Я не даю ей отдышаться, погаснуть и расслабиться. Продолжаю размеренно двигаться, одновременно заполняя оба отверстия. её лоно хлюпает, встречая мой член новым потоком смазки. Я бы занял еще и рот…
— Ты в порядке, сладкая? — хрипло спрашиваю я. Она отвечает упоительно правильно:
— Мне классно, Мир. Хочу сильнее. Еще, пожалуйста, — черт, она нереально хороша. Могу часами трахать.
Выполняю её желания, переворачивая Алису на живот и поставив на четвереньки, задираю подол пальто до талии, и проникаю в нее сзади, раздвигая членом плотные мышцы. Зарываюсь пальцами в платиновые локоны, властно тяну, вынуждая прогнуться.
Она широко расставляет бедра, двигаясь навстречу вколачивающемуся в нее безжалостному захватчику. Звучно шепнув по заднице, снова вставляю пальцы в неопробованное тугое колечко. Наращиваю темп, проглатывая рвущиеся из горла глухие стоны. Пару минут непрерывных толчков, и она улетает в нирвану, в очередной раз, сдаваясь первой.
— Боже, Ран… Я тебя обожаю, — сипло рычит tatlim.
Содрогаясь от наслаждения, она приподнимается, цепляясь руками за борт лодки, жадно хватает ртом воздух. её мышцы резко сдавливают мой вздувшийся член, словно не желая выпускать из обжигающего плена.
— Хорошая девочка, лучшая, — прерывисто шепчу.
Меня разрывает от потребности выплеснуть в нее вскипевшую в яйцах сперму, но я сдерживаю оргазм из последних сил. Хочу, наконец, трахнуть её шикарную задницу. Ослабив хватку на шелковистых волосах, придерживаю норовящее сползти пальто, успокаивающее поглаживаю подергивающиеся в остаточных спазмах экстаза — ягодицы. Медленно выхожу из пульсирующего лона, собираю обильную влагу, размазываю по второму отверстию, надавливаю чувствительно до боли головкой и делаю первое аккуратное движение.
Искры из глаз от остроты ощущений. Густое вышибающее дух удовольствие прошибает поясницу, обхватывает жаром пах. Алиса дергается, почувствовав несанкционированное вторжение, возмущенно бормочет, что я бессовестная сволочь.
— Шшш, tatlim, расслабься, и все быстро закончится, — хриплю я срывающимся голосом, чувствуя, как первые капли семени начинают заливать тугую дырочку. Впечатав пальцы в розовые полушария ягодиц, проталкиваюсь глубже. Выхожу и снова внутрь, почти до конца. Почти, потому что оргазм обрушивается лавиной. Мощной, неконтролируемой, сбивающей с ног. Рычащее пошлое ругательство врывается из пересохшего горла.
Навалившись на Алисию всем телом, утыкаюсь носом в её затылок, вдыхая раздувающимися ноздрями легкий аромат пота и секса. Переплетаю наши пальцы, заливая спермой обиженную попку tatlim. Еще пару раз инстинктивно дергаюсь вперед и замираю внутри, испытывая оглушительный запредельный кайф.
— Ты все-таки животное, Амиран, — жалуется Алисия, не дав мне толком отдышаться. — Нельзя так, без предупреждения.
— Я твой муж. Мне можно, — хрипло отзываюсь, целуя её в висок. В ушах все еще гулкими ударами барабанит пульс. Она толкает меня лопатками в спину, пытаясь освободиться, но я не даю, удерживаю на месте, властно перехватив тяжелой рукой за талию, полностью выхожу, продолжая прижиматься липким от наших жидкостей членом к голым ягодицам. — Первый? — вопрос звучит слишком грубо. Она замирает, понимая, о чем я спрашиваю.
— Да, — сдавленно, словно собираясь разрыдаться, отвечает Алисия.
— Эй, ты чего, дурочка, — развернув её к себе лицом, убирая за уши спутанные пряди. Она и правда плачет. — Все хорошо, tatlim. Ты моя девочка, — собираю губами солёные капли с дрожащих век. — Это самое главное. Даже если «нет».
— Первый, Амиран, — хрипло повторяет Алисия, отстраняясь и глядя мне в глаза. Уязвимая, чувствительная, хрупкая. Я ласково глажу её по щеке, испытывая острую потребность успокоить, защитить, укрыть собой от всего мира.
