Дрова в камине весело затрещали, и Хлоя поняла, что Томас разжег его. Сквозь дымку полубеспамятства Хлоя услышала вдруг странный звук — низкое жужжащее урчанье. Она подняла голову и обнаружила, что Томас принес небольшой комнатный обогреватель и включил его.
Хлою так потрясло это простое доказательство его чувств к ней, что она, отчаянно сглотнув набежавшие слезы, уставилась на свои стиснутые кулачки.
— Хлоя, — прошептал Томас, сел рядом и сжал ее руки. — Взгляни на меня. Пожалуйста, Хлоя.
Хлоя собралась с силами и посмотрела ему в глаза. Она не сомневалась — он сразу же увидит все, что она испытывает в эту минуту; да и ей самой хочется прочесть в его взгляде то, что он пытается ей сказать.
И опасения оправдались. Синие глаза Томаса излучали такое неукротимое желание всегда быть рядом, что у Хлои перехватило дыхание. Она успела увидеть и искорки ярости, и ненависть к тому неведомому врагу, который пытался уничтожить его… Но все затмевал мягкий свет нежности и любви.
— О, Томас, не знаю, что и делать. Ты так оскорбил меня.
Он усадил ее к себе на колени и осторожно, но властно сжал талию.
— Мне так жаль…
— Знаю. Но…
Хлоя не могла не заметить, как он изголодался по ней. Но между ними по-прежнему было слишком много недосказанного. И это заставляло Хлою сдерживать свои чувства.
— Почему ты не признался с самого начала?
— Насчет «Сьерра риверз»? — Хлоя кивнула, и глаза Томаса потемнели. — Разве это сейчас имеет значение? Я все равно собираюсь построить этот курорт и остаться в Хизер Глен. И хочу, чтобы ты всегда была рядом.
— Всего-навсего?
Она не позволит себе насладиться тем, как чудесно это звучит. Не позволит!
— Но совсем недавно ты хотел…
— Я был не прав, — поспешно перебил он. — Это ужасная ошибка. Враг все еще прячется, и я его обязательно найду. Но пока у нас есть кое-что поважнее. Мы… Ты и я.
— Ты в самом деле хочешь построить курорт?
— Да. Но больше всего я хочу тебя. — Хлоя поднесла руку к горлу, ослепленная ярким блеском его глаз. — Ты позволишь мне любить тебя? — Хлоя вздрогнула, но не от холода. — Ты все, что у меня есть, — прошептал он, медленно развязывая узел пояса, который стягивал халат. — Единственная на свете. И ты больше никогда не будешь плакать из-за меня.
— Обещаешь?
— Клянусь, — пробормотал он, проводя губами по ее шее. Халат распахнулся, обнажив красивое, стройное, но замерзшее тело, Томас запустил руку в волосы Хлои, и их глаза встретились. — Ты нужна мне, Худышка. Так же сильно, как и я тебе. Но это мне хочется услышать от тебя. Прошу тебя, скажи, не таись.
Хлоя порывисто сжала ладонями его лицо.
— Ты нужен мне, Томас Магуайр. Нужен, как никто на свете!
Притянув голову Томаса к себе, она обожгла его поцелуем. Жарким, сладостным, нежным… И Томас пропал, погиб навеки, забылся в горячечном бреду.
Все-таки он нашел в себе силы опомниться. Настало время сказать Хлое правду о том, что он намеренно обманывал ее, что действительно приехал в Хизер Глен с целью насладиться унижением его обитателей. Он должен облегчить душу исповедью, объяснить, что теперь все изменилось. Иначе между ними всегда будет стоять ложь.
Но Хлоя прижалась к нему, и Томас как всегда потерял голову от ее ласк. Он сунул руки за полу халата и обнаружил под махровой тканью изумительную обнаженную женщину. Томас пробормотал что-то невнятное и, сжав груди Хлои, закрыл глаза. Под пальцами Томаса соски мгновенно закаменели.
— Я мечтал об этом, — выдохнул Томас, гладя теплую, нежную кожу. В ответ послышался вздох, больше похожий на стон. Значит, и Хлоя испытывает то же самое! — Люблю твое тело. Ты рождена для моих объятий, только моих.
— На нас слишком много одежды, — прошептала взволнованная Хлоя, неуклюже расстегивая молнию его куртки. Вид дрожащих от нетерпения пальчиков тронул Томаса. Увидев, что под курткой нет рубашки, Хлоя улыбнулась.
— Новая мода?
— Нет, — усмехнулся Томас, насмешливо подняв брови. — Просто привычка такая — гоняться за женщинами в куртке без рубашки и в сапогах без носков. Экономия времени огромная. А когда на улице еще и мороз — удовольствие просто неописуемое.
Хлоя снова потянулась к нему, но Томас поежился, едва ледяные пальцы коснулись его шеи.
— Прости, — шепнула она, не поняв в чем дело. — Постараюсь быть поосторожнее. Я не сделаю тебе больно. Ни за что и никогда!
— Хлоя, — начал Томас и затаил дыхание, когда ее пальцы легко коснулись ноющих, покрытых синяками ребер. — Мои синяки тут ни при чем. Просто у тебя пальцы холодные.
Хлоя засмеялась звонким радостным смехом, согревшим его сердце, и с кокетливым взглядом прижала свои холодные ладони к его груди.
— Кому же согреть их, как не тебе? — поддразнила она.
— Я согрею тебя, — пообещал Томас, но сдвинуться с места не мог, а просто смотрел на Хлою, наслаждаясь волшебным чудом примирения с ней. Ему так хотелось, чтобы она снова призналась ему в любви! И при этом не добавляла проклятого слова «наверное».
Но ее нельзя торопить. Он подверг Хлою несправедливому, жестокому испытанию, от которого она еще не опомнилась. И, как это ни ужасно, ему придется ранить Хлою снова. Ведь он собирается рассказать ей все о своих недавних планах и намерениях.
Правда, это может подождать. Должно подождать. Потому что он не может сейчас ни о чем думать. Он способен только чувствовать. Ощущать прикосновения ее рук и губ. Принимать и дарить ласки и поцелуи…
Подведя Хлою ближе к обогревателю и огню, он небрежно сбросил куртку на пол, прежде чем завладеть ее ртом. Они слились в долгом, пьянящем, томительном поцелуе, наполненным на этот раз каким-то новым, неведомым блаженством.
Это любовь, понял потрясенный Томас. Впервые в жизни он отдает женщине свою любовь. Ему безумно хотелось продлить незабываемое мгновение счастливого открытия, насладиться им в полной мере. Но Хлоя, очевидно, решила по-другому. Она попыталась потянуть его к дивану, и Томас сгреб ее в охапку. Он начал неспешное рассчитанное наступление, полный решимости не сдаваться, пока она не затрепещет в экстазе, охваченная теми же чувствами, которые обуревали его самого.
Томасу пришлось стиснуть метавшиеся по его телу руки Хлои и завести их ей за спину: он боялся, что она слишком близко подведет его к краю обрыва, и он рухнет туда, где начинается царство грез. Томас в жизни не обращался так ни с одной из женщин и никогда не встречал той, которая могла бы заставить его потерять контроль над собой. Только Хлоя способна на такое, но сейчас Томас не хотел этого. Нет! Пусть на этот раз она бьется в беспамятстве, трясется, как в лихорадке, а он… он станет упиваться ее восторгами.
