Так сказать, обычная подростковая тоска.
— Я действительно стараюсь, Лоусон. Из-за этого нелегко быть рядом с тобой.
Я не могу придумать веской причины, почему я должен это делать. Все мое существование составляет едва ли половину ее жизни. Она моргнула, и я стал взрослым. Тем временем я прожил каждый день своей жизни, зная, что я не более чем мстительная, трагическая ошибка, используемая в качестве разменной монеты между двумя людьми, которые скорее сбросят другого с обрыва.
— Я не разговаривал с папой несколько недель, — отвечаю я скучающим тоном. — Так что я бы сказал, конечно, на домашнем фронте дела идут отлично.
— А как насчет Кристины? Ты ладишь со своей мачехой?
В некотором роде.
— Определенно, — протягиваю я. — Она действительно очаровательная леди. Позволила мне засунуть член ей в задницу.
На этой ноте я вешаю трубку и кладу телефон в карман, чтобы пойти на урок рисования. Хотя ущерб уже нанесен.
Черт возьми, самое малое, о чем я ее прошу — это просто быть невидимой. Я с радостью исчезну, если она сможет соблюдать подобную границу невмешательства. Я бы предпочел иметь преданную отсутствующую мать, чем ту, которая вовлекает меня в свои приступы сезонного чувства вины. Как рождественский щенок, которого продолжают возвращать в приют ко Дню Президентов.
Ее эгоистичные появления кратки, но разрушительны, всегда выбивают меня из колеи. Обычно я с удовольствием занимаюсь самолечением, чтобы прочистить мозги, но сегодня я вымотан и слишком трезв.
Даже Гвен и ее милое платье с цветочным принтом недостаточно отвлекают от суматохи, которую устроила моя мать. И в любом случае, я все еще не завоевал благоверную Гудвин. Она игнорирует даже мои самые откровенные заигрывания. Но это нормально. Все хорошо. Я мог бы усомниться в своей сексуальной привлекательности, если бы уже не получал на стороне от ее мужа. Что, по общему признанию, является большой частью привлекательности.
На этой неделе мы работаем над глиняной скульптурой. Гвен выключает свет, чтобы показать презентацию недавней передвижной выставки слепого монгольского художника, который создает импрессионистские интерпретации людей и животных деревни своего детства. Его фаллический пример со стрекозой прерывается сообщением от мистера Гудвина.
ДЖЕК: Приходи ко мне в рабочее время, чтобы обсудить дополнительный проект.
Я: С удовольствием.
Мой телефон внезапно вырывается у меня из рук.
— Может быть, мне стоит одолжить его у тебя на время. — Гвен выключает экран, затем кладет мое устройство в карман, не делая вид, что смотрит на него.
— Нечестная игра, мисс Джи.
Она возвращается в переднюю часть комнаты к экрану проектора.
— В моем классе не используют телефоны, Лоусон.
Я одариваю ее легкой улыбкой.
— Я считаю своим долгом предупредить вас. Там мои обнаженные фото. У вас прямо сейчас может быть порнография.
— Тогда нам лучше выключить его. — Она выключает телефон и бросает его на стол. — Ты можешь получить его обратно после уроков.
Блестяще. Потому что мне больше всего нравится на уроках задерживаться допоздна. Не похоже, что мне есть чем заняться, кроме как чистить ее кисти, когда в моей комнате человек, выкрикивающий мое имя.
Но Гвен выполняет свою угрозу. После звонка она машет мне рукой и заставляет работать. Моя первая задача — завернуть готовые скульптуры во влажную полиэтиленовую пленку, а затем поместить их в шкаф.
— Хорошо. Что дальше? — Я понятия не имею, как долго это должно продолжаться, но я бы хотел покончить с этим как можно быстрее. — Мисс Джи?
— Хм? — На мгновение я беспокоюсь, что она заглянула в мой телефон, но это ее собственный, когда она удручающе сгорбилась за своим столом.
— О, кто-то на втором уроке оставил акриловые краски на задней полке. Положи их, пожалуйста, в кладовку.
— Да, мэм. — Я собираю пару охапок и несу их к шкафу, но обнаруживаю, что он заперт.
— Есть ли к нему ключи? — Кричу я через плечо.
