Это новая боль. Самая сильная боль. И самая горькая.
74. Арман
Практически всю ночь я размышляю о нашем с Лисенком разговоре. И жалею. Жалею о том, что не остановил ее. Не заставил подчиняться себе. Но потом понимаю, что нет. Нельзя. Теперь нельзя. Теперь с ней надо по-другому.
Раз за разом вспоминаю ее слова. Она же не поставила точку? Я сделаю так, что она будет моей. По своей воле.
Никак не могу заснуть. Потому что я так и не получил разрядки. Тот один раз в чужом офисе не дал нужного облегчения. У меня были такие планы.
Сука.
А теперь я лежу с набухшим от возбуждения членом и готов сам передернуть. Как в подростковом возрасте. Зарываюсь в подушку и пытаюсь отвлечься. Но в голову снова и снова лезет образ Лисенка.
Наша самая первая встреча. Наш первый поцелуй. Который, я уверен, она и не помнит. И наш первый секс. Тайный. Запретный. И от этого еще более возбуждающий.
Нет. Так я точно не усну.
Вскакиваю с кровати и иду в душ. Стою под струей холодной воды, пытаясь снизить градус возбуждения.
Более-менее прихожу в норму и сразу же укладываюсь спать. Без мыслей. Без воспоминаний.
Надо жить настоящим. А не прошлым.
С утра встаю с уверенностью, что должен расставить все точки над i с отцом. Поэтому сразу еду в офис.
Узнаю через секретаря, что генерального директора нет на месте. И сегодня, скорее всего, она и не появится.
Мне кажется, это хороший знак. Лисенок решил прекратить игры. Теперь и моя очередь сделать что-то для наших отношений.
И, как будто угадывая мои мысли, отец сам вызывает меня к себе.
— Доброе утро, отец, — приветствую я его, зайдя в кабинет.
— Арман, — говорит задумчиво он, — мне надо с тобой поговорить…
— Подожди, отец, — прерываю его, хотя знаю, что он не любит этого.
Но я должен сам сказать ему. Признаться. Я не отдам ему Лисенка.
Отец с любопытством смотрит на меня, скрестив руки на столе. Хмурится. Чувствует, наверное, неповиновение.
Но молчит. Ждет моих слов. Я выдыхаю.
— Отец, я давно должен был сделать это, — начинаю, глядя прямо ему в глаза. — Я догадываюсь, о чем ты хочешь со мной поговорить.
Он удивленно вскидывает бровь. Я продолжаю твердым голосом:
— Я не женюсь на Шейназ. Не поеду домой. Я остаюсь здесь. С Лизой. Я хочу быть только с ней. И поэтому она не выйдет за тебя замуж.
— Это ты решил? — спрашивает, ухмыляясь, он.
— Да, — говорю уверенно, — я. И она. Вчера она была со мной.
Брови отца сходятся на переносице. В его руках появляется ручка, которую он легко переламывает пополам.
— Да. Была со мной, — повторяю я. — И будет со мной. Только со мной. Всегда. Тебя ждет другая невеста.
— Замолчи!
— Нет! Пора все выяснить, отец. Лиза моя.
— Ты должен жениться на Шейназ, — его глаза сверкают злым огнем. — Идиот. Я все для тебя сделал. Договорился об этом браке. Знаешь, чего мне это стоило? Для тебя это реальная возможность стать равным.
— Мне это не нужно, — также зло произношу я.
— Это нужно твоей семье! Мальчишка! Убирайся.
— Нет. Я не уйду, пока мы все не выясним. Ты отпустишь Лизу. Она не будет тут работать.
— А ты? — неожиданно спрашивает он. — Ты готов уйти из компании? Сам добывать себе кусок хлеба? Ты же такой самостоятельный теперь. Тебе не нужна забота.
Задумываюсь лишь на мгновение.
— Да, — произношу уверенно. — Готов.
— Вперед, — говорит отец. — Я позвоню в отдел по работе с персоналом, чтобы подготовили документы.
Сжимаю кулаки. Хорошо. Если так надо ради Лисенка, я сделаю это.
Разворачиваюсь, чтобы уйти, но слышу в спину:
— Лети домой, Арман.
Останавливаюсь.
— Нет, — говорю, не поворачиваясь.
— Матери плохо.
Меня прошибает как громом. Какое-то мгновение не могу даже пошевелиться.
Быстро поворачиваюсь к отцу.
— Что? Что с ней?
— Упала в обморок. Она в больнице сейчас. Мне только что позвонили. Я за этим тебя и позвал, — укоризненно говорит он. — Но раз уж ты решил именно сейчас выяснить все это…
— Постой, — опять прерываю его. — Что говорят врачи?
— Пока ничего конкретного.
— Я лечу туда, — говорю, ничуть не сомневаясь в своем решении.
— Правильно, сын. Правильно. Секретарь уже заказал тебе билеты.
Быстро возвращаюсь домой. Наспех собираю вещи. В процессе сбора несколько раз набираю Лисенка. Но она не берет трубку. Отправляю сообщения, но они не доходят.
Мне горько так улетать. Не поговорив с ней. Не закрыв наши вопросы. Но у меня вылет через пару часов. Я не успею к ней съездить.
Но в любом случае, я ведь скоро вернусь. Узнаю, как там мама, и вернусь. И потом уже никуда не отпущу Лисенка. Никуда.
