Ознакомительная версия.
Но ничего не было видно. Начался дождь, отрезав их от внешнего мира. Энтони включил габаритные огни. Время от времени из сумрака выныривала мокрая овца или выплывали огни встречной машины.
— Ужасная погода, — сказал Энтони.
Флора вспомнила о том дне, когда они поднимались на гору, о сказочных островах, словно плывущих по летнему морю, о хрустальном воздухе и заснеженных вершинах гор.
— Уж лучше пусть будет такая, — сказала Флора. — Так легче уезжать.
Словно наперекор ее словам дождь начал стихать. Они спустились с холма в Тарбол и увидели, что гавань полна задержанных штормом судов.
— Который час, Энтони?
— Четверть первого. Мы слишком рано. Зато успеем выпить кофе у Сэнди, как в то утро, когда приехали из Эдинбурга.
— Кажется, что это было так давно. Энтони, ты позаботишься о Таппи?
— Я буду беречь ее ради тебя, — пообещал он. — Она не может простить мне, бедняжка, что я не женюсь на тебе.
— Она знает, что этого не будет.
— Да. — Он вздохнул. — Знает.
Они ехали по городу, вдоль гавани. Волны перехлестывали через низкую дамбу, и дорога была мокрой от соленой воды. Вот перекресток и банк, у которого Флора парковала машину. А вот и вокзал из почерневшего от сажи камня. Энтони выключил мотор. Они вышли из машины и направились к билетной кассе. Энтони нес чемодан Флоры. Несмотря на ее протесты, он купил ей билет до Корнуолла.
— Это очень дорого, и я могу заплатить сама.
— Перестань нести чушь, — грубовато оборвал он ее.
Пока оформляли билет, они стояли и ждали. В станционном зале горел небольшой камин, но все равно пахло сыростью. Обтрепанные плакаты зазывали в Шотландию, на экскурсию в Клайд и в Ротсей. Флора и Энтони молчали. Все уже было сказано.
Наконец билет был готов. Энтони взял его и отдал Флоре.
— Наверное, следовало купить тебе и обратный билет, — сказал он. — Тогда мы были бы уверены, что ты вернешься.
— Я и так вернусь. — Она убрала билет в сумочку. — Энтони, я не хочу, чтобы ты дожидался отхода поезда.
— Но я должен посадить тебя.
— Я не хочу, чтобы ты ждал. Я ненавижу прощания и ненавижу вокзалы. Я уже говорила это Джейсону. Я всегда чувствую себя глупо и начинаю плакать.
— Но до отправления еще сорок минут.
— Все будет в порядке. Пожалуйста, уезжай.
— Хорошо, — с сомнением сказал он. — Если ты этого хочешь.
Оставив чемодан у билетной кассы, они вышли на улицу.
— Ты напишешь?
— Разумеется.
Они поцеловались.
— Ты, конечно же, знаешь…
Флора улыбнулась.
— Да, знаю. Я — супер.
Он сел в машину и уехал, очень быстро, почти мгновенно скрывшись за углом у банка. Флора осталась одна. Редкий дождь продолжал моросить. Колпаки дымовых труб и телевизионные антенны гремели на ветру.
Флора колебалась.
Если два гордых человека не понимают друг друга, это может плохо кончиться.
Она зашагала вперед.
Черная от дождя дорожка казалась крутой, как скат крыши. По водосточным канавам текли водопады. Чем выше в гору поднималась Флора, тем сильнее становился ветер, не давая дышать и почти сбивая с ног. Воздух был полон мелкими солеными брызгами, губы противно пощипывало. Дойдя до дома на вершине холма, Флора остановилась и перевела дыхание. Посмотрев назад, она увидела серое бушующее море без единого суденышка и высокий столб брызг, взметающийся вверх у дальнего конца дамбы.
Она открыла калитку, закрыла ее за собой и пошла по дорожке. Позвонила в дверь. Навес над крыльцом защищал от дождя, но туфли уже промокли насквозь, а с плаща капала вода. Она позвонила снова.
— Иду, иду… — послышался чей-то голос.
В следующее мгновение дверь распахнулась, и Флора оказалась лицом к лицу с женщиной неопределенного возраста, в очках, цветастом фартуке и домашних тапочках, похожих на дохлых кроликов. Флора сразу же поняла, что это и есть Джесси Маккензи.
— Да?
— Доктор Кайл дома?
— Он еще в приемной.
— А когда он заканчивает?
— Не могу точно сказать. У нас сегодня все кувырком. Прием больных обычно с десяти, но сегодня из-за несчастного случая доктор смог начать только в полдвенадцатого…
— Из-за несчастного случая? — встревожилась Флора.
— Разве вы не слышали? — Джесси пришла в возбуждение. — Не успел доктор Кайл позавтракать, как зазвонил телефон. Позвонили из порта, там на рыболовном судне оборвался подъемный трос и ящики с рыбой свалились на ногу одному парню. В общем, бедняге раздробило ногу. Начался такой переполох…
Джесси говорила без умолку, скрестив руки под грудью. Ее расплывающаяся фигура казалась какой-то бесформенной. Определенно, она была из тех женщин, которые предпочитают удобство красоте, хотя, собираясь в гости, на партию в вист или в церковь, наверняка непременно утягиваются, уподобляясь тем, кто носит вставные зубы только в тех случаях, когда находится в обществе.
— …Доктор Кайл сразу примчался, но пришлось вызывать «скорую», чтобы отвезти парнишку в Лохгарри… и доктор Кайл тоже поехал. Он вернулся уже после одиннадцати. А тот бедняга, ему сделали операцию…
Флора поняла, что этот поток слов необходимо прервать.
— Я могу увидеть доктора Кайла?
— Даже не знаю. Медсестра уже ушла, так что прием, наверное, закончился. А у доктора все утро ни крошки не было во рту. У меня суп стоит на плите, горячий… — Джесси пристально посмотрела на Флору, и в ее глазах за круглыми стеклами очков вспыхнуло любопытство. — Вы — пациентка? — Вероятно, Джесси решила, что Флора беременна. — Это срочно?
— Да, это срочно, но я не пациентка. Я опаздываю на поезд. — Флора была близка к отчаянию. — Может быть, я могу пойти и посмотреть, насколько он занят.
— Гм-м… — задумалась Джесси. — Наверное, можете.
— Как пройти в приемную?
— Вот по этой дорожке вокруг дома.
Флора сделала шаг назад.
— Спасибо. Я…
— Ужасная погода. — Джесси явно не хотелось прерывать разговор.
— Да, ужасная, — согласилась Флора и торопливо зашагала в указанном направлении.
Бетонная дорожка вела вокруг дома к двери приемной. Флора вошла. Затоптанный линолеум, стоящие вдоль стен стулья и брошенные на столике журналы и газеты говорили о том, что сегодня была большая очередь. Пахло хлоркой и мокрыми плащами. В дальнем конце комнаты была устроена маленькая, отгороженная стеклом регистратура, где стояли стол и шкафы с карточками. Рядом была дверь с табличкой. Мокрые туфли Флоры оставляли на полу свежие следы. Она посочувствовала тому, кто убирает всю эту грязь в конце рабочего дня.
Набравшись храбрости, она постучалась. Не услышав ответа, постучала снова, и изнутри послышалось резкое:
Ознакомительная версия.
