Злиться я не имела права, ведь сама предложила перенести дела на вечер. Но, естественно, расстроилась – ведь всю дорогу от Лондона до Парижа я мечтала о романтическом вечере дома…
– Гм… хорошо,– пробормотала я. – Но завтра мы в ресторан не поедем?
– Конечно. Послушай, это у тебя что, пижамные брюки? – спросил Джонатан, глядя на мои роскошные штаны.
– Домашние,– ответила я.
– Понятно.
Он многозначительно посмотрел мне в глаза без слов говоря о том, о чем сказать вслух ему не позволяла воспитанность.
– Пойду, переоденусь,– пробормотала я, опуская босые ноги на пол и поднимаясь с дивана.
Кстати, диван был вовсе не таким удобным, каким казался. И вообще не годился для отдыха.
Пока в пятницу Джонатан был на работе, я, надев туфли на сплошной подошве, поехала на метро на Монмартр с намерением разыскать один бутик, о котором прочла в газетах. Взбираться на крутой холм от станции «Аббес» оказалось не так– то просто, но красота извилистых улочек и витрины кондитерских радовали глаз. Наконец я, пыхтя, поднялась по ступеням Сакре-Кер и взглянула на Париж, что лежал внизу, будто игрушечный.
Однако, перед тем как ехать домой, я встретилась с Джонатаном в кафе на левом берегу Сены. Он, как всегда, тотчас заметил мою новую винтажную блузку, отчего мое настроение стало еще более радостным.
– Новая рубашка? – спросил Джонатан, целуя меня в щеку.
– Да. – Я подняла воротничок и взглянула на свое отражение. Во Франции повсюду зеркала. И можно постоянно любоваться собой и активнее строить мужчинам глазки. – Стиль Брижит Бардо – так сказала продавщица. Я с ней полностью согласна.
– Угу. – Джонатан поднял на меня глаза от карты вин. – Послушай, я хотел спросить… Как ты смотришь на то, чтобы завтра поездить по магазинам?
– У-у! С удовольствием! – воскликнула я. – По каким?
– По магазинам одежды.
– Хочешь что-нибудь купить себе? – Я на миг задумалась. – Насколько я знаю, здесь есть один портной, очень популярный среди мужчин-американцев…
– Гм… Я имею в виду одежду для тебя. И для себя, конечно, тоже,– поправился Джонатан но было поздно.
Я изумленно взглянула на него и засмеялась.
– У меня достаточно одежды. Ты же знаешь, обновлять гардероб я никогда не забываю.
– Да, но… – Джонатан явно подбирал слова, чтобы не обидеть меня. – Я говорю об одежде для работы. Не подумай, что мне не нравятся твои наряды, Мелисса, только, видишь ли, здесь, в Париже, люди несколько более консервативны, чем в Лондоне. А нам нужно, чтобы клиенты принимали тебя всерьез.
Я растерялась. Во-первых, мои клиенты и так принимали меня очень даже всерьез. Во-вторых, Джонатан сам постоянно твердил, что в своих узких юбках и твидовых зимних жакетах я выгляжу потрясающе. Как спутница мужчины, который придерживается старых традиций. Именно так он и говорил.
– Не понимаю, что тебя не устраивает в моей одежде?
Джонатан развел руками.
– Я не сказал, что меня что-то не устраивает! Просто предлагаю тебе обзавестись и… деловыми костюмами.
К нам подошел официант. Джонатан сделал заказ на беглом французском и отпустил шутку, которую я не поняла. Официант повернулся ко мне, все еще хихикая, поэтому я притворилась, что уловила смысл шутки, и тоже заулыбалась.
– Послушай, не слишком это уместно – носить на работу платья, предназначенные для встреч за чаем, особенно когда имеешь дело с клиентами вроде наших,– вернулся Джонатан к начатому разговору. – Они привыкли к другому, понимаешь? Надо подумать о том, как с самых первых минут произвести на них наиболее благоприятное впечатление.
– Но ведь мне предстоит разбираться с их уборщицами, подыскивать нянь для их детей,– заспорила я. – Моя одежда должна быть не слишком официальной, чтобы люди мне доверяли.
Джонатан скорчил гримасу, выражая всем своим видом, что со мной слишком трудно и что он не понимает моего упрямства.
– Не подумай, что я не одобряю твой вкус. Но свои изысканные наряды ты могла бы носить в свободное от работы время, для меня. Сама ведь знаешь, как они мне нравятся.
Я уловила в его интонации что-то настолько папино, что махнула рукой на парижскую диету и запустила руку в хлебную корзинку.
– Если хочешь, я попрошу Соланж подыскать для тебя хорошего портного,– продолжал Джонатан. – Она в этом знает толк. К слову сказать, надо будет обязательно встретиться втроем за ланчем. Надеюсь, я смогу убедить Соланж оставить «Керл и Поуп» и присоединиться к нам Она будет твоей помощницей. – Он вопросительно взглянул на меня. – Что ты об этом думаешь? Ты могла бы обучить ее всем своим секретам.
– По-моему, она и так гораздо профессиональнее меня,– сказала я.
Знаю, я повела себя как ребенок, но слова соскочили с губ будто сами собой. Эх!
Джонатан немного наклонил голову набок.
– Должен признаться, я подумал о будущем. Соланж нам нужна для того, чтобы примерно через годик ты смогла взять отпуск.
Он шевельнул темно-медной бровью.
– Что ты имеешь в виду? – спросила я.
Неужели Джонатан полагал, что и семейную жизнь мы будем строить по его тщательно продуманным планам?
– Мы с тобой не молодеем. Я не только о тебе,– поспешил объяснить Джонатан, когда у меня вытянулось лицо. – И о себе тоже! Я читал, что и мужчинам не следует с этим затягивать. А мне под следующее Рождество стукнет сорок! Знаешь, когда я думаю, что малыш Паркер у Синди и Брендана уже вовсю бегает…
Синди – его бывшая жена. А Брендан – родной брат. Паркеру два годика. Думаю, не стоит объяснять, насколько болезненно Джонатан пережил развод
Он погладил меня по руке, но я все еще пребывала в сильном напряжении. Семейных планов мы никогда не строили, а о Паркере вообще не упоминали, поскольку для Джонатана это был больной вопрос. С другой стороны, я об этом давно мечтала – повстречать мужчину, который станет отцом моих детей. Однако мне казалось, что рождение ребенка не должно быть четко спланировано. Впрочем, следовало с самого начала учитывать: у Джонатана к подобным вещам совершенно иной подход. После переезда в Париж он стал еще более целеустремленным. Или же я стала обращать на это больше внимания.
Джонатан прикоснулся к моему кольцу.
– Когда наш бизнес наберет обороты и когда мы сыграем свадьбу, по-моему, будет незачем больше тянуть, согласна? Если, конечно…
Принесли напитки. Джонатан отпустил мою руку и сделал глоток красного вина.
– Воn, – сказал он с видом знатока, кивая на мой бокал, чтобы его тоже наполнили.
Я вдруг почувствовала, что без вина мне не обойтись, сделала большой глоток и принялась настраивать себя на объяснение без обиняков. Джонатан внезапно затронул ряд важнейших вопросов. Не только о детях, но и о моей одежде, и о том, что мне придется быть во многих смыслах его вечной подчиненной, и о том, что я должна закрыть свое агентство. Теперь он с таким видом, будто мы все благополучно решили, уткнулся в меню.
