Я тяжело сглотнула. Между нами был обоюдоострый меч, и от ран страдали оба.
Еще после первого разговора с сыновьями я очень долго размышляла на эту тему и пришла к выводу, что сглупила. Что бы ни произошло между нами с Иваном, а я не имела права скрывать от него такую важную новость. Это изменило не только мою жизнь, но и касалось его.
У Давыдова должна была быть свобода выбора: участвовать в воспитании сыновей или отказаться от них, ну а я лишила их всего этого, единолично приняв решение.
* * *
– Он тебя обидел? – буркнул Тимур, не поднимая головы.
Это был отличный момент, чтобы рассказать свою версию событий, перетянуть мальчишек на свою сторону и навсегда отбить у них охоту общаться с новоявленным отцом. Дети меня любили, по-своему заботились и защищали, очень легко было бы воспользоваться своей властью над ними… но я не стала.
Я и так натворила достаточно ошибок, уступив гордости и юношескому максимализму. Тогда мне казалось, что мир бывает только черным или белым, я не могла переступить через собственную обиду и отрезала Давыдова от своей жизни и жизни детей.
– Между нами много чего произошло, Тимур, – ответила я сыну. – Но на самом деле это все неважно, а знаешь что главнее всего?
– Что? – в унисон поинтересовались двойняшки.
– Мы с Иваном любили друг друга. Вы плод настоящей любви, не забывайте об этом, – ни на мгновение не покривила душой я. – Вы – самое лучшее, что со мной произошло. Я с нетерпением ждала первой встречи с вами.
– А Чемпион? – Тимура никак не отпускало, но я видела, что злоба в его взгляде исчезла, сейчас там царила растерянность.
– А он улетел в Америку и ничего не знал, – повторилась я. – И это моя ошибка, парни, что так произошло. Я могла позвонить и сообщить, но не стала. Слишком гордая была, чтобы делать первый шаг. Не берите с меня пример.
– Я, наоборот, всегда хотел быть таким, как ты, – смущенно признался Артур.
– В этом не стоит, – улыбнулась я. – Не идите на поводу у обиды, откиньте предвзятость и сделайте самостоятельные выводы, пообщавшись с отцом.
Я доверяла своим мальчикам и не хотела никоим образом влиять на их мнение. Это было бы нечестно. Что Артур, что Тимур самостоятельно справятся с этим, без моего вмешательства. Защищать от Давыдова я их не стану, как бы не пришлось защищать Давыдова…
– Если он вообще захочет здесь появиться, – фыркнул Тим.
– Захочет, – заверила их я. В этом моя уверенность была непоколебимой, особенно после нашего последнего общения. Давыдов выказывал неподдельный интерес и обеспокоенность. – А ваши киберштучки, только бы привлечь внимание отца, оставьте.
* * *
– Неужели я настолько плох, что недостоин быть отцом? – вот таким искренним вопросом Давыдов забил последний гвоздь в крышку моего гроба, вырвав из воспоминаний утреннего разговора.
– Прости, что не нашла тебя и не сообщила о рождении мальчишек, – эти слова резали мне язык, точно я набила рот стеклом. Но, положа руку на сердце, они должны были быть сказаны. – Не ты один страдал категоричностью и гордостью.
Давыдов пальцем стер слезинку, что все же скатилась из уголка моего глаза. Последняя. Нечаянная отчаянная слезинка.
– Не плачь, Маша, – попросил он. – Я все исправлю.
Я накрыла его ладонь своей и зажмурилась, задержавшись в этом мгновении всего на несколько секунд, прежде чем отстраниться.
– Я не буду препятствовать твоим встречам с мальчишками, – пообещала ему. – Только ты должен знать, что они не совсем обычные дети. Вот сегодня утром…
– Ты о видео со мной в главной роли? – лукаво прищурился Давыдов.
– Уже знаешь?
– Успел полюбоваться, а мой пиар-менеджер отыскать адрес создателя, – рассказал Иван. – Не волнуйся, никаких исков не будет. Спецы уже наняты, до завтра этого видео нигде не будет.
– Парни мне обещали, что со своей стороны тоже его уберут, – поделилась я, стыдливо пряча глаза. – Они…
– Я все понимаю, Маш. В их глазах я, может, и свинья, козел, лузер… Заслужил. – Глаза Давыдова потемнели от чувств. – Но и в моих силах доказать им обратное.
