и это усложняет ему дело, вынуждая ублюдка остановится и основательно встряхнуть меня за шкирку.
Дыхание перехватывает, и, когда он снова начинает тащить меня, я изворачиваюсь и впиваюсь ногтями ему в руку, царапая дряблую кожу что есть силы.
— Нет, — шепчу наверняка беззвучно, потому что в легких не хватает воздуха, — пожалуйста…
Я сама ничего не слышу кроме его тяжелых шагов… и моего дико стучащего в груди сердца.
Отец не обращает на меня внимания, молча продолжает волочь к чернильной воде, до которой остается рукой подать, и тогда паника вырывается из меня воплем о помощи, я превращаюсь в ту маленькую девочку, которую однажды он заставил испытать чудовищные эмоции. Мне страшно, я задыхаюсь и, кажется, вот-вот потеряю сознание…
Всплеск пронзает внутренности могильным холодом, вода повсюду — наполняет мой рот, нос, глаза, уши… Я не могу дышать. Не могу освободиться и подняться наверх: к свету, к воздуху.
Я не знаю, насколько здесь глубоко, но это и неважно, потому что все уже кончено.
Я иду ко дну.
Мутная вода наполняет тяжестью легкие… Словно из другой жизни до меня доносится звук, похожий на звериный рев, он становится ближе и громче… Но он все равно где-то там. Я стремительно отдаляюсь от него, погружаясь во тьму.
А потом появляется легкость… мое тело будто парит в воздухе и падает, прежде чем моя грудь вздымается от потока воздуха, который насильно вдувают в меня.
Я пытаюсь открыть глаза, но не выходит, я пытаюсь сделать вдох — и мне что-то мешает… толчки… сильные, ритмичные. К горлу что-то подкатывает, я выплевываю воду и наконец распахиваю глаза.
Вода все еще льется у меня изо рта, я откашливаюсь, хватая носом воздух и брызгая слюной.
Сердце бешено колотится и вдруг на мгновение замирает, когда я слышу голос. Взволнованный и нежный, он обретает форму моего имени.
Я несколько раз моргаю, но зрение все еще не может сфокусироваться. Легкие горят, мне больно, но когда теплая большая ладонь накрывает мою щеку, я машинально тянусь к этому прикосновению и, смежив веки, наслаждаюсь им. Оно другое… родное. Хочется еще. Оно возвращает к жизни…
— Алиса… Алиса, посмотри на меня, — голос становится тверже, и я чувствую его на себе горячим дыханием.
— Не смей, черт возьми, слышишь, не смей оставлять меня, Ведьма.
Я снова предпринимаю попытку приоткрыть глаза, а когда мой взгляд немного проясняется, вижу искаженное гримасой боли и страха лицо Илая, и глаза тут же затапливает мутной влажной пеленой.
Он шумно выдыхает и прижимается ко мне своим лбом, стискивая лицо в ладонях.
— Черт… ты так меня напугала…
Я хочу спросить, где наш сын… но рыдания поднимаются к горлу и вместо слов из меня вырывается надсадный плач.
Илай тут же притягивает меня к себе, а я снова пытаюсь спросить про сына, но издаю только непонятный звук, вызывающий жгучую боль в горле.
— Тише, детка, все хорошо, — Илай крепче стискивает меня в объятьях, прижимаясь губами к моей макушке. — Теперь все будет хорошо.
Все изменилось. Плана нет, поэтому я действую на инстинктах.
Алиса озвучивает мне все, что попадается ей на глаза, а я нарушаю правила, чтобы догнать ее как можно скорее.
Стрелка спидометра зашкаливает за сотку и я виляю на дороге, как сумасшедший, одновременно вслушиваясь в каждый шорох в динамике телефона.
Из него доносится громкий неразборчивый звук, а следом — хныканье сына и дрожащий голос Алисы:
— Ш-ш-ш-ш… Тише, зайка… тише… не плачь… не плачь, малыш… пожалуйста, все… будет хорошо…
Стиснув челюсти до боли, резким движением переключаю скорость и, выжав педаль газа, иду на обгон, пока Смайл общается с человеком, которого ему дал отец, чтобы мы смогли отследить телефон Алисы.
А когда единственная связь между нами обрывается, в груди что-то лопается и руки сами собой с силой стискивают руль от гребаного чувства беспомощности.
Я судорожно перевожу взгляд то на экран мобильного, то на дорогу. Порываюсь набрать ее номер, но тут же останавливаю себя: боюсь сделать хуже своим звонком.
Сука!
Отчаянный рык дерет горло.
Бью ладонью по рулю. Снова. Снова. И снова.
Твою мать.
Воздух в салоне сжимается вместе с моими легкими.
Не дай боже….
Нет, блядь, даже не буду рассматривать этот ебаный вариант, потому что я успею. Он ничего ей не сделает.
Перед глазами встает красная пелена, и я не сразу слышу голос друга.
— Багира! Тормози, блядь! Мы проехали указатель, — Смайл врывается в мои мысли, пока я топлю педаль газа в пол как умалишенный. — Поворачивай.
Бью по тормозам и, создавая аварийную ситуацию, разворачиваюсь под визг шин и выруливаю, виляя по сторонам.
Смайл матерится и взывает к богу, но я не сбавляю градус ни на йоту, совершая еще один быстрый поворот, и съезжаю с трассы на грунтовку.
Колея немного влажная и на скорости машину иногда заносит в сторону, что лишь добавляет огня моим нервам.
— Багира, нашли… успокойся, — Смайл пытается достучаться до разумной части меня, которая полыхает внутри. — Только точное местоположение не определили, предположительный радиус двести пятьдесят метров…
Смайл протягивает мне телефон, и я выхватываю его, на ходу бегло изучая GPS-координаты. А затем сосредотачиваюсь на дороге и снова выжимаю педаль газа до упора. В считанные секунды доезжаю до точки на карте.
Паркуюсь на пустынной проселочной дороге. Распахиваю дверцу и выпрыгиваю из машины, но, не зная в какую сторону бежать, сжимаю затылок и, выдохнув сквозь стиснутые зубы, сажусь на корточки и тру ладонями лицо. Я в полном замешательстве и ужасе.
— Я должен их найти… — стон вырывается из моего горла, и я надавливаю ладонями на глаза, чтобы ослабить жжение.
— Они где-то недалеко, локация не меняется.
Резко встаю и начинаю ходить туда-сюда. Стоит раз ошибиться — и все пойдет по пизде.
Но бездействовать тоже не вариант, поэтому, разделившись со Смайлом, я пускаюсь вглубь леса.
— Алиса!
— Алиса-а!
Наши крики смешиваются эхом…
А потом я слышу это… Детский плач.
— Смайл! Давай сюда!
Пульс ускоряется и начинает биться в горле, на секунду-другую я замираю, пытаясь определить, откуда идет звук, бросаюсь в сторону, как чертова ищейка и спустя несколько минут вижу в просвете между деревьями красную машину.
Ощущаю, как щупальца страха оборачиваются вокруг шеи, перекрывая доступ к кислороду.
У меня кружится голова, колотит всего изнутри, блядь, но я все равно срываюсь на бег и в мгновение ока оказываюсь у гребаной копейки, в которой ревет мой сын.
Алисы здесь нет. И от
