class="p1">Цепляюсь, судорожно сжимая пальцы до боли в костяшках и всем своим весом, в пятьдесят килограмм, наваливаюсь на гардину. Дергаю.
Ар-р-р! Эта сволочь не поддается!
Я делаю новый рывок. Со всей дури! Слышу, как рвутся петли на шторине, но она до сих пор висит вместе с моей гирляндой и даже не думает падать! Не будет у тебя Нового года!
Начинаю дергать снова, и снова, и снова.
— Зараза! — шиплю.
Раздается треск. На этот раз не ткани, а…
— Ясноглазая, блть! Тормози!
Я замираю, вскидывая взгляд. Испугаться не успеваю, крепкая рука Швеца обвивает меня за талию, дергая на себя. В последний момент оттаскивая от окна, где злосчастная гардина не выдерживает моего напора и… падает.
Я взвизгиваю, прикрывая машинально голову руками. Пластмассовая штуковина с грохотом приземляется на прикроватную тумбу с одной стороны и… на полку с фотографиями с другой. Сердце делает последнее «тук».
Гадина-гардина проскальзывает по полке, задевая первую от окна фоторамку. Та падает и цепляет вторую. Вторая третью, и так по цепочке. С каждым ударом стекла о полку я морщусь сильней. Последняя стоит на самом краю и, когда до нее доходит очередь, на наших глазах, она, скинутая, летит вниз. Встречаясь с полом, стекло со звоном бьется вдребезги.
Кажется, это фотка Рената с Розой. Упс…
И все бы ничего. Но, для полноты картины, гирлянда вылетает из розетка. Последняя начинает с шипением искрить. Момент, и свет во всей квартире тухнет. Погружая нас в непроглядную темень новогодней ночи.
— Пздц, — выдает многозначительное Швец.
Мхм…
Вики
В квартире устанавливается тишина. Я стою, боясь подать признаки жизни. Ударенное о стремянку колено ноет. Ренат все еще крепко держит меня за талию, прижимая спиной к своей груди. Мое сердце испуганно молчит. Его же летит со скоростью света. Дыхание красавчика согревает мою макушку, а прикосновения пьянят хлеще выпитого бокала шампанского.
Мои глаза обводят взглядом учиненный кавардак. Хорошо, что света нет. Иначе я уже заживо сгорела бы со стыда! А так, в темноте погром выглядит не настолько… ужасно. Разбитое кашпо, упавшая гардина, порванные шторы, сгоревшая гирлянда и разбитые фоторамки — я ничего не забыла?
Тишину в квартире резко нарушает звонок. Телефон. Я узнаю мелодию — сработал будильник Рената. Он разжимает свои объятия, выпуская меня. Я оглядываюсь. Красавчик достает мобильник из заднего кармана джинсов. На экране светятся четыре ноля.
Полночь…
Наступил Новый год. Как по секундомеру, за окном полетели фейерверки, взрываясь и окрашивая небо в разные цвета. Хлопок за хлопком. Кто-то из изрядно подвыпивших соседей загорланил на весь двор поздравления. А где-то далеко радостно заверещали дети.
Праздник…
Мы же долго стоим и смотрим на цифры. Пока будильник не уходит в «отложку», замолкая. Только тогда переглядываемся. С моих губ слетает:
— С Новым годом, Красавчик…
— Я убью тебя, Ясноглазая.
— Я тебя тоже, — отвечаю машинально, улыбаясь. — Ой, погоди, что ты сказал? Убью или люблю? Я не расслышала? — включаю дурочку, пожимая плечами.
Ренат рычит. Он реально зло рычит на меня! А потом…
Мы стоим слишком близко — на расстоянии вздоха. В квартире темень. Свет, льющийся из окна слабый, но я готова поспорить на что угодно — уголки его губ начинают подрагивать. Все сильнее и сильнее. Пока наконец мы не начинаем хохотать.
Горячие ладони обхватывают мои запястья. Рывок. Я уже в его руках.
— Да какая уже разница, Вик.
Мой взгляд утыкается в его шею. Там нервно бьется венка. Ладони упираются в его грудь. Ползут вверх по джемперу парня, добираясь до подбородка. До губ, по которым я осторожно провожу указательными пальцами, слегка надавливая. В ответ слышу рваный вздох.
— Разница есть. В первом случае мне следовало бы бежать от тебя сломя голову…
— А во втором? — словно в молчаливом протесте, сильнее сжимаются руки на моих плечах и талии, заключая в тесное кольцо. Показывая, что отпускать не намерены.
— А во втором…
Я поднимаюсь на носочки. Обхватываю его щеки ладонями, заставляя чуть податься вперед, и… целую. Прижимаюсь своими губами к его губам, смешивая наше с ним дыхание. Целую сначала один упрямый уголок. За ним второй. Не требуя, не напирая, а наслаждаясь простым и невинным трением губ о губы.
Слышу низкий грудной стон.
Доли секунды. Именно настолько хватает терпения Красавчика, затем он стискивает меня в своих медвежьих объятиях до хруста в ребрах. Срывается. Отвечает на поцелуй. Жадно, нетерпеливо, порывисто Ренат перехватывает инициативу.
Запускает ладонь в мои волосы, обхватив за затылок. Пробегает кончиком языка по моим губам, заставляя раскрыться и впустить его. Я поддаюсь. Подчиняюсь, размыкая губы, не сдерживая рвущийся из груди стон, когда его язык касается моего, вовлекая в пошлую «игру». Разжигает тысячи колючих искорок по всему моему телу, заставляя дрожать в своих руках.
Мне снова хочется плакать. Только теперь от радости. От того, что в груди тесно от чувств. Во мне снова взмывают тысячи бабочек! Томительная боль, зарождаясь где-то в низу живота, поднимаясь по позвоночнику, прокатывается до мозга, растворяя все здравые мысли в одном простом «хочу». Его. Сейчас. Немедленно!
Это будет самое прекрасное начало нового года из всех…
Судя по ладоням Красавчика, уже задирающим мое платье до бедер, думаю так не я одна. Выпустив пар, вдоволь прооравшись, мы будто накрываемся чем-то диким, первобытным, совершенно не поддающимся никаким законам.
Ренат сжимает ладонью мою ягодицу. Сильно, больно, ощутимо. Заставляет закинуть ногу ему на бедро, и тогда с моих губ слетает новый протяжный стон. О-о-ох! В меня упирается его эрекция. Я чувствую его возбуждение даже сквозь плотную ткань джинсов.
Протискиваю руку между нашими телами, нащупывая пуговицу на его штанах. Путаюсь. Пальцы дрожат. Не с первого раза, но у меня получается совладать с этой злосчастной пуговицей. Я ее расстегиваю и тянусь к собачке…
Ренат слегка кусает меня за подбородок, притормаживая. Опускается губами к моей шее. Я запрокидываю голову, предоставляя больше маневра для его ласк. Горячий кончик его языка проходится по истошно бьющейся венке, оставляя влажный след. Я вздрагиваю. Красавчик легонько дует на дорожку и тут же припадает губами в поцелуе, запечатляя на том же месте смачный засос.
— Ренат…
Я уже готова рыдать и умолять пойти дальше!
— Что такое, Ясноглазая? — издевается негодяй.
Я затыкаю его улыбку новым поцелуем. Что есть сил сжимая ладонью бугор, выпирающий в его штанах, Ренат рычит мне в губы. Я ликую. Скорость наших ласк набирает обороты.
Запинаясь, оступаясь, натыкаясь на мебель
