто пойду посмотрю, как себя чувствует «корвет». Что-то я по нему соскучился.
— Что? Сейчас? В темноте?
— Ага!
— А как же твоя репортерша, из-за которой ты полдня просидел в комнате, как кот в клетке? Вдруг она тоже склонна к прогулкам при луне? Тогда пойдем вместе! Думаю, мне не составит особого труда ее отшить.
Бретт с любопытством посмотрел на Дженни, как бы оценивая ее талант.
— Ну что же, тогда вперед! Это было бы интересно.
Вечер выдался прохладным, но до полной темноты было еще далеко. Оформители неплохо поработали, и повсюду вокруг дома светились лампочки, соединенные в разноцветные гирлянды. Но даже электрический свет не смог затмить по-осеннему крупные южные звезды на лилово-бархатном небе. Над остывающей землей уже начинал клубиться липкий туман, приглушая случайные звуки. Поднимающийся ветер разносил его рваными клочьями, которые постепенно таяли.
— Ты сегодня выглядишь слишком уж серьезной и озабоченной, — шутливо заметил Бретт.
— Да, — кивнула Дженни и снова замолчала.
Она ощущала своего преследователя совсем рядом, словно он дышал ей в затылок. Или преследовательницу. Завтра Бретт окажется во власти Тани Бейкер: улыбки, пожатия рук, автографы, несколько фотографий и интервью. Нет, ему положительно необходимо сегодня отдохнуть и хорошо выспаться!
Бретт остановился перед отцветающей магнолией:
— Дженни, о чем ты сейчас думаешь?
— Я думаю о том, что самое время посетить твоего знакомого репортера из коттеджа номер четыре, — ответила она ехидно.
Бретт прижался ртом к ее лбу, но Дженни подставила ему губы. Поцелуй показался Бретту глотком прохладной воды в невыносимо знойный полдень. Это ощущение волной прокатилось по его телу. «Господи, — подумалось Бретту, — как же пуста и бесцветна была моя жизнь раньше, пока судьба не свела меня с этой изумительной женщиной!»
Он закрыл глаза, и снова перед ним поплыли картинки. Старый надгробный камень на кладбище, разбитый «монте-карло» и Дженни, идущая по пустынной улице нижнего Сити. Крупным планом — резаный край ковра на лестнице и обломки перил на веранде.
Мысль о том, что потерять Дженни так просто, потрясла Бретта своей очевидностью.
Он прижал Дженни к себе и ощутил ее дрожь и услышал прерывистое, неровное дыхание. Острое желание любви смешалось с пьянящим запахом магнолий и окутало их своим волшебным облаком. Только мирное стрекотание цикад в тишине наступающей ночи нарушало тишину сада, уже утратившего свое дневное много-цветие.
Даже через рубашку Бретт чувствовал каждый изгиб ее тела под тонкой блузкой.
— Да, Бретт, да, — прошептала Дженни, и они, слившись в едином порыве ничем не укротимого желания, опустились в мягкую траву. Лежа на спине, он видел любимое лицо на фоне сияющих звезд. Он воспринимал сейчас только Дженни, ее близость и ничего больше.
Сейчас Бретт не думал ни о чем, и лишь приятная прохлада, пробежавшая по обнаженному телу, заставила его вспомнить, где он находится. В голове звучала фантастическая музыка, он чувствовал ласкающие движения языка Дженни на своей груди.
Она со стоном помогла Бретту войти в нее, сознавая, что может сойти с ума от секундного промедления. Ее движения были такими сильными и жадными, что Бретт вскрикнул, ощутив прилив всепоглощающего счастья.
…Они не помнили, сколько времени прошло. Казалось, оно то останавливается, то поворачивает вспять, возвращая их к самому началу…
— Господи, не верится, что мы делали это прямо здесь, — прошептала Дженни, — но я никогда не подозревала, насколько это прекрасно. Мы же катались по траве, как молодые котята. — Дженни упала на спину и с удовольствием вдохнула свежий ночной воздух. — Я и не думала, что можно заниматься любовью прямо под деревьями.
Бретт прижал ее к себе:
— Ты права. Это, наверное, было самым лучшим, что мне когда-нибудь приходилось испытывать в жизни.
Он нежно взял Дженни за руку, помогая подняться, с видимым удовольствием помог одеться и снова страстно поцеловал ее в полуоткрытые губы.
Шорох неторопливых шагов заставил их отпрянуть друг от друга.
— Черт возьми, — прошептал Бретт, — Бейкер!
— Ух ты! — Таня удивленно застыла на дорожке. — Прости, Мак-Кормик, не ожидала. Никогда раньше не встречала тебя с женщиной.
— Привет, Бейкер, — отозвался Бретт не очень приветливо, искоса поглядывая на камеру. Он знал, что Таня не гнушается выполнением профессиональных обязанностей ни днем, ни ночью.
— Я — Таня Бейкер, — представилась она Дженни, — а вы…
— Дженни, молчи, — улыбнулся Бретт. — Или через пару дней все читатели «Пипл» прочтут скандальную статью о связях известного писателя Бретта Мак-Кормика.
— Ну, у каждого свой бизнес, — отозвалась Дженни.
Бретт смущенно опустил глаза. Таня… Девочка из Форт-Уэйна, всегда хотевшая переспать с ним как с восходящей звездой футбольной команды, девушка, которая хотела того же самого от выпускника-историка, наконец, женщина, желавшая его уже в качестве писателя-романиста. Хищница. Захватчица. Всегда идущая до конца. Дженни по своей сути была совершенно другой, такой стиль общения с мужчинами был для нее абсолютно неприемлем.
То ли выражение лица Бретта было действительно необычным, то ли Дженни это просто показалось, но она была уверена, что сейчас в нем идет какая-то внутренняя борьба. Дженни вопросительно взглянула на Бретта, но не могла спросить, что с ним происходит, в присутствии навострившей уши Бейкер.
Журналистка! Не хватало только, чтобы она сейчас перестроила свою крутую камеру на режим ночной съемки и приступила к интервью! «Благодарю тебя, Господи, что судьба еще ни разу не сталкивала меня с пишущей братией!» — пронеслось у нее в голове.
— Итак, — настаивала Таня, — можно мне узнать ваше имя?
— Думаю, это не так важно, как вам кажется, — ответила Дженни, пытаясь держаться в рамках приличия.
— Бейкер! — голос Бретта прозвучал суховато. — Я хочу тебе кое-что объяснить. То, что сказала моя девушка, совершенно верно. Для тебя абсолютно не важно, кто она и откуда. Но она занимает в моей жизни так много места, что это очень важно для меня. Поэтому я советую тебе не становиться мне нынче поперек дороги.
Вот так! Дженни отвернулась и ехидно улыбнулась в темноту. Оказывается, Бретт умеет говорить и таким тоном, подумать только!
— Вот дьявол! — Казалось, Бейкер не заметила последних слов Бретта. — По-моему, я где-то оставила свой диктофон!
— Если ты его вдруг найдешь, — тихо пробормотал Бретт в сторону, — разбей его о собственную голову, и жизнь покажется тебе намного привлекательнее.
