Вызываю такси и, когда оно приезжает, прошу водителя остановить возле первого попавшегося магазина мобильной связи. В скором времени я рассчитываюсь наличкой за новый телефон и сим-карту. Конечно же, это не мой айфон последней модели, а какой-то китайский, самый дешевый смартфон, но мне все равно. Главное, Давид ни за что не сможет отследить моё местонахождение и это позволит мне выиграть немного времени.
Переписав с айфона все нужные контакты и отправив на «облако» любимые фотки, я выбрасываю телефон в ближайший мусорный бак, а затем возвращаюсь в машину с жёлтой шашечкой на крыше и еду в спальный район на окраину города.
Нервы ни к черту. Я очень сильно волнуюсь, предвкушая встречу с Дамиром. Вчера он сказал, что придет и я верю ему без сомнений. Такси останавливается возле знакомой многоэтажки. Я рассчитываюсь с водителем и, выйдя из машины, оглядываюсь по сторонам. В груди щемит сердце, а горло сдавливает невидимым обручем. Давно я здесь не была, кажется, целую вечность.
Оказавшись в квартире, принимаюсь за уборку. Дом, хоть и пустовал, но пол, как и мебель, успели запылиться. Ровно в час дня в дверь раздаётся глухой стук. Вздрагиваю, делая глубокий вдох. Поправляю джинсы, одергиваю вниз кофту и, на подкашивающихся ногах, иду в коридор.
В голове стучит набат, по спине ползёт колючая дрожь, но я всё равно проворачиваю замок и распахиваю настежь дверь.
Секунды тянутся вечностью, а я, замерев на месте, устремляю взгляд на его лицо и, кажется, забываю, что нужно дышать. Он тоже на меня смотрит. Пристально. Пронзительно. Да не смотрит даже, а в душу заглядывает. Глубоко-глубоко. Его светло-карие глаза цепляются за мои скулы, скользят вниз по щеке и останавливаются на приоткрытых губах.
Я выдыхаю, а он, переступив порог квартиры, неожиданно обнимает меня за талию и притягивает к себе. По телу проносится ток, будто меня ударило двести двадцать в самое сердце: я снова Динка-картинка, неопытная и такая влюбленная, а он… Мой Дамир.
Мужская ладонь зарывается на моём затылке, но я не сопротивляюсь. Смотрю перед собой широко распахнутым взглядом и быстро-быстро моргаю.
Дамир притягивает к себе моё лицо и едва ощутимо касается губами. Его поцелуй такой робкий, будто никогда не целовался или же делал это слишком давно.
– Привет, – произносит сиплым голосом, скользя указательным пальцем по моей щеке.
– Привет, – выдавливаю через силу.
Дамир захлопывает за собой дверь, не выпуская меня из объятий.
Его взгляд: тёплый, нежный, он ласкает меня, боготворит. Никто и никогда так на меня смотрел. Чувственно и до мурашек по коже. Моих мурашек, да и его, наверное, тоже.
– Ты хотела поговорить…
– Да. Нет, – качаю головой, пожимая плечами, а Дамир приподнимает бровь вверх, удивляясь. – Хотела, конечно же, хотела.
– Как себя чувствуешь? Уже лучше?
Жадно вдыхаю кислород, собираясь с силами.
Лучше?
– Нет. На самом деле… – секундная пауза, чтобы успокоить участившийся пульс, а затем робко коснуться ладонью его гладко выбритой щеки. – Я ушла от мужа.
Он обдумывают фразу и, кажется, в его глазах я вижу: сомнения, ревность, злость, страх. Не знаю, но что-то такое, чего не видела с момента нашей встречи на юбилее Эрнеста.
– Он тебя обидел, – утверждает, а не спрашивает.
– Нет. Всё не так.
– Дин, не защищай его. Не надо, – качает головой. – Я не хочу, чтобы ты страдала, да и…
Я затыкаю ему рот, впиваясь жадным поцелуем, неожиданным для Дамира.
Пару секунд он, опешивший от резкого поворота, стоит на месте, точно приклеенный к полу, но затем внутри Дамира будто щёлкает предохранитель. Он сжимает мою талию в тугое кольцо, делает несколько шагов вперёд и вдавливает мою спину в стену, углубляя поцелуй.
На немыслимо высокой скорости нас несёт в прошлое, туда, где все было понятным без слов. Его руки, слегка шершавые и пахнущие моторным маслом, вызывают во мне настоящий трепет. А запах кожи, вперемешку с терпким, древесным одеколоном, опьяняют и кружат голову как на карусели.