И столько горечи прозвучало в его голосе, что у меня сердце защемило.
– Ты должен знать, что я не настраивала сыновей против тебя. Просто мы как раз в преддверии сложного возраста…
– Я понимаю, – повторился мужчина, ссутулившись.
– Они не записаны на тебя, но…
– Я просто «прочерк» в свидетельстве о рождении? – Глаза Давыдова повлажнели.
– Тимур и Артур Ивановичи, – сказала ему, проигнорировав острую тему.
На скулах мужчины заиграли желваки.
– Спасибо, Маша, – сипло выдал он. – Спасибо за сыновей.
Я откашлялась, горло перехватило спазмом новых слез. А плакать мне не хотелось, и так расклеилась как квашня какая-то.
– Ты перевел нам деньги, – сменила я тему разговора.
– Прежде чем ты начнешь отказываться, я скажу, что это не мои деньги, – спешно заговорил Давыдов, точно я собиралась ему рот затыкать, лишив возможности высказаться.
– А чьи?
– Твои и мальчишек, – просто пожал плечами он. – Все, что вы не получили за эти десять лет.
– Ваня, я…
– Пожалуйста, Маша, – вновь перебил Давыдов. – Дай мне хоть это сделать правильно. Прими не для себя, а для сыновей.
– Хорошо, – согласилась я. – А проблем с женой не будет? Она осведомлена о твоих таких масштабных тратах?
– Бывшей женой, Маша, – процедил Иван. Каждое упоминание Ольги вызывало у него гнев, это было заметно. – Не думай о ней.
– Трудно не думать о человеке, который опустился до угроз, – заметила я, чем тут же насторожила Давыдова.
– Каких угроз?
– Ничего серьезного, но приятного мало.
Пришлось рассказать о нашей встрече и анонимном письме, адресантом которого, я уверена, была Лёля.
– Она ничего не сделает тебе и мальчикам, я позабочусь, – заявил Иван. – Ты должна знать, что вас круглосуточно охраняют нанятые мною люди. Если заметишь кого, чтобы не пугалась.
– Охрана? – удивилась я. – Давыдов, ты боевиков пересмотрел, что ли?
– Считай это моей блажью, – хмыкнул он. – Может, старею?
И это предположение вызвало у меня искренний смех. С такой внешностью и жаждой к жизни Иван и в пятьдесят сможет дать фору многим молодым. Отсмеявшись, я наткнулась на пристальный взгляд бывшего.
– На комплимент напрашиваешься? – игриво подначила его я, только вот Давыдов не поддержал шуточный тон.
– Я далеко не лучший из людей на этой планете, – сознался мужчина. – Со мной не будет легко, но я могу тебе обещать, если ты позволишь мне быть с вами рядом, то никогда больше не пожалеешь об этом. Я сделаю все, чтобы тебе с мальчишками было хорошо.
Этот салон за сегодня стал свидетелем многих пауз: неловких, тревожных, виноватых, болезненных, напряженных. Вот и сейчас прежде чем ответить, я замолкла.
– Ответь хоть что-то, Маша, – первым не выдержал Иван. – Пожалуйста…
– Я могу многое понять, Ваня, – наконец решилась я. – Понять, но простить… Не знаю я, как все простить и забыть, точно и не было… А иначе бессмысленно начинать что-то заново, если старое постоянно будет напоминать о себе.
Мужчина поджал губы, его взгляд потух, а я потянула ручку дверцы на себя и вышла из машины.
– Я не отступлюсь от тебя, – прилетело мне в спину хриплое обещание Давыдова.
Оборачиваться не стала.
Хватит на сегодня откровений, исповедей и хождений по мукам. Пора оставить разочарования, обиды и боль позади, впереди у меня Милан и новые возможности.
Я мчала по вечерней трассе домой, а мысли все равно возвращались к Ивану.
Как бы он поступил, узнав о моей беременности? Настоял на аборте или принял бы непосредственное участие в воспитании мальчишек? Как бы тогда сложилась судьба?
Этого нам уже не узнать…
Я слишком долго жила прошлым, теперь же твердо решила, что хочу ориентироваться на настоящее и будущее. Что же оно мне приготовило?