— Давай приведем тебя в порядок, tatlim? — предлагаю с непринужденной полуулыбкой. — И будем двигаться к дому. Темнеет, а мы черт знает куда уплыли.
— Так вызови вертолет, — подхватив мой настрой, Алиса небрежно пожимает плечами, помогая мне надеть на нее джинсы. — Можно и катер. Делов-то? Принц ты или рыбак?
Глава 20
Амиран
Следующие дни уеденного отпуска проходят примерно в том же режиме. Минимум сна, максимум секса, несколько часов на прогулки, рыбалку, посиделки у костра и прочие простые развлечения, доступные в затерявшемся между горами домике. Один раз Алиса все-таки заставила меня сыграть, и целый час потом загадочно улыбалась, наотрез отказавшись признаваться, что смеется надо мной.
Самым тяжёлым пунктом в списке запланированных дел Алисии для меня стали разговоры. И чем сильнее я сопротивлялся и уклонялся, тем больше вопросов становилось. Tatlim использовала каждую свободную минуту и малейшую зацепку, чтобы выпытать что-то новое о моей жизни в Бруклине и после. О моей семье по материнской линии, о женах отца, их дочерях, о количестве женщин, с которыми я спал и почему не женился раньше.
Некоторые вопросы ставили меня в тупик. Кажется, вот зачем ей все это знать? И, что самое удивительное, она объясняла — зачем. И я даже начинал понимать её нестандартную уникальную логику.
Разумеется, что интересовал Алису не только я. Мы пару вечеров обсуждали программу по созданию реабилитационного центра для помощи женщинам, подвергающихся насилию со стороны родственников-мужчин.
Оказалось, что Алиса не просто сотрясала воздух громкими заявлениями, а прихватила с собой целый бизнес-план на десятки страниц. Не знаю, когда она успела, но работа была проделана колоссальная. Кое-что мы вычеркнули, немного отредактировали, и в итоге мое согласие на открытие центра и благотворительного фонда — Алисия получила.
Первое совместное решение мы праздновали всю ночь напролет, в самых разных позах, и Лиса больше не жаловалась «без предупреждения нельзя». Урок: «мужу можно все, и тогда он будет особенно сговорчивым», был выучен на отлично.
С большей осторожностью Лиса подходила к вопросам политических и законодательных рычагов урегулирования прав анмарских женщин. Коротко и по делу, без эмоциональных отступлений, обоснованно и четко озвучивала свои мысли и точку зрения. Если я пресекал и говорил «нет», сразу замолкала, стирая возникшее напряжение излюбленным нами обоими способом.
В один из вечеров Алисия решила отдохнуть от политики и устроить романтичный просмотр слезливых мелодрам на толстом ковре у камина. В итоге я вырубился и проспал до самых титров, а Алисия в очередной раз обвинила меня в бесчувственности. Разумеется, я быстро убедил её с помощью нескольких проверенных приемов, что с чувственностью у меня все в порядке. А на следующий день фильм выбирал я.
Питание и воду нам доставляли регулярно из лучших ресторанов Германии. Алисия сильно раздражалась по этому поводу, уверяя, что сама способна накормить мужа.
Я поверил… В итоге пришлось вечером самому готовить уху. Или был еще вариант — лечь спать голодными. Алиса обезоруживающе улыбалась, хлопая длинными ресницами и разводя руками. «Ну, не справилась, я. Принцесс готовить не обучают». Тем не менее, пообещала записаться на кулинарные курсы, и следующим утром поставки готовых блюд возобновили по взаимному согласию.
За пять пролетевших как одно мгновение дней, мы ни разу всерьез не поругались. Единственным камнем преткновения стали мои недолгие отлучки на онлайн-переговоры с Асадом в импровизированном кабинете на мансардном этаже под самой крышей. Я старался укладываться в три-четыре часа, а Алисия использовала это время для сна.
Мы подстроились друг под друга. Быстро, без истерик и споров до хрипоты. Опыт показал, это совершенно несложно — делить свою кровать, свое время, одну спальню, каждый день и час — на двоих. К этому можно привыкнуть, этим можно наслаждаться.
Безмятежная идиллия заканчивается на шестой день. С утра пораньше Алиса выдергивает меня прямиком из кровати на пешую прогулку, и мы несколько часов бесцельно бредем вдоль берега, держась за руки, изредка переговариваясь и глубоко вдыхая свежий чистый воздух.
