ли будет скучать по мне. Не то чтобы он скучал, даже если бы не было этого мероприятия.
Ладно, я накручиваю себя.
Хватаю телефон и быстро отправляю смс девочкам.
Я: Я сегодня ночую дома. Розе и реалити-шоу?
Нера: Я тоже.
Сикс: Да!
Тайер: Лучшая новость. Удивительно, что Роуг тебе разрешил.
Нера: Да, правда. Вы что, поссорились?
Я: Неделя акул.
Тайер: А.
Сикс: Что это?
Я: *эмодзи крови*
Сикс: Лол, удивительно, никогда раньше не слышала этого выражения.
Нера: Я заеду за тобой, когда ты закончишь.
Я: О, это было бы замечательно. Я закончу через 30 минут.
Через тридцать одну минуту я сижу в машине Неры и еду к апартаментам.
Мы смотрим несколько серий последнего сезона британского сериала «Остров любви» именно так, как я себе представляла, когда только переехала сюда. Мы вчетвером расположились в гостиной, обсуждая любимые пары, как будто мы их знаем.
— Я люблю Ташу и Эндрю. — Говорит Сикс.
— Да, они милые, но я за превосходство Экинде. — Отвечает Тайер.
— Я думаю, они победят. Они такие милые, — говорю я, вытирая слезу с глаза. Мы только что смотрели их свидание, и я рыдала. Черт бы побрал эти менструальные гормоны.
— Я видела спойлеры, поэтому промолчу, — добавляет Нера.
— Вы, ребята, можете продолжать без меня. — Я говорю, встаю и направляюсь в свою спальню. — Я немного отдохну, выйду позже.
Я снимаю свои пушистые носки и надеваю свитер Роуга. Я так и не вернула ему свитер после того, как он мне его одолжил. Я забираюсь под одеяло и сворачиваюсь клубочком. Я устала, спазмы мучают сильнее, чем обычно, и мне просто необходимо выспаться.
Глаза закрываются, и я проваливаюсь в глубокую дрему.
Я резко просыпаюсь, когда дверь в мою спальню с грохотом распахивается и отскакивает от стены.
Я протираю глаза, пытаясь прогнать из них сон, и мысленно выхожу из тумана своей дремоты. Роуг стоит в дверях, его жесткий взгляд сталкивается с моим, когда я приподнимаюсь.
Он заходит в мою комнату, захлопывая за собой дверь.
— Во что бы то ни стало, входи. Есть ли причина, по которой ты так злоупотребляешь моей дверью? — уныло спрашиваю я. Когда все остальное не удается, у меня есть мой лучший друг — сарказм.
— Есть ли причина, по которой я пришел домой сегодня вечером, а тебя не было в моей постели?
Я подавляю чувство удовольствия, которое разгорается внутри меня. Эти слова не должны доставлять мне столько радости, сколько они доставляют. Я не позволю себе надеяться, что он здесь потому, что соскучился по мне, а не потому, что мы заключили сделку и я ее нарушаю.
— Извини, я хотела написать тебе, но заснула. Кстати говоря, ты мог бы написать, и я бы тебе сказала. Тебе не нужно было приезжать сюда. И кто тебя впустил?
— Тайер. И я отправил сообщение. — Он выдавил из себя сквозь стиснутые зубы.
Я бросила телефон на другую сторону кровати, когда ложилась спать. Я с ужасом понимаю, что он находится в режиме «не беспокоить», и у меня куча пропущенных сообщений, включая несколько от Роуга.
Мудак: Где ты, блять, находишься?
Мудак: Я с нетерпением ждал момента, когда смогу зарыться в твою тугую киску. Можешь себе представить, как я обрадовался, обнаружив, что моя кровать пуста.
Через десять минут после этого.
Мудак: Лучше бы ты спала.
Мудак: Одна.
И, наконец, пять минут спустя.
Мудак: Я иду тебя искать.
Я удивлена, что он ждал так долго, что он не стал сразу же разрывать кампус на части в поисках меня. Я предпочитаю рассматривать это как прогресс.
— Как видишь, я спала и была одна, как ты и хотел.
— Почему ты не в моей постели?
Я пытаюсь засунуть бабочек, порхающих у меня в животе, в метафорическую коробку и засунуть эту коробку куда-нибудь поглубже в метафорическую дыру.
— У меня месячные. Меня раздуло. У меня болит живот. Я несчастна, мне больно, я уже дважды плакала сегодня, и прогноз на остаток ночи не слишком благоприятен. Заниматься сексом сейчас звучит примерно так же заманчиво, как засунуть палец в электрическую точилку для карандашей, поэтому я не думала, что ты захочешь, чтобы я осталась у тебя ночевать. Мне жаль, что ты проделал весь этот путь зря. Я вернусь через несколько дней, когда все закончится, обещаю.
Я добавляю это последнее слово как оливковую ветвь, ожидая, что он ответит «обещаешь на мизинце?», как мы обычно делаем. Вместо этого он молча смотрит на меня еще несколько секунд, ничего не выдавая, как обычно.
— Так ты не сердишься?
— Кроме как на мать-природу, нет.
Он молчит, и поскольку молчание вызывает у меня дискомфорт, я чувствую желание заполнить его.
— Я ни на что не сержусь. У нас с тобой все хорошо.
Я уже собираюсь добавить что-то еще, потому что он все еще молчит, но он поворачивается на пятках и уходит. Я слышу, как за ним закрывается входная дверь, и мои плечи опускаются. Я разочарована в себе за то, что разочаровалась.
Если тебе нужен был знак, чтобы понять, что он стоит, то это был знак, Беллами.
Я снова ложусь и зажмуриваю глаза, чтобы удержать влагу, подозрительно похожую на слезы.
Сегодня я не буду плакать в третий раз.
Двадцать минут спустя я все еще лежу на кровати, глядя в потолок и переосмысливая каждый свой жизненный выбор, когда дверь снова распахивается.
— Что за…
Роуг уже пересек половину комнаты, когда я поняла, что он вернулся и несет пакет из местной аптеки. Он начинает рыться, протягивая мне вещи.
