– Не знаю, чего именно я ожидала от «Хай лайф!», – ворчит она, пока мы позируем для первых снимков, – но уж точно не этого потасканного фотографа и не семнадцатилетнюю соплячку, которая собирается брать интервью!
Мы находимся на необъятных просторах Ноусли-Холла, одного из наиболее впечатляющих родовых имений Северной Англии. Сегодняшнее торжество – за исключением церковной службы – будет проходить именно здесь.
– Ей восемнадцать, – говорю я.
– Кому?
– Журналистке. Она сама полчаса назад сказала. Ее зовут Друзилла – Друзилла фон Кто-то-там. Похоже, ее отец – граф где-то в Европе и лично знаком с владельцем журнала.
Но Валентину меньше всего интересует папа Друзиллы фон Кто-то-там.
– Послушайте, – говорит она фотографу, – может, снимете, как я в окружении подружек сажусь в карету?
– Вот что, малышка, – сварливо отвечает тот, – давайте договоримся: ваша работа – быть хорошенькой, а моя – заботиться о фотографиях! И если каждый из нас займется своим делом, все будет в ажуре! Думаю, сейчас самое время снять невесту с отцом, перед тем как они отправятся в церковь. Где отец невесты?
– Я здесь! – Федерико подскакивает к Валентине и кладет руку ей на талию.
– Ты мне не отец! – возмущается Валентина. – Он мне не отец! – заверяет она всех собравшихся.
– Вообще-то нет, но разве сегодня я не твой папочка? – возражает Федерико.
– Ты просто передаешь меня жениху, вот и все! – шипит Валентина. – А в биологическом плане у нас с тобой нет ничего общего! Ты здесь только для того, чтобы довести меня до алтаря!
– Хорошо-хорошо, – сдается Федерико, – все понял! Ты иногда бываешь такая кусачая, Валентина... Хотя мне это даже нравится, малышка!
Утверждая, что в редакции «Хай лайф!» ему дали четкие инструкции, фотограф заставляет недовольную Валентину позировать перед камерой вместе с Федерико. Тог крепко обхватывает талию невесты, почти водрузив ладонь ей на ягодицы – очевидно, в порыве нежных родительских чувств...
Валентина сделала все возможное, чтобы ее свадьба произвела на окружающих должное впечатление. Изготовленный вручную торт покрыт белым бельгийским шоколадом и достигает в высоту полутора метров, так что знаменитое украшение свадебного пира Майкла Дугласа и Кэтрин Зета-Джонс теперь выглядит так, словно его прикупили на распродаже в универмаге «Маркс энд Спенсер».
Платье Валентины стоит больше, чем двухэтажный коттедж где-нибудь в английской провинции. Невеста выглядит элегантно, но достаточно сексуально, чтобы одним своим появлением вызвать у жениха сердечный приступ.
И все же самое сильное впечатление производит экипаж невесты, инкрустированный горным хрусталем и запряженный четверкой белых лошадей – точь-в-точь карета для Золушки! Боюсь, тут вкус Валентины был принесен в жертву столь же хорошо развитой у нее страсти к показухе. Предполагалось, что экипаж будет подчеркивать аристократический характер бракосочетания, однако выглядит он так, словно принадлежит Элтону Джону и используется для поездок по Диснейленду.
– Ну и карета! – ахает фотограф. Валентина уже готова переменить свое мнение о нем, однако он продолжает: – В точности такая же была на свадьбе Джордан и Пита!
– Идиот! – цедит невеста сквозь зубы.
Пока подружки невесты – все, кроме Грейс, – стоят в сторонке, я подхожу к Шарлотте.
– Это ты сегодня звонила Патрику? – спрашиваю я не слишком дружелюбно.
Она заливается краской и принимается терзать букет, но тут же дерзко поднимает голову:
– Да, я!
– И что ты ему сказала?
– Сказала, что ты все знаешь. У меня не было выхода – я боялась, что ты первая расскажешь все Грейс!
– Я же обещала, что не расскажу – по крайней мере до конца свадьбы!
Шарлотта хмыкает и пожимает плечами:
– Что сделано, то сделано! Патрик знает о моих чувствах, теперь ему решать!
Господи, страшно даже подумать, что творится сейчас в доме Грейс...
– Э-э... извините меня... – выступает вперед журналистка из «Хай лайф!». – Как вы думаете, могу я уже начинать... э-э... брать интервью?
– Естественно! – лучезарно улыбается Валентина. – Приступайте!
– Гм-м... ну... так, значит... то есть, насколько я поняла, вы с мистером Барнеттом познакомились на вечеринке?
– На самом деле, – поправляет Валентина, – он был шафером на свадьбе моих лучших друзей, Грейс и Патрика. Наверное, ни к чему упоминать в статье их имена – это не так существенно, можно просто написать, что у меня много друзей. Очень много друзей, и все они – самые лучшие!
– А-а... гм, хорошо, – качает головой Друзилла, делая пометки в блокноте – со скоростью приблизительно шесть слов в минуту. – И... ну... вы, значит, того... любите всякие вечеринки?
– Само собой! Кто же их не любит?!
– Ага! – соглашается девица. – И какие именно вечеринки вам нравятся?
– Да самые разные! А при чем тут вечеринки, если вы пишете о моей свадьбе?
– О!.. Ну, это... Я, честно говоря, сама не знаю, просто моя редакторша велела почаще спрашивать о вечеринках. Она считает, что так я ничего не испорчу!
– В таком случае, – ехидно говорит Валентина, – у вас маловато шансов получить за эту статью Пулитцеровскую премию!
Джорджия начинает слегка тревожиться; я, впрочем, беспокоюсь гораздо сильнее.
– Когда нам надо ехать в церковь? – спрашивает Джорджия.
– Не раньше чем через час, – говорю я. – Грейс еще не появилась?
Джорджия нервно оглядывается на невесту.
– Нет? – пронзительно вопит Валентина, услышав наш разговор. – Неужели хотя бы сегодня – один-единственный раз в жизни – нельзя было прийти вовремя?!
– Все будет хорошо, не волнуйся! – успокаивает Джорджия. – Ты же знаешь Грейс – она всегда опаздывает, хотя еще ни разу никого не подвела...
– Возможно, но каким образом Эндрю Херберт успеет уложить ее волосы? Он, конечно, творит чудеса с красками для волос, а вот путешествовать во времени еще не научился!
– Послушай, а почему бы нам пока не пойти в дом и не выпить шампанского? – предлагает Джорджия.
– Отличная мысль! Я уже сыта по горло общением с гениальной командой «Хай лайф!». – И Валентина решительно направляется к дверям.
Мы усаживаемся в гостиной с бокалами шампанского, и через некоторое время наша нервозность проходит. Даже Валентина успокаивается. И я тоже. Постепенно нас охватывает радостное возбуждение – как и положено на любой нормальной свадьбе. Я лениво потягиваю шампанское, глядя на сияющую от счастья Валентину, и думаю о том, что она вот-вот принесет клятву до конца жизни хранить верность одному-единственному мужчине... Неожиданно я понимаю, что должна поделиться своими мыслями и чувствами с остальными.
