что диагноз не подтвердился, - вздыхаю я, вспоминая, как тряслась полгода назад. А если вдуматься… - Удивительный этот год был. Столько событий…
- Я бы только самые главные оставил, Ира, - улыбается мне Криницкий. – Встреча с тобой, наша свадьба, рождение Коляна. Но у нас все не так, как у людей. Мы пошли более сложным путем… Единственное, о чем жалею. Выскочил на лестницу как дурак…
- Не начинай, - морщу нос.
- Не буду – ведет Степан по обтягивающему мое бедро тонкому трикотажу в блестках. – Может, ну его этот корпоратив, а?
- Я тебе предлагала не ездить, - замечаю сварливо. – Твой Артамонов прекрасно и сам справится.
- Сейчас разверну машину, - собирается окликнуть водителя.
- Нет уж! – пресекаю попытку. – Едем в ресторан, Степочка. Зря я что ли красоту наводила?
- Ты и без этой фигни самая красивая, - заявляет Степан, целуя мою руку. – Самая красивая, Ир.
И нахально накрывает мои губы своими. Смазывает губную помаду, так старательно наложенную визажистом. Мнет прическу. Ну что за мужик такой! Варвар!
Еле успеваю поправить мэйк-ап и взбить кудри, как машина останавливается около пафосно украшенного ресторана.
- Пойдем, - не отпуская моей руки, открывает муж дверцу. Вместе поднимаемся по ступенькам и тут же в холле попадаем в людской водоворот. К Криницкому подбегает организатор праздника – бойкий мужичок с наушником и планшетом. А у меня в сумке звонит сотовый. Няня, конечно!
- Ирина Николаевна! Коленька жидко покакал… И я не знаю, давать ли йогурт… - тараторит она взволнованно.
- Пришлите фотку подгузника, - прошу, чуть замедляя шаг. И перейдя в вотсап, внимательно рассматриваю снимок.
- Что там? – поворачивается ко мне муж, заглядывает в экран. – А-а… это, - понимающе морщит нос. Останавливается, давая мне возможность отправить сообщение. А из зала уже доносятся голоса и музыка. Да еще и организатор показывает на часы. Дескать время.
- Степ, иди, я сейчас. Надо отменить йогурт и банановое пюре.
- Давай, - соглашается со мной муж. – Только быстро, Ира. У тебя не больше минуты. Когда я буду толкать речь, хочу видеть в зале только тебя, - заявляет слегка грубовато. Но в этом и весь Криницкий. – Слава, - поворачивается к одному из наших телохранителей. – Ты сегодня с Ириной Николаевной.
Муж разворачивается и быстро уходит прочь. А я, надиктовывая сообщение няне, подхожу к зеркалу. Ну какая женщина откажется, покрутиться около ярко освещенного зеркала в огромной раме?
«Хороша», - пристально разглядываю себя. Узкое платье в пол. Сбоку разрез от бедра. Я хотела поскромнее, но Степан Александрович, великий развратник и обольститель, настоял именно на этом. Атласные туфли известного бренда. Волосы в естественном беспорядке, который с таким трудом смогла воссоздать стилист. Дорого и немного небрежно.
Спешу вслед за Степаном в зал.
- Зорина… Это ты что ли? – окликает кто-то пренебрежительно. Мне бы не обратить внимания, пройти в зал. Но оборачиваюсь инстинктивно. Меня уже давно никто не зовет по девичьей фамилии. Особенно на работе у мужа.
Олег и Света. Вот кого я сто лет не вспоминала и еще столько же не видела!
- Привет, - киваю небрежно. И хочу пройти мимо, как Света мне перекрывает дорогу.
- Что ты тут делаешь? Или ты тоже у Криницкого работаешь? Вместе с Олегом? – охает она и, разозлившись, поворачивается к мужу. – А ты мне почему не сказал?
- Света, прекрати, - шипит на жену Олег. – Не позорься. Я не знал, что она будет здесь… Я же не виноват…
- До свидания, - улыбаюсь светски. Влетаю в зал, а сзади неугомонную парочку оттирает от меня охранник.
- Да я все про тебя знаю! – пытается оббежать его Света. – Не смей даже близко подходить к моему мужу. Шалашовка хренова. Иначе я самому Криницкому нажалуюсь. Выпрет тебя в два счета. Мой отец с ним дружит…
- Света, успокойся, пожалуйста, - повторяет как заведенный Олег. Но поздно.
- Я все слышал, - из полутемного зала выходит ко мне муж. Собственнически притягивает к себе и спрашивает в никуда. – Кто эти люди?
Парни из лички Криницкого моментально блокируют незадачливых супругов. А следом подбегает кто-то из персонала. И даже Юра торопливо спешит к месту ЧП.
-Это Олег Беспалов, наш юрист. С женой Светланой, - поспешно докладывает он. – Степа, мы его вместо Хомякова взяли. Полгода у нас работает.
- А ну я понял… - мгновенно вспомнив, морщится Степа и бросает лениво. – Уволь его, Юра. Сегодня. И чтобы я больше эту парочку рядом с моей женой не видел.
- Женой? – охает Светка, прикрывая ладонью рот.
- За что, Степан Александрович? – будто раненый вскрикивает Олег. – Я же ничего не сделал.
- Не терплю предателей в своем окружении, - веско бросает Криницкий. И не обращая внимания на скорбное лицо Олега, тянет меня к сцене. – Я выступать буду, а ты рядом постой, ладно?
- Это еще почему? – возмущаюсь порывисто
- Как это почему? – фыркает Степан. – Ты же мой талисман, Ира.
- Нет, я своих решений не меняю, - вздыхает в трубку Степан. – Ты со мной сто лет работаешь, Юра, - выговаривает он брату. – Да плевать мне на Золоторева, - цедит и, убрав от уха трубку, мажет взглядом по экрану. – Вот как раз он и звонит, - усмехается криво.
Весь вечер у меня из головы не идет отвязная парочка. Света сама себя наказала и Олега заодно. Так велико было желание унизить меня, так трусится она за свою семью, которая держится на слабом фундаменте папиной должности. А мне никогда в голову не приходило поинтересоваться, кто же он и чем занимается…
- Слушаю, Сергей Ильич, - излишне радушно тянет Степан в трубку. – С наступающим вас, всех благ!
- И тебя тоже, Степа! И всю твою семью. Но я звоню извиниться за дочку. Некрасивая история вышла. Но нервничала она. Ее муж с твоей пассией крутил раньше. Вот она и восприняла на свой счет. Решила, что эти двое неспроста встретились. Ей очень стыдно сейчас.
- И это правильно, Сергей Ильич! Вашей дочери должно быть стыдно, - жестко бросает Криницкий. – Светлана Сергеевна оскорбила мою жену. Прилюдно. Поэтому я счет невозможным продолжать
