Значит, в прошлый раз Алексе не показалось. Тогда на парковке была именно её мать. Подойдя ближе, Фостер сначала услышала шуршание гравия, а после почувствовала, как ее ладонь обхватывают Пашины пальцы. Инстинктивно вцепилась в них, нуждаясь в поддержке.
Женщина перевела взгляд на парня, а потом вернула на нее.
— Здравствуй, Алекса…
Голос, который бы она предпочла никогда не слышать, словно отправил ее прямиком в прошлое. Конечно, немного изменившийся и охрипший… Но память сохранила его очень хорошо.
Уголки губ женщины дрогнули.
— Здравствуй.
Теперь Алекса смогла рассмотреть мать лучше. Она очень изменилась. Глубокие морщины вокруг глаз, впалые щеки. Когда-то она ей казалась очень красивой, но теперь от прежней красоты почти ничего не осталось.
— Ты так выросла…
Произнесла глухо, жадно осматривая дочь глазами, словно пыталась насмотреться. Глаза подозрительно заблестели. Это что? Слезы?
— Не удивительно. Больше десяти лет прошло, — Ал стало неуютно от такого откровенного внимания с её стороны. Никогда эта женщина так на неё не смотрела.
Та виновато кивнула и опустила глаза.
— Знаю, — во второй раз покосившись на Пашу, нервно затеребила ремешок на сумке, видимо не зная, как начать разговор при чужом человеке. Да и вообще, о чем она могла с ней говорить? — Я тебе звонила, но мои звонки каждый раз сбрасывались.
Ну конечно. Паша установил Алексе приложение, блокирующее входящие с незнакомых номеров.
— Что ты хотела?
Странно, но смотря сейчас на человека, с которым провела самые первые годы своей жизни, Ал не испытывала ни тепла, ни тоски. Наверное, сердце должно было бы дрогнуть, но нет. Ни звука от него. Оно только затаилось и сжалось, боясь, что ему причинят боль.
— Мы можем поговорить наедине?
Фостер судорожно вздохнула. Оставаться один на один с этим человеком ей не хотелось, но все же она отдавала себе отчет, что нужно покончить с этим раз и навсегда. Собственные страхи никогда не оставят ее в покое, если не встать перед ними лицом.
— Алекса, это не обязательно, — произнес Паша, чувствуя ее тревогу, и крепко сжал ладонь. Ее родной. Опора и поддержка. Рядом с ним можно и перед пропастью встать, он поймает.
— Ты будешь в машине, правда? — Ал посмотрела в мужское сосредоточенное лицо. — Мне это нужно.
Дуб без охоты кивнул.
— Хорошо. Я буду тебя видеть!
— Спасибо.
Когда пальцы парня разжались, и она осталась наедине с матерью, снова стало не по себе.
— Может, хотя бы сядешь ко мне в машину? — предложила женщина. — Не на улице ведь нам общаться.
— Я бы предпочла нам нигде не общаться. Но ты зачем-то меня искала. Для чего? — задала прямой вопрос Ал.
Может грубо, но ей правда было не комфортно. Хотелось спрятаться подальше.
Ирэн шумно выдохнула носом, при этом плотно сжав губы. Эту привычку матери девушка помнила лучше остальных. Когда та была недовольна, только по этим двум действиям маленькая Алекса понимала, что сейчас будет нагоняй.
Вот только нагоняя на этот раз не последовало. Вместо этого она внезапно шагнула вперёд в попытке прикоснуться к руке Алексы, но девушка сделала резкий шаг назад, не готовая к подобной близости.
Мать отвела дрожащую руку и коснулась пальцами губ, будто пыталась сдержаться от чего-то.
— Я хотела извиниться, — голос зазвучал несмело. — За все. Грег говорил мне, что ты долго лечилась.
— Ты общалась с отцом? — удивилась Фостер.
— Да. И не раз.
Алекса непонимающе нахмурилась.
— Зачем? Вы ведь почти не были знакомы. Он забрал меня у тебя, ты должна была быть счастлива, что избавилась от обузы.
Мать горько хмыкнула и прикрыла глаза. Тяжело вздохнула.
— А он тебе не рассказывал?
— Мы не общались на тему тебя. Никогда. Я не задавала вопросов, а отец не считал нужным посвящать меня. Мне хватало того, что я сама поняла.
