— Арина, если ты пришла просить меня о помощи, то будь добра, не юли и объясни по-человечески, что случилось. Я все-таки отец и имею право знать. Кто он?
— Это неважно.
Горский молча требовал ответа. А что ему сказать? Он знает, что Власов нашел Лику, знает даже, что Максим был в их квартире, и еще совсем недавно Арина уверяла мужа, что Власов не причинит им зла, что ушел он сразу же, как только выяснился истинный виновник и его беды, и Карининой. Арина клялась и божилась, что больше Власов не объявлялся. Да Горский убьет ее, если узнает, что она позволила Лике общаться с этим парнем! Что ему теперь соврать?
— Арина?
Но Горский внимателен. Не кричит, не возмущается — он хочет участия в жизни дочери и искренне пытается понять суть происходящего. Может, даже пытается услышать ее.
— Арин, расскажи мне все. Я дочери не враг.
Они долго смотрели друг на друга. Арина не решалась сознаться — Горский терпеливо ждал. Наконец, Арина все же рискнула:
— Максим, — выдохнула она после долгой паузы и опустила глаза.
А в ответ тишина. Ветерок шелестит в кронах деревьев. Исподлобья глянув на мужа, Арина увидела, как недобрая морщинка пролегла на его переносице. Огонек, нехороший, злой, блеснул в его глазах — такой в последний раз видела она, когда умоляла отдать ей детей.
— Кто? — вкрадчиво переспросил он.
— Горский, держи себя в руках. Он нормальный парень.
— Ты мне клялась, что Власова рядом с вами нет!
— Саш, я тоже не в восторге, но Лика любит его…
— Ты дура?! — рявкнул Горский так, что Арина невольно вздрогнула, будто бы ее сейчас ударят; слова его били наотмашь, больно и обидно. — Кого она любит? Уголовника?! Арин, да ты…
— Уголовником его сделал ты, парень ни в чем виноват не был! — прошипела Арина, с трудом сдерживая обидные слезы.
— Какое это сейчас имеет значение?!
— Большое! Он хороший парень, и, да, так получилось, что Лика влюбилась!
— Арина, какое «влюбилась»?! Ты себя слышишь? Арина! Что ты несешь?! Ты вообще понимаешь, что сделала Карина?! Ты понимаешь, что Власов ненавидит всех нас: меня, тебя, Каринку?! Какая любовь?? К кому ты дочь толкаешь?!
— Не ори на меня! Речь не о нем сейчас. Свадьбу нужно отменить!
— Нет! Нет, Арина! Вот чего я точно делать не буду, так мешать этой свадьбе! И я очень рад, что моя дочь оказалась умнее своей матери!
— И тебе плевать, что она будет несчастна?
— А счастливой ты предлагаешь ей стать рядом с Власовым? Арин, что у тебя в голове творится?!
— Видимо, что-то не то творится, раз хватило глупости идти за помощью к тебе! — прошипела Арина. — Извини, что побеспокоила.
Резко развернувшись, Арина поспешила покинуть пространство, в одну минуту ставшее невыносимым. Его слова, злые, беспощадные, его крик будто вернули ее на двадцать лет назад, напомнив, что стоит перед ней все тот же человек, что выгонял ее на улицу и отнимал детей. Она — дура, а он — редкий умник, непримиримый, уверенный в своей правоте.
— Куда ты пошла? Мы не договорили!
— Да пошел ты! — обернулась Арина. — И еще… Только попробуй сунуться к Лике или Максу — я обещаю тебе, я сделаю все, чтобы Лика никогда тебя не простила!
Останавливать ее не стали. Без лишних вопросов открыли гараж. Вжимая газ до упора, Арина неслась по незнакомым улочкам, с трудом сдерживая слезы.
Дура! Прав он: дура! Только очень неумная женщина могла поехать к нему с подобной просьбой! Поверить, что другим он стал! Что осознал, как был неправ когда-то! Он все такой же — непробиваемый, упрямый, уверенный в своей исключительной правоте!
Арина не сдержалась, и слезы, которых, казалось, уже никогда больше не будет, побежали по щекам. Она же обещала себе, что Горский больше не заставит ее плакать. Она обещала себе, что никогда больше не позволит ему даже голос на нее поднять! И вот теперь летит, нарываясь на штрафы, и плачет, за пеленой обидных слез с трудом различая дорогу.
— Ну и черт с тобой! — выкрикнула Арина в пустоту салона. — Без тебя разберемся! Только попробуй теперь заикнуться про Лику! Папочка любящий нашелся… И правильно, что Лика тебя знать не желает!
Минут через сорок внедорожник остановился на стоянке у дома. Арина заглушила двигатель и долго еще сидела в машине, утирая слезы. Ликина машина стоит неподалеку — дочь дома, небось, опять свернулась калачиком и плачет, пока мать не видит… Нет, видеть Лику Арина сейчас не в силах — расплачется сама, как будто мало в их квартире одной страдающей. Да и проблема осталась нерешенной. И черт с ним, с Горским, но ломать Лике жизнь она не даст. Надо взять себя в руки и найти другой способ ее остановить. Может, с Русланом поговорить? Объяснить, попросить хотя бы не торопиться с этой чертовой свадьбой? Но Арина помнит тот вечер в ресторане — в отличие от ее дочери, глаза у парня светились счастьем. Нет. Не услышит он ее. И родители его не услышат — помнит Арина, как радовались они новости, как счастья им желали, не желая в упор видеть Ликины слезы…
Посидев еще минут пятнадцать в машине, успокоившись, все взвесив, Арина вдруг завела двигатель, и машина уже неторопливо, осторожно выехала со стоянки. Остался один человек, который мог бы ей помочь. Не факт, конечно, что он согласится, но попытаться стоит — хуже, чем есть, вряд ли уже будет.
Глава 20
Найти логово Власова труда не составило. Собравшись духом, Арина вошла в обшарпанный подъезд, ища нужную квартиру. Вот она… Старенькая, хлипкая дверь, обитая дерматином — такая же, как была в ее детстве. И пусть давно отвыкла она от нищеты, что-то настоящее, честное, не испорченное достатком было в этом угрюмом обшарпанном антураже. Здесь, наверно, соседи еще знают друг друга. Здесь дети играют во дворах, до дыр протирая дешевые штанишки. Здесь детством ее пахнет, простотой…
В нерешительности замерев на секунду, Арина потянулась к замызганной, подпаленной какими-то
