– Я хочу купить копию этого фильма.
– Не продается, – покачал головой мужчина и вновь углубился в чтение.
– Слушай, даю сотню баксов. Никто не узнает.
Мужчина даже не пошевелился.
– Две сотни.
Киномеханик перевернул страницу.
– Три!
– Наличными?
– Наличными.
На следующее утро Клифтон подъехал к дому Тоби Темпла. Под мышкой он держал коробку с фильмом. Нет, с динамитом! Достаточно, чтобы смести Джилл Касл с лица земли.
Дверь открыл англичанин-дворецкий, которого Клифтон раньше не видел.
– Скажите мистеру Темплу, что Клифтон Лоренс хочет его видеть.
– Простите, сэр, мистера Темпла нет дома.
– Я подожду, – твердо заявил Клифтон.
– Боюсь, это невозможно, – покачал головой дворецкий. – Мистер и миссис Темпл сегодня утром отбыли в Европу.
Выступления в Европе были сплошным триумфом.
В ночь лондонской премьеры Тоби даже площадь была забита людьми, пытающимися хотя бы увидеть великого артиста с женой. Весь участок вокруг Аржил-стрит оцепили полицейские, а когда толпа начала бесноваться, пришлось срочно вызывать конную полицию. Ровно в восемь прибыли члены королевской семьи, и занавес поднялся.
Тоби превзошел самые смелые ожидания. Неизменно сохраняя наивно-недоумевающее выражение лица, он остроумно высмеивал британское правительство и самодовольных чиновников-снобов, объяснял, что именно из-за них даже Уганда стала более могущественной страной, чем Англия. Зрители рыдали от смеха, уверенные, что Тоби Темпл, конечно, шутит. Он вовсе не хотел никого оскорбить. Тоби любил их. И они любили Тоби.
В Париже успех был еще более оглушительным. Джилл и Тоби жили в президентском дворце, ездили по городу в правительственном лимузине. Каждый день все газеты помещали их фотографии на первых полосах, а когда они подъезжали к театру, приходилось вызывать дополнительные наряды полиции, чтобы сдерживать толпу.
После концерта, когда директор театра провожал Джилл и Тоби к лимузину, нетерпеливые поклонники прорвали полицейские заслоны и ринулись на них.
– Тоби! Тоби! Это Тоби! – вопили обезумевшие люди, протягивая ручки и блокноты, продираясь по головам, лишь бы прикоснуться к великому комику и его замечательной жене.
Полицейские ничего не могли сделать, толпа просто смела их, разрывая на Тоби одежду, чтобы добыть сувенир.
В суматохе Тоби и Джилл едва не раздавили, но она почему-то совершенно не боялась – ведь эти люди отдавали дань уважения именно ей, героине дня. Она вернула Тоби к жизни и подарила всему миру великого артиста.
И наконец пришло время посетить Москву. Июньская Москва – один из самых прекрасных городов мира. Стройные белые березки и липы, роскошные цветочные клумбы украшали широкие бульвары, заполненные жителями города и приезжими, радующимися яркому летнему солнышку.
Туристский сезон был в самом разгаре. Единственное туристическое агентство России, «Интурист», принадлежащее государственным структурам, обеспечивало гостей города транспортом, номерами в гостиницах и представляло гидов для осмотра достопримечательностей. Но приезжих знаменитостей встретили в международном аэропорту Шереметьево и отвезли в большом лимузине марки «ЗИЛ» в гостиницу «Метрополь», где останавливались только самые значительные лица из дружественных Советскому Союзу стран.
Генерал Юрий Романов, важный партийный чиновник, лично приехал в отель, чтобы приветствовать гостей.
– Нам редко доводится смотреть американские фильмы, мистер Темпл, но ваши картины в России знают все. Поистине гениальное искусство не знает границ.
Тоби должен был дать три концерта в Театре эстрады. В вечер премьеры публика устроила Джилл и Тоби овацию. Не зная языка, Тоби был вынужден прибегнуть к пантомиме, но зрители сходили с ума от восторга. Он закончил представление монологом на псевдорусском, и это было так забавно, что стены театра тряслись от хохота.
Два дня генерал Романов возил Тоби и Джилл по городу. Они побывали в парке Горького, катались там на огромном чертовом колесе, посетили исторический собор Василия Блаженного, отправились в Московский цирк и обедали в «Арагви», где им подавали красную икру, пирожки, волованы, шашлыки и яблочную шарлотку с абрикосовым кремом.
И вновь путешествие по городу: поездки в Пушкинский музей, Мавзолей Ленина и «Детский мир». Их возили в такие места, о существовании которых многие жители Москвы даже не подозревали: на улицу Грановского, запруженную «Чайками» и «Волгами», где за дверями со скромной вывеской «Вход по спецпропускам» находился знаменитый распределитель, полки которого ломились от продуктов и товаров, свезенных со всего мира. Здесь отоваривалась номенклатура, элита советского государства.
В день заключительного представления Джилл решила проехаться по магазинам. Но Тоби отказался.
– Поезжай одна, беби, – попросил он. – Я, пожалуй, немного отдохну.
Джилл присмотрелась к мужу:
– Тебе нехорошо?
– Да нет, что ты. Просто устал. Поезжай, скупи всю Москву.
Джилл колебалась. Тоби выглядел неважно. Когда турне окончится, нужно проследить, чтобы он хорошенько отдохнул перед началом работы над шоу.
– Ну хорошо, – согласилась она. – Поспи.
Джилл направилась через вестибюль к выходу, но тут сзади ее окликнули.
– Жозефина!
Еще не успев обернуться, она поняла, кто это, и мир вновь засверкал волшебными красками.
Навстречу шел улыбающийся Дэвид Кеньон.
– Я так рад видеть тебя, – прошептал он, и Джилл почувствовала, что сердце вот-вот остановится.
«Он единственный, кто способен такое со мной сделать», – подумала она.
– Не выпьешь со мной? – спросил Дэвид.
Джилл молча кивнула.
В большом гостиничном баре было полно народа, и они нашли столик в относительно спокойном уголке.
– Что ты делаешь в Москве? – спросила Джилл.
– Приехал по просьбе правительства. Пытаемся заключить контракт на продажу нефти.
Измученный официант подошел к столу и принял заказ.
– Как Сисси?
Дэвид пожал плечами.
– Мы развелись несколько лет назад. – И намеренно сменил тему: – Я слежу за всем, что с тобой происходит. С детства был поклонником Тоби Темпла.
Почему-то Тоби сразу показался Джилл дряхлым стариком.
– Очень рад, что он теперь в порядке. Я очень за тебя волновался, когда узнал о его болезни. – В глазах Дэвида появилось давно забытое выражение тоскливого желания. – Тоби был просто великолепен в Лондоне и Голливуде, – продолжил он.
– Ты… смотрел? – удивленно прошептала Джилл.
