– Такой приятный. – Она замолчала.
– Ты чего? – Дэн, как обычно, щелкнул ее по носу. – Не вздумай плакать.
– Я, кажется, впервые хочу разрыдаться от счастья.
– Нет-нет, я того не стою! – качая головой, произнес Дэн.
– Стоишь, – улыбаясь, ответила Тейлор. – И кажется, бриться тебе предстоит чаще. – Она вновь погладила его по лицу.
– А тебе – мне позировать, – прошептал Дэн. – Такая красивая, – тихо, серьезно, искренне добавил он.
Когда Лоренс говорил ей, что она красивая, Тейлор его слышала. В отличие от всех остальных людей, из уст которых этот комплимент воспринимался ею как белый шум. Но в случае с Лоренсом все было совершенно иначе. Ведь он видел не только фасад, но и то, что за ним. Его подарок был ярким тому подтверждением. Тейлор развернула его, как только мама вышла из ее комнаты.
Не хотелось разделять этот момент с ней. И, содрав потрепанную серебристую упаковку, она ахнула, глядя на собственный портрет. В ее голубых глазах, нарисованных Лоренсом, и правда бурлило море. Все оттенки синего и голубого перемешались, придавая взгляду глубину, силу, характер и нежность… Неужели он действительно видел все это в ней?
– Спасибо за картину, – вздрагивая от волнения, произнесла она.
– Тебе понравилось? – Лоренс внимательно изучал ее лицо, ловя каждую эмоцию.
– Ты видишь меня… – Она запнулась, пытаясь подобрать слова. – Иначе, чем люди вокруг.
Ты видишь меня такой… – И вновь слов не хватило, чтобы описать весь водоворот чувств.
– Я вижу тебя такой, какая ты есть, – отозвался Дэн.
– И какая же я есть? – с грустной улыбкой спросила она.
– Ты особенная, Тейлор, – твердо произнес он и, притянув ее к себе, крепко обнял.
– И мне даже не нужна школьная корона, чтобы ею стать? И Лига плюща, и все-все остальное? – по‑детски наивно уточнила Тейлор.
– Не нужна, – прошептал ей на ухо Дэн и повторил: – Ты особенная.
Тон, которым он это произносил, объятия, которые дарил, – вот что было особенным в этот вечер. И то, как сердце Тейлор открывалось ем навстречу и верило. Рядом с ним она верила, что заслуживает искренней любви. Честной, но в то же время сказочной. Той, о которой всегда мечтала.
– Давай сбежим после вальса? – шепнула ем Тейлор.
– Если хочешь, – с улыбкой ответил Дэниел.
– Только мне нужны мои сапоги, – задумчиво произнесла Джонсон.
– Я достану для тебя звезду с неба, а сапоги и подавно. – На лице Лоренса появилась озорная мальчишеская улыбка, которую Тейлор обожала.
– Я запомнила про звезду с неба, – хитро сверкнув глазами, с дразнящей улыбкой сказала она.
* * *
Это был воистину великий день, когда сложилось все, от точки до точки. Зал был украшен как никогда стильно, музыканты наконец играли не хиты из двухтысячных, пары не зажимались на танцполе, благотворительные билеты разошлись как горячие пирожки, да и в целом все веселились, болтали, делали селфи, вот только Кэт почему‑то не чувствовала себя счастливой. Мероприятие, которому она посвятила без малого месяц, удалось.
Но ее это совершенно не радовало.
Поправив складку строгого комбинезона, так как с самого начала категорически отказалась от идеи надеть платье, она приподняла уголки губ для газетного фото с Эрлингтоном, но, как только щелкнула вспышка, улыбку с ее лица словно сдуло ветром.
– Отличная работа, Кэт.
– Спасибо, – скупо поблагодарила она, вернувшись к расписанию. Через десять минут вальс.
Надо бы проверить, все ли нормально, потому что, когда она заглядывала в импровизированную гримерку в прошлый раз, Эмбер готова была убить Гарри за то, что тот, зацепившись запонкой, едва не порвал ей корсаж.
– Не хочешь повеселиться со всеми? Иди, – кивнул Эрлингтон.
– Нет, я лучше проверю, как там мои номинанты. – «А через полгода и вовсе отсюда уйду, как будто меня тут и не было».
Впервые за много месяцев ей стало одиноко в стенах школы. Ничего не изменилось. Все тот же график, те же лица, тот же ежедневник в руках, но что‑то было не так. Чего‑то постоянно не хватало.
