Хлоя пошевелилась, что-то пробормотала, и Томас, едва притронувшись губами к ее лбу, шепнул:
— Спи, дорогая.
— Не уходи, — попросила она, уткнувшись лицом в его шею. — Не оставляй меня.
Внезапно нахлынувший прилив любви и радости обладания был так силен, что Томас, закрыв глаза, смог лишь стиснуть руки и покачать головой.
— Никогда, Худышка.
Он понимал, что давно пора сказать Хлое правду и снять тяжесть со своей души. Но заставить себя разрушить едва-едва воцарившийся в их душах мир и сладостный покой, разбить хрупкий кокон, отделявший их от всего мира, сейчас он не мог. Завтра, подумал он, погружаясь в дремоту. Завтра я все ей скажу.
На следующее утро Хлоя пришла в «Домашнюю выпечку» раньше обычного. За работой она что-то весело напевала себе под нос. Как прекрасен мир! Какое изумительное утро!
Отвернувшись от холодильника, она едва не столкнулась с хмурой Огастиной.
— Что случилось? — осведомилась Хлоя, притопывая ногой в такт песне, звучавшей в голове. — Будильник прозвонил раньше времени?
— Нет.
Огастина уперла кулаки в тощие бедра и помрачнела еще больше.
— Ты поешь, — с укором констатировала она.
— Совершенно верно.
Хлоя готова петь целый день. И всю ночь. Говоря по правде, ее душа и тело действительно пели целую ночь, в одном ритме с Томасом.
— Еще нет семи утра, — заметила Огастина.
— И что же? Вижу, ты ничего не упустишь, верно, Оги? Ну а теперь подвинься. Нужно поставить булочки в духовку.
— Хотелось бы знать, что вы затеяли, мисс Хлоя Уокер.
Хлоя рассмеялась. Плохо, когда твои служащие старше тебя и живешь ты в таком маленьком городишке, как Хизер Глен. Поскольку Огастина знала Хлою едва ли не с пеленок, то и считала своей святой обязанностью ее воспитывать.
— Собираюсь испечь еще и пирожные.
— Ты… ты была с ним, — прошептала Огастина с таким ужасом, словно Хлоя совершила страшное преступление, караемое казнью.
— Огастина! — с притворной строгостью сказала Хлоя, пытаясь не показать, как хорошо у нее на душе. — Я твой босс. Неужели ты не способна по крайней мере притвориться, что помнишь это?!
Та, фыркнув, покачала головой и неодобрительно поджала губы. Хлоя решила изменить тактику.
— Послушай, Томас очень хороший человек. И никогда не причинит мне зла. — Пожалуй, стоит притвориться обиженной. Угрызения совести заставят Огастину сменить гнев на милость. — Честно говоря, я думала, ты порадуешься за меня, — жалобным голоском сказала Хлоя и надула губки.
Она словно взмахнула волшебной палочкой. Лицо Огастины сморщилось в искренней, сердечной… если не улыбке, то, по крайней мере, ее подобии.
— Конечно, я желаю тебе счастья, солнышко. Просто не хочу, чтобы твое сердце было разбито. А Томас…
— Он никогда не разобьет мое сердце, — уверенно объявила Хлоя, обнимая старушку. — Так что успокойся и дай мне немного порадоваться. Поверь, впервые в жизни я по-настоящему счастлива. Ясно?
— Ясно.
Огастина подозрительно громко шмыгнула носом, но когда Хлоя отстранилась, официантка уже успела вытереть предательски покрасневшие глаза.
— Если он попробует хоть разок огорчить тебя, я его достану, — яростно прошипела она. — Даю слово! Мой хук справа и не таких, как он, с ног валил.
Хлоя рассмеялась и, раскинув руки, закружилась по кухне.
— Для этого тебе придется встать в очередь. Конрад первым пообещал измочалить Томаса. Но вы не должны тревожиться, уверяю!
В этот момент сильные руки подхватили Хлою, и от неожиданности она вскрикнула. Чей-то голос пробормотал на ухо:
— Сегодня утром вы поистине неотразимы, о, прекрасная дева!
— Конрад! — обрадовалась Хлоя, шутливо шлепнув друга по рукам. — Ты до смерти меня перепугал!
Он легко повернул Хлою лицом к себе.
— Почему? Ожидала кого-то другого?
Конечно, она надеялась. Не могла не надеяться. Но у Томаса своя жизнь и множество дел. Не может же он все время быть с ней? Хотя как было бы прекрасно…
— Хлоя. — Конрад осторожно тронул ее за плечо. — Вернись на землю, Хлоя.
— Пытаюсь. От твоего приветствия голова кружится.
— Прости, — притворно вздохнул Конрад, широко улыбаясь. — Сегодня ты выглядишь такой красавицей. — Он шутливо щелкнул Хлою по носу. — Просто сияешь. Словно… — Тут веселые искорки в глазах Конрада потухли. — Понятно, — очень тихо бросил он, пристально вглядываясь в лицо Хлои. Смутившись, та обернулась к Огастине, но старушка молча повернулась и вышла. — Ты была с ним.
Хлоя раздраженно сжала губы, шагнула к плите и, подхватив противень с булочками, сунула его в духовку.
— Похоже, у меня все на лице написано, но если желаешь знать, да, я была с ним.
— И узнала насчет «Сьерра риверз?
— Мы поговорили и об этом, — сообщила Хлоя, принимаясь готовить сандвичи. На доску ложились аккуратно нарезанные ломтики бекона.
— Не тяни, Хлоя. Что случилось? — потребовал Конрад.
— О чем ты? Еще что-то разведал, так ведь?
Конрад хотел начать было говорить, но тут же закрыл рот — вошедшая Огастина положила перед Хлоей два листочка с заказами. При виде их расстроенных лиц она вопросительно подняла брови и исчезла.
— Говори же, Конрад!
— Вчера, после того как мы расстались, я потолковал с твоим отцом. А потом полез в компьютер и…
— Погоди! Погоди-ка! Ты рассказал отцу о том, что Томас — хозяин „Сьерра риверз“? — Отшвырнув большую ложку, Хлоя укоризненно уставилась на Конрада. — Зачем?
— Он должен это знать, Хлоя, неужели не понимаешь? Сейчас судьба города зависит от одного слова Томаса.
— Кажется, мы договорились, что я сама постараюсь все узнать у Томаса.
— Разве?
Возмущенная до глубины души, Хлоя, закусив губу, смотрела на человека, которого считала своим лучшим другом. Обида душила ее, грызла сердце. Так значит, он сразу побежал к ее отцу?!
— Посчитал, что сама я не способна ничего уладить?!
— Дело не в этом… — начал Конрад.
— Именно в этом, — оборвала его Хлоя. Почему ей так холодно? Зябко поежившись, Хлоя обхватила себя руками и заметалась по кухне.
— Интересно, мэр не говорил тебе, что намерен изгнать Томаса из города? — Судя по лицу Конрада, так оно и было. Хлоя была задета за живое и уже не могла сдержать обиды и гнева. — Значит, поделился! Что еще вы обсуждали? Насколько безнадежно я глупа, не так ли?
— Разумеется нет. — Пытаясь успокоить Хлою, Конрад шагнул к ней, схватил за плечи и, глянув в оскорбленное лицо, покачал головой. — Я до смерти боюсь, что он не пощадит и тебя. Что прикажешь делать, отойти в сторону и молча наблюдать за происходящим?