— Были, но последний учитель рисования потерял их. — Гвен приходит со шпателем для краски, чтобы открыть дверь. — Я придумала обходной путь. В этом есть какой-то подвох.
Секунду спустя дверь распахивается.
Я усмехаюсь.
— Ого, вы что каждый день что-то взламываете?
Это вызывает у меня улыбку.
— Девушка должна сама о себе позаботиться. — Она берет несколько акриловых красок из моих рук и начинает бросать их на полку, не обращая особого внимания на порядок или опрятность.
— Мистер Джи не из тех, кто умеет держать себя в руках?
Выражение ее лица мрачнеет при упоминании о муже.
— Не женись, когда тебе чуть за двадцать, Лоусон. Живи, прежде чем умрешь.
Мои брови взлетают вверх. Что ж. Это меня заинтриговало. Неужели наша идеальная пара страдает от каких-то супружеских разногласий?
— Неприятности дома? — Легкомысленно спрашиваю я.
Кажется, она спохватывается, как будто забыла, что сказала это вслух. — Ой. Мне жаль. Мне действительно не следует говорить о личных делах со студентом. Это неприлично.
— Может быть, вы заметили, но я не очень люблю приличия. — Я пожимаю плечами, изображая невозмутимость. — Хотя, чего бы это ни стоило… Я отличный слушатель.
Она выводит меня из кладовки, обдумывая предложение. Я молчу достаточно долго, чтобы она заполнила тишину.
— Он говорит, что это ерунда, — наконец признается она. — Но Джек отдалился с начала семестра.
Ой. Моя вина. Наверное, не стоило отвлекать его всеми этими минетами. — Может быть, он занят делами, — невинно предполагаю я.
Мы ходим по комнате, собирая остатки дневных занятий и раскладывая припасы.
— Это нечто большее, — категорично говорит Гвен. — Я знаю его. Есть что-то, чего он мне не говорит.
Ну, очевидно. Джек попал в затруднительное положение. Как можно сказать своей жене, что он занимается незаконной связью со студентом? И при этом студент-мужчина.
— Ты когда-нибудь чувствовала это раньше? — Медленно спрашиваю я, потому что есть что-то в том, как она впивается зубами в губу, говорит мне, что это не новое состояние для нее.
Она встречается со мной взглядом, ополаскивая тряпку в раковине. Нерешительность отражается на ее веснушчатом лице.
— Он изменял мне в колледже.
Она сказала это.
— Мы были влюблены в старшей школе. Он был младше. Я была первокурсницей. Совершенно неразделимы.
— Мило. — В отвратительно обыденном смысле.
— Однажды во время семестра появилась одна девушка из класса, с которой он проводил много времени. Они всегда учились или работали над каким-то проектом. Он говорил, что это было групповое мероприятие, но я заставала их наедине в библиотеке или за чашечкой кофе.
О, Джек, ты пес.
— Ты сказала ему это в лицо?
Она кивает.
— Я, наконец, набралась смелости. Он отрицал это снова и снова, пока не понял, что я ему не поверю. Потом он признался во всем.
— Вы расстались?
— Я обдумала это. Я даже уехала и провела выходные в доме своих родителей. Потом он клялся, что любит меня, и это было только один раз…
— Но думаешь, что были и другие, — начинаю я.
Гвен пожимает плечами, распуская свои волнистые рыжие волосы, собранные в свободный пучок. В тот момент, когда они каскадом падают ей на плечи, мой член просыпается и говорит «привет». Мне всегда нравились рыжеволосые.
— Я никогда не хотела спрашивать, — признается она. — Но теперь…
— Я бы спросил, почему ты остаешься, если ты ему не доверяешь, но я видел его в льняной рубашке на пуговицах, так что… — Я дьявольски замолкаю.
На это она неохотно улыбается и только начинает смеяться.
— Спасибо, что не сказал мне, что у меня просто разыгралось воображение.
— Определенно нет. Я всегда говорю, доверяй своей интуиции.
Мы относим последние материалы обратно в шкаф и убираем чистящие средства.
— Действительно? — Внезапно ее голос звучит задумчиво. — Я думала, ты скажешь что-то вроде: — Не злись, поквитайся с ним.
