гостей.
Я начинаю злиться. Какое ему вообще дело до моей личной жизни и с кем я встречаюсь?
— Короче, пап, у меня завтра самолет в Мадрид, — нетерпеливо говорю. — Вернусь послезавтра. Это все, что я хотел тебе сказать.
— А что в университете?
Надо же, ему интересно. Впрочем, наверное, он боится, что если меня отчислят, то это ударит по его рейтингу.
— Я все уладил с деканатом. Меня не отчислили.
— Хорошо.
За эти считанные дни отец как будто постарел на несколько лет. Под глазами появились синяки, а на висках добавилось седины. Ну или мне так кажется. Я не очень верю, что можно поседеть от стресса за пару дней.
— Я не хотел, чтобы так получилось… — произношу виновато. — До выборов еще много времени. Я уверен, что скандал уляжется и все забудется.
Он смотрит на меня долго уставшими глазами.
— И прости, что не уследил за машиной и ее угнали, — добавляю. — Это был твой подарок на день рождения. Я должен был относиться к ней более ответственно, не бросать открытой на дороге с ключами внутри.
— Машина — это ерунда.
— Не ерунда. Извини, я должен был относиться к ней с бОльшим вниманием.
Отец молчит, продолжая устало на меня смотреть. Наверное, он совсем не спал все эти дни, вдруг думаю. Его конкуренты по выборам быстро воспользовались ситуацией и раздули в интернете огромный скандал. Больше половины негативных комментариев, которые сейчас пишут в сети, — это заказные боты. Отражать атаку тяжело, хоть папина команда и пытается изо всех сил. Остается лишь надеяться, что со временем интерес к скандалу сойдет на нет.
Я уже собираюсь подняться со стула, как голос отца меня останавливает:
— Зачем ты поехал в тот бар?
— Я же уже отвечал: за Машей. Мне друзья написали, что случайно с ней там столкнулись. Спросили, зачем она там работает.
— Это я понял. Ну работает Мария официанткой в какой-то богадельне. Тебе-то что? Своих забот в два часа ночи не было?
Я на мгновение теряюсь под пытливым взглядом отца.
— Я подумал, что это может быть небезопасно для нее, — отвечаю после паузы.
— Сказал бы Анжеле.
— Было поздно, вы спали.
— Ну утром бы сказал.
— Чтобы Маша там всю ночь провела? — повышаю голос.
— Она там работала уже какое-то время. Это была не первая ее ночная смена.
— То есть, я должен был спокойно сидеть, зная, что Маша ночью в каком-то не очень безопасном месте!? — почти перехожу на крик.
Отец облокачивается на спинку кресла и задумчиво вертит в пальцах ручку. В кабинете снова повисает тяжелая пауза.
— Почему ты не хотел, чтобы я женился на Анжеле? — вдруг спрашивает.
— Потому что она меркантильная и алчная. Ей от тебя нужны только деньги. И в этой ситуации она прижала хвост и испугалась, потому что возникла угроза над ее финансовым благополучием. В том смысле, что ты можешь с ней расстаться, и она останется ни с чем.
— Это единственная причина, по которой ты был против нашего брака?
Я понимаю, к чему он клонит. Хочет узнать, что на самом деле между мной и Машей. Я не собирался кричать о наших отношениях на каждом углу, но и скрывать мне нечего.
— Не единственная. Я не хотел состоять в каком-либо формальном родстве с Машей, — честно говорю.
— Почему?
— Потому что я ее люблю, — произношу эти слова очень легко, без капли стеснения или волнения. Мне все равно, что он подумает, будет против или не будет. Я люблю Машу и буду с ней, несмотря ни на что.
Мы снова погружаемся в тяжелое молчание. Отец смотрит на меня задумчиво и как будто с тоской. Под таким взглядом мне становится неприятно, на душе словно кошки скребут.
— Ладно, пап, я пошел, — тороплюсь покинуть неприятную обстановку. — Еще раз прости за все. Я правда не хотел помешать твоим выборам.
Отец ничего не отвечает, а я чувствую спиной его тяжелый грустный взгляд, пока не закрываю за собой дверь кабинета.
Глава 44
ДАНИЛ
Паспортный контроль в аэропорту проходит очень быстро, поэтому я в нужном месте уже в половине второго. Подъезд Джо в нескольких метрах от входа в заведение, но я не звоню ей, чтобы поторопить.
С ностальгией оглядываю кафе, вспоминая, как мы приходили сюда завтракать каждое утро на всех каникулах. Официанты и бармен все те же. Один из них, кажется, даже узнает меня. Кивает и улыбается.
В Мадриде в середине сентября стоит жара. Люди ходят в шортах и майках. Учебный год еще не начался. Сейчас в Испании лето. Времена года здесь сменяются двадцатого числа.
Мне всегда это казалось странным и удивительным. В России времена года меняются первого числа: 1 июня — лето, 1 сентября — осень, 1 декабря — зима, а 1 марта — весна. В Испании время года сменяется двадцатого числа. Осень здесь наступит двадцатого сентября, и тогда же начнется учебный год.
Дверь кафе открывается, звякает колокольчик, и я вижу Джо. На ней легкий белый сарафан, а темные кудри раскиданы по плечам и спине.
— Привет, — встаю ей навстречу.
Джоанна замирает, испуганно на меня смотря.
— Боже, что с твоим лицом?
Ох, я уже и забыл про фингал и опухшую губу.
— Да так, ерунда, — опускаю руку ей на спину и притягиваю к себе. Обнимаю. Понимаю, что это в последний раз, поэтому прижимаю к себе сильнее и вдыхаю знакомый запах мандаринов. Джоанна его любит. В нашей ванной в интернате все полки были заставлены цитрусовыми косметическими средствами.
Джо неуверенно обводит меня вокруг пояса. Мы стоим так долго. Ни один из нас не решается прервать объятие, понимая, что вряд ли оно еще когда-то повторится.
— Вам как обычно? — возле нас возникает знакомый официант.
И это заставляет нас с Джо оторваться друг от друга. Я
