до моего уха, и меня затопило жаром.
Боже, мне это понравилось.
— Anima mia?
Я запомнила все прозвища, которыми он меня называл, отчаянно желая узнать их значение, но в то же время испытывая страх перед ответом.
Он замер и отстранился, пригвоздив меня к месту своим темным взглядом. Я подумала, не собирается ли он оставить меня в подвешенном состоянии, но тут он заговорил.
— Это значит «моя душа».
Я облизала губы, лишь смутно осознавая, что происходит в комнате. Почему-то этот момент казался важным, или, может, всё дело в алкоголе в моих венах, который на секунду сделал этого могущественного мужчину менее страшным.
— Я думала, у таких мужчин, как ты, ее нет. — сказала я тихо, без упрека.
— У меня нет, но не беспокойся обо мне, маленькая медсестра. — Ренато порочно улыбнулся, наклонился и заговорил прямо мне в ухо. — Ты обещала мне свою, помнишь?
Затем, в самый неловкий момент, мой желудок издал такой громкий протест, что интимность момента была разрушена.
Ренато рассмеялся, отстраняясь от меня, и направился к аппетитно пахнущему омлету.
— Хватит философствовать на сегодня. Давай я тебя покормлю.
— А потом? — поинтересовалась я, не отрывая взгляда от омлета, пока он выкладывал его на тарелку и разрезал на аккуратные кусочки.
— А потом… — он перекинул кухонное полотенце через плечо и, наколов первый кусочек яичницы, поднес его к моим губам. — В постель.
Ренато
— Рэн? Ты меня слышал?
Голос Элио вывел меня из задумчивости. Шарлотта занимала мои мысли все утро, вероятно, потому что быстро отключилась, как только мы поднялись наверх прошлой ночью, и оставила меня с бешеным стояком. Она залезла в мою пустую грудь на кухне, вытащила засохшее сердце своей идеальной маленькой ручкой… а потом беззаботно отправилась есть яйца и забыла об этом.
Но я не забыл. Ни в коем случае.
— Да, я тебя слышал. Комиссар Рейнольдс хочет встретиться. Зачем?
— Он не сказал.
— Я больше не буду продлевать ему кредит. Он и так уже влип почти на сто тысяч.
Я ущипнул себя за переносицу, прогоняя нарастающую головную боль.
Богатые, влиятельные люди вроде комиссара полиции были проклятием моего существования. Их связи приносили слишком большую пользу, поэтому избавляться от них было неразумно, но в остальное время они были гребаными пиявками.
— Хочешь, чтобы я сказал ему об этом? Или просто запретить ему играть, пока он не выплатит часть долга?
— Запрети ему. У меня нет на это времени. Он думает, что может выдвигать требования? Тогда как прекрасно знает, что у меня более чем достаточно улик против полицейского департамента? Не пускай его в казино и держи подальше от моих глаз. Пусть попотеет.
Элио приподнял бровь, но не стал комментировать. В последнее время я нуждался в комиссаре Рейнольдсе как никогда, поскольку детективы Вэйн и Уайтли совали свой нос куда не следует, но с меня было достаточно этого старика. К тому же каждое слово, сказанное в моем кабинете, попадало прямо в уши любопытных детективов, благодаря жучку, который им установила Чарли. Пусть они донесут эту информацию до своего босса и посмотрят, что из этого выйдет.
— Джада также обнаружила это, — продолжил Элио и положил фотографию передо мной.
На ней были комиссар Рейнольдс и скользкий Кастильо, который неделю назад заходил ко мне на склад. Тот, чье имя назвал покойник из леса. Хуан Кастильо. Поза мужчины и количество охраны, которая его окружала, подтвердили мои подозрения. Это был глава Кастильо, и все это время он находился прямо у меня под носом. Я должен был обратить на него больше внимания тогда. Но я был отвлечен, и причина этого спала в моей постели.
Работа сегодня была до невозможности скучной, и каждая секунда, которую я посвящал делам, казалась мне временем, которое я мог бы потратить на фантазии о своей жене.
Моя жена.
Она уже проснулась? Я посмотрел на часы и встал.
Она достаточно поспала, пришло время что-то предпринять с болью в моих яйцах.
Шарлотта все еще спала. Она зарылась под одеяло, и когда я вошел в комнату, виднелась лишь копна ее каштановых волос. Шторы были задернуты; я закрыл за собой дверь, предвкушение бурлило в моих венах. Я попробовал её всего один раз, а уже был безнадежно зависим от пребывания внутри этой женщины. Это была потребность, и я даже не пытался с ней бороться.
Я некоторое время наблюдал за тем, как моя жена спит, опустившись в кресло на ее стороне кровати. Она придвинулась ко мне, как будто ее тело естественным образом тянулось в мою сторону, даже во сне.
На ней была шелковая сорочка, которую я выбрал для нее. Она приоткрывала ложбинку, и я мог разглядеть намек на один темный сосок. Я никогда раньше не ходил по магазинам для женщины или с ней. Меня это не интересовало. Но моя жена — совсем другое дело. После целой жизни в дешевой подержанной одежде она заслуживала того, чтобы ее баловали, и я был как раз тем мужчиной, который мог это организовать.
Кроме того, мне нравилась мысль о том, что она будет ходить в одежде, которую я купил для нее. Мне нравилось, что она будет носить с собой весь день маленькую часть меня. Я надеялся, что вскоре эта часть станет гораздо больше.
Семейный врач Де Санктис заверил меня, что зачатие может произойти практически сразу после удаления импланта. Я планировал очень старательно поддерживать тугую киску Шарлотты полной спермы, чтобы, когда ее тело будет готово, она смогла легко забеременеть. Если быть до конца честным с самим собой, то потребность оплодотворить мою жену имела мало общего с тем, чтобы произвести на свет наследника или угодить Zio Сальваторе. Я просто хотел, чтобы часть меня жила внутри этой женщины, связывая нас вместе навсегда.
Она слегка зашевелилась, когда я начал раздеваться, не прилагая никаких усилий, чтобы вести себя тихо. Моя bambina очень устала вчера, распаковывая свою новую одежду и напиваясь с Джадой. Мне нужно было поговорить с сестрой Элио. Алкоголь вреден для будущей матери. Впрочем, технически Шарлотта еще не беременна, и было полезно проникнуть за ее защиту и заглянуть в её голову.
Она ненавидела меня совсем не так сильно, как притворялась.
С этим можно было работать.
Я снял с себя всё и принялся искать коробку, которую мне доставили вместе со всем остальным. Шарлотта спрятала ее в глубине гардеробной. Я взял оттуда