Наш поцелуй долгий, пылкий. До дрожи, до волнительного трепета сердца. Я задыхаюсь от лавины чувств, накрывшей меня с головой и, поддавшись порывам, хрипло выдыхаю:
– Прости, прости меня за всё… Я такая дура!
Глава 106
Дамир
Она глотает буквы. Смотрит на меня растерянным взглядом, хлопает ресницами и говорит, говорит…
А я слушаю её. Молча, не перебивая. Внутри меня натягиваются струны, закипает злость. Спустя годы узнать «вот такую правду» – это больно. Эта правда режет без ножа: вскрывает старые раны и тут же оставляет новые.
Я сжимаю кулаки. Отстраняюсь от Динки на несколько шагов и делаю глубокий вдох.
Чёрт…
Не складывается пазл. Не собираются детали в одну целую, единую картинку.
Что всё это было? Как мы жили все эти два года: я – там, она – здесь?! Она вышла замуж, и я наивно полагал, что по любви, взаимной и крепкой. Она должна была стать счастливой, живя за широкой спиной Фатхетдинова, но… Вместо всего этого я узнаю, что моя любимая девочка страдает. Разве об этом я мечтал?!
– Дин, остановись. Хватит, – прошу мягко и ненастойчиво. – Во-первых, тебе нужно успокоиться. Ты слишком много плачешь.
Я вымученно улыбаюсь и тянусь рукой к опухшему от рыданий лицу, чтобы стереть с воспалённой кожи каждую слезинку.
– Я боюсь, Дамир. Больше всего на свете боюсь за Саньку, – произносит с надрывом в голосе. – Если Давид причинит ему вред, то…
– Не причинит, – слишком резко возражаю. – Даже не думай об этом.
– Не получается, увы. Я не знаю этого человека, понимаешь? Не могу предположить, как далеко он зайдёт. Он – опасный. Слишком...
– Дин, хватит. Правда!
У неё случается истерика, а я едва держу себя в руках, чтобы в сию минуту не сорваться и не поехать с разборками прямо в офис Фатхетдинова.
Блядь… Да кто ему дал право вести себя как пуп земли? Избавился от меня, отдубасив бухого в хлам? Ладно. Допустим, здесь – я могу отчасти его понять, но насильно удерживать рядом с собой женщину, которая хочет развода?! Это уже немыслимо.
– Санька где?
– В садике, – быстро отвечает.
– Есть связь с воспитателем?
– Да, – кивает головой.
– Набирай воспитателя.
– Думаешь, он…
– Дин, просто набери и спроси: не забрал ли его Давид.
Динка громко охает, прикладывая ко рту ладонь, но уже через минуту разговаривает по телефону с воспитателем и я облегчённо вздыхаю.
– Собирайся. Поедем в садик, – робко улыбаюсь, беру Динку за руку и подношу к губам, чтобы поцеловать, – заберём сына.
Динка носится по всему дому, бегая из угла в угол. Я наблюдаю за ней со стороны, тихо вздыхая.
Дина, Дина… А ведь сколько всего мы могли избежать, если бы ты доверилась мне два года назад. Сейчас, сбившаяся с пути и загнанная в угол, ты готова поверить каждому моему слову. Жаль! Очень жаль, что до тебя это дошло слишком поздно. Ведь на этот раз всё будет гораздо сложнее, увы.
Мы выходим из подъезда. Нащупываю в кармане ключ и нажимаю на круглую кнопку, чтобы разблокировать на тачке центральный замок.
Дина открывает дверцу, садится на пассажирское сиденье и, когда я устраиваюсь за рулём, тихо произносит:
– Спасибо. Я не знаю, чтобы без тебя делала.
Накрываю ладонью дрожащие пальцы.
– Всё будет хорошо. Веришь?
– Да. Я верю тебе, Дамир.
– Отлично, – улыбаюсь, щёлкая пальцем по вздёрнутому носику, – выше нос и больше не плачь. Договорились?
– Я постараюсь.
– Динка, я не позволю обидеть: ни тебя, ни Саньку.
Дина натянуто улыбается и перестаёт плакать. Вот так-то лучше. Спокойнее для моей нервной системы.
Через час мы забираем сына из детского сада и возвращаемся в центр – Дина попросила заехать в квартиру Фатхетдинова. Я не знаю, что ей там нужно, но лишних вопросов не задаю. Она знает, что делать, а я… Всегда буду стоять за её спиной и ограждать от всего мира любой ценой, даже своей жизнью, если таковая потребуется.