— Понятно, — глухо сказала Ирэн, нервным движением доставая пачку сигарет из сумочки, и подкурила одну. — Мы общались с Грегом много раз.
Алекса во все глаза посмотрела на ту, кого даже язык не поворачивался назвать матерью и не понимала. Зачем ее отцу общаться с женщиной, с которой он провел только одну ночь? Она пыталась вернуть её? Договориться о совместной опеке? Или требовала какие-то деньги? Наверное, все вопросы были написаны на лице девушки, потому что женщина пояснила:
— Мы были знакомы с Грегом задолго до твоего рождения.
Глава 49
Что??? Как гром среди ясного неба.
— Как? Откуда? — выпалила Ал.
— Мы любили друг друга, — снова грустно улыбнувшись, несколькими словами повергла в шок. — Тогда еще у твоего отца не было своей компании, такой роскошной жизни, к которой ты привыкла. Он был обычным инженером. Мы были очень молоды. Я глупая была. Жизни красивой хотела, колесить по миру, а он только работал. Много работал. Днями и ночами. Сейчас я понимаю, что он поступал правильно, но тогда меня это раздражало, и я ушла, — на женском лице отразилась вселенская печаль и даже будто отторжение к самой себе. — Я столько раз винила себя, что так поступила, столько раз думала, что, если бы поддержала его тогда, все могло сложиться иначе. Но я была молода и глупа.
Алекса слушала и не могла поверить. Она была так уверена в том, что их связывала только одна ночь, что новая информация казалась абсурдом.
— В общем, сначала я жила довольно хорошо. Думала, что поймала птицу счастья, когда за мной стали ухаживать состоятельные мужчины. Но однажды, спустя несколько лет, судьба снова столкнула меня с твоим отцом. На тот момент он уже не был инженером. Выглядел более презентабельно, чем тогда, когда ходил в своем поношенном свитере и джинсах, которые мог носить целую зиму. Мы провели вместе ночь. И после его ухода я решила, что с меня хватит разных мужчин. Поняла, что имея вещи и деньги, потеряла в них единственного мужчину, которого любила, — резко втянув дым губами, Ирэн выдохнула его в сторону. — Я решила вернуться к нему. Начать все с нуля. Несколько месяцев звонила, искала встречи, но он исчез. Просто уехал и перестал отвечать на звонки. Найти его я так и не смогла. А потом узнала, что беременна.
Боже… Алекса даже не задумывалась, через что пришлось пройти её собственному отцу. Ведь получается, если все так, как говорит мать, ему было очень туго и тяжело. Его предала женщина, променяв на материальные блага. Сердце больно кольнуло.
Теперь понятно, почему его так быстро нашли, когда она сбежала из дома.
— И ты винила меня в том, что он от тебя отказался… — прошептала одними губами Алекса, догадываясь, откуда такое отношение.
Женщина всхлипнула. Выбросила сигарету и снова потянулась к дочери. На этот раз таки обхватила ладонь Алексы и рывком притянула к себе. Ал дышать перестала.
— Девочка моя, Алекса, — лихорадочно заглянула в глаза, заставляя Ал едва вдыхать столь необходимый сейчас кислород вперемешку с запахом дешевых сигарет. Хотелось выдрать руку из её пальцев, когда-то причиняющих боль. — Я понимаю, что была не лучшей матерью, мне было тяжело. Я осталась одна с ребенком. Кому я была нужна с тобой? Я не знала, что делать. Помощи не было ни от кого. Я срывалась…
Ну да… Ей было тяжело…
— И решила искать помощи в собственной спальне, — с брезгливостью вспомнила Ал, как "гости" проходили мимо нее в комнату матери и выходили криво ухмыляясь. Некоторые девочку даже конфетами угощали, а она их ела, потому что дома сладкого не было.
Выдернула наконец ладонь, чтобы обхватить себя руками, в попытке закрыться от тошнотворных воспоминаний. Теперь стало ясно, почему мать не избавилась от нее и почему была уверена в том, кто настоящий отец. Она просто считала, что однажды найдет его и он обеспечит ей хорошую жизнь. Господи, как же все прозаично!
К горлу подкатил ком.
— Ты ведь меня не любила никогда, правда? — смогла наконец посмотреть в глаза, потерявшие былой блеск. Сейчас они были серыми и безжизненными, но на удивление больше не пугали.