Или кого‑то. Кэтрин ловила себя на этой мысли последние несколько дней. Ведь на последние репетиции он так и не явился.
– Кэт, там Эмбер с Гарри опять ругаются, – подлетела к ней запыхавшаяся Сью. Несколько прядей, растрепавшись, выбились у нее из пучка.
«Предчувствие не обмануло», – подумала Кэтрин.
– Иди к остальным, я разберусь.
Поправив ей волосы, она мягко подтолкнула Смит к уже занимавшим свое место парам и отправилась за сцену. Отдернув занавеску, Кэт первым делом увидела широкую спину Гарри и уже собралась ругать его на чем свет стоит, как вдруг замерла. Потому что Хитклифф был здесь. Стоял в тени. Как раз там, где всегда было ее место. Рукав Гарри был задран до локтя: он все‑таки умудрился его порвать, но Хит, зажав во рту злополучную запонку, пытался чем‑то его скрепить.
– Может, станцуешь с ней вместо меня? – хохотнул Гарри. – Зачем я вообще на эту аферу подписался?
– Прости, бро, но я не при параде, – ответил Хит и, хлопнув парня по плечу, отправил его восвояси. А потом увидел Кэт и тоже застыл.
На нем не было костюма, как и на ней нарядного платья. Всего лишь джинсы и простая белая
рубашка с закатанными рукавами. Но, даже несмотря на это, он казался Кэт самым красивым.
– Ты пришел, – прошептала она.
Он едва заметно повел плечом. Кэт не могла не заметить, что вел он себя хотя и спокойно, как обычно, но отчужденно. Холодно. Так близко, но так далеко.
– Не мог оставить их в такой день. Ведь все было ради этого.
Заиграла музыка, и восемь пар вышли в центр зала. Такие красивые, светящиеся улыбками. Кэтрин обернулась, чтобы бросить последний взгляд на тех, за кого переживала все эти дни. Он тоже.
Теперь они с Хитом стояли рядом, с гордостью, присущей, наверное, лишь родителям, глядя на то, как их ученики занимают позиции на паркете.
– Хит, я хотела… – шепотом произнесла Кэт.
– Не надо, – ответил он, приложив пале к губам.
– Нет, я должна сказать…
– Потанцуй со мной, – вдруг произнес он.
– Здесь?
– А что нам мешает? К тому же… – Он достал из кармана придуманный ею купон «Любо танец с любой девушкой». – Это же благотворительность. Никто не посмеет отказаться.
Но она не решилась бы отказать и так.
Свет погас, прожектор освещал только танцующие пары. За кулисами стало совсем темно. Но им не был нужен свет. Не нужна была сцена. Не
нужны зрители, софиты и аплодисменты. Сегодня они станцуют в последний раз. Собственный танец.
– Ты восхитительно красивая, – произнес он, свободной рукой коснувшись ее горящей щеки.
Мягко погладил, проведя ладонью до виска.
Кэт зажмурилась, поворачивая голову к его запястью. Сто шестьдесят часов. Когда‑то они казались ей бесконечностью. Но даже вечность пала под натиском темных глаз и очаровательной ухмылкой.
– Двадцать две минуты, – произнес Хитклифф. – И моя отработка в этой школе окончена.
Кэтрин взглянула на часы. Ровно столько осталось от их «вместе».
– Я тебе их прощаю, – улыбнулась она, изо всех сил стараясь держать лицо. Потому что не время плакать. Даже лучше, что они расстаются здесь, где много народа. Так легче хотя бы для нее.
– Кажется, из нас вышла неплохая команда.
Да уж! Новый год явно удался.
– Кстати, вот. – Она достала из кармана и протянула ему кожаный браслет, который так и не подарила на Рождество. – Для твоей коллекции.
– Не стоило.
– Мне будет приятно, – произнесла она, зная, что только так он не сможет отказаться, и Хитклифф протянул руку, чтобы она застегнула на запястье замок.
Руки у Кэт дрожали. Но она изо всех сил старалась скрыть это.
– По традиции ими нужно обменяться, – тихо произнес он.
– Что?
– Их не дарят просто так. Ты должна забрать один мой. Так что выбирай – таковы правила.
Щеки у нее покраснели. Она хотела хотя бы так извиниться, а теперь снова забирает у него что‑то.
