— Никто и не призывает вас делить меня с кем- то! Моя личная жизнь — это мое дело. Я не даю объяснений никому, и меньше всего мужчине, которого почти не знаю.
— У меня нет другой женщины, — просто сказал он.
Голубые глаза Эбби сузились, она взглянула на него снизу вверх и спросила:
— Что это должно означать?
— Только то, что я честен с вами. Я волен быть с вами здесь. И прошу в ответ лишь одного — уверенности, что вы также свободны и не принадлежите другому мужчине.
Она почувствовала, что попалась. Это явное желание ответной откровенности стало для нее ловушкой. Отказать ему она не могла, но все же ей было не по себе из- за собственника, который проснулся в его вопросах. В конце концов, она ответила так, как подсказала ей гордость в совокупности с инстинктивной самозащитой.
— Тор, я не принадлежу ни одному мужчине.
Она прочла удовлетворение в глубине его глаз и быстро договорила: — И открыто заявляю вам, что мне неинтересно принадлежать мужчине. Я предпочитаю отчитываться только перед самой собой.
— Ну, поскольку вы сейчас свободны, я охотно подожду, пока мы закончим обсуждение этой темы, — вполголоса сказан он. Его большой палец скользил вдоль ее щеки, а рот едва заметно изгибался.
— Тогда вам придется ждать очень долго! — огрызнулась она и вырвалась из его рук.
Он отпустил ее, но следил глазами за каждым ее движением. Она занялась уборкой: взяла со стола и унесла на кухню пустые рюмки из-под коньяка. Уборка стала предлогом оставаться вне пределов его досягаемости.
Он пошел за ней и встал в дверях кухни. То, что этот хмурый человек находится рядом, постоянно тревожило ее. Пусть он уходит, и чем раньше, тем лучше. Она ошиблась, когда
разрешила ему отвезти себя домой.
— Спокойной ночи, Тор.
— Вы боитесь меня, верно? — с удивлением спросил он.
— Лучше сказать, я просто считаю, что сейчас для меня настало время проявить немного осторожности.
— Я бы не причинил вам боли.
— Но в этом я могу полагаться только на ваше слово, верно? — коротко заметила Эбби. — А по своему опыту знаю, что мужчины могут причинять боль женщинам, особенно тем из них, кого считают своей собственностью. Сейчас у меня нет желания быть близкой ни с кем, но если бы я пожелала сблизиться с мужчиной, то не с мужчиной-собственником. А у меня, честно говоря, возникло впечатление, что вы можете оказаться именно таким.
Очертания его рта стали тверже, и она увидела в выражении его лица расчет и настойчивость. Он продолжал стоять в проеме двери. Словно врос в пол.
— Вы расскажете мне об этом, Эбби? — спокойно спросил он, наконец.
— Нет, — ответила она с ледяной улыбкой. — Это не ваше дело.
— Зачем вы так говорите, ведь это влияет на то, что происходит между нами?
— Спокойной ночи. Тор. Спасибо за то, что отвезли меня домой.
Он не сдвинулся с места и сказал:
— Я увижусь с вами завтра.
Это был не вопрос, а утверждение.
— Завтра я буду занята.
— Эбби, вы осуждаете меня, не дав возможности оправдаться. Вам незачем бояться меня.
Его уверенность растопила часть того льда, который чувствовался в ее улыбке.
— Я думаю, вы не вполне понимаете то, как умеете подавлять других, Тор.
— Вы не боялись меня в классе и когда я вас целовал. Эбби, не надо поспешных решений. Дайте нам обоим время. Позвольте мне пригласить вас на обед в ресторане завтра вечером.
Она хотела было отрицательно покачать головой, но Тор шагнул к ней и удивительно нежно обхватил ее щеки своими большими ладонями. Ее губы произносили «нет», но он наклонился, приблизил к ним свои и поцелуем загнал отрицательный ответ обратно в горло.
Эбби напряглась, ожидая, что сейчас ее страх вынырнет на поверхность сознания, но почувствовала только тяжесть и теплоту тела, которое тянулось к ней, готовое накрыть собой. Его поцелуй был не менее принудительным и чарующим, чем в первый раз, и все же не вызвал у нее ни напряжения, ни тревоги. Она ответила на этот поцелуй и была недовольна, что вместо обоснованной настороженности просто взяла и подставила мужчине губы. Но ощущение было восхитительное.
— Придете на обед? — настойчивым шепотом спросил он, и его губы были точно над ее ртом. — Пожалуйста!
— Я...
— Пожалуйста, Эбби.
Она закрыла глаза, быстро перебрала в уме все причины, по которым не должна соглашаться, а потом услышала, как ее голос неуверенно произнес:
— Хорошо, Тор. Обед — и больше ничего.
— Спасибо. — В тоне его звучного низкого голоса было столько благодарности, что ей стало неловко, будто она позволила себе слишком много. — Я заеду за вами в семь, и мы поедем в новый ресторан в центре возле «Бедсона».
Она кивнула, не зная, что сказать. Он назвал ресторан с европейской кухней, который только что открылся возле самого известного отеля в Портленде.
— Спокойной ночи. Эбби, — ласково произнес он.
— Спокойной ночи. Тор.
Он выпустил се из рук. Ей стало холодно, и только теперь она поняла, как жарко ей было от его тела, когда он стоял рядом. Не сказав больше ни слова, он повернулся, чтобы идти, и туг его взгляд упал на яркий буклет, лежавший на барной стойке в кухне, — рекламу гостиницы для отдыхающих на побережье Орегона. Эбби прикусила губу, увидев, как он берег в руку этот листок.
— Собираетесь в отпуск?
— Нет! — тут же ответила она слишком поспешно. — Я провела там выходные два месяца назад. Наверное, они рассылали свою рекламу, и мой адрес был в списке.
— Вы ездили на побережье зимой?
— Зимой там очень красиво, — просто ответила она.
— Согласен с вами, — кивнул он и бросил буклет обратно на стойку. — Может быть мы… — Он быстро оборвал эту фразу, очевидно сообразив, что зашел слишком далеко. — Увидимся завтра в семь вечера.
— Да, — подтвердила Эбби, глядя на то, как буклет падает из его рук. — В семь.
Она очень старательно закрыла за ним дверь, потом вернулась на кухню и подняла буклет. «Гостиница «Мисти Инн». Наслаждайтесь красотами живописного побережья Орегона в любое время года! Мы открыты круглый год!» — радостно приглашала реклама.
Эбби зло и старательно разорвала ее на крошечные кусочки. Она не скоро вернется в «Мисти Инн». А может быть, не вернется никогда. Обрывки вы бросила в мусорное ведро под раковиной.
То, что этот рекламный листок оказался в ее почте сегодня утром, имело лишь одно логическое объяснение: администрация гостиницы послала такую рекламу всем своим бывшим клиентам.
Эбби мысленно повторила это уже тысячу раз с тех пор, как получила почту. Но все равно ей было страшно. Весь вечер она загоняла этот страх в дальний угол своего сознания, но теперь он вырвался наружу и снова мучил ее.
