— Закажи его икону. Такому образцовому мужу должны поклоняться все. Впрочем, сейчас ты на взводе, а еще один шрам я не переживу, — он спокойно без ложки одевает ботинки, и я отодвигаюсь в сторону, чтобы его пропустить. Почти закрываю дверь, но слышу.
— Я скучал по всему этому.
— По чему этому… — смотрю на него через щель, чувствуя как топот мурашек по коже заглушает стук и без того громкого сердца.
— По нам.
— Нас нет, Артур. Никогда не было. Был ты и влюбленная в тебя идиотка.
— Ошибаешься. Мы были всегда. И будем всегда, как бы тебе сильно не хотелось обратного.
Глава 3. Артур
Прошлое — Ты проиграл, Левицкий, — слышу в трубку и сплевываю, выбрасывая сигарету. Я сам затеял спор из интереса, а теперь проиграть? Хер там плавал.
— У меня есть еще один день, не забывай, Садыров.
— И что ты будешь делать? Серенады ей петь? Титовой на тебя с высокой колокольни. Она думает только об учебе.
— Она единственная, кто остался.
— Потому что страшная.
— Тогда тем более должна клюнуть. Все, кажется, кто-то идет, — стою, караулю после школы. Она еще и дополнительные уроки по биологии берет. Боится провалить экзамены?
Мимо меня буквально пролетает на низком каблуке худощавая женщина, сразу идет к дверям, из которых выходит Титова, как обычно, неся с собой все учебники.
И вдруг начинается такой трешак, что я замираю. Женщина взмахом руки сносит с головы Титовой дурацкую шапку, затем толкает так, что та падает с лестницы, теряя сумку, из которой тут же все валится.
— Дрянь! И как ты собралась поступать с такими оценками?! О чем ты думаешь! Тройка?!
— Мам, я сегодня исправила.
— Да, мне звонила Раиса Петровна. Ты, получается, меня обманываешь?! В деревню хочешь?! Коров доить?!
— Мам, я все исправила, — почти ревет она, а мне уйти хочется. Вся эта сцена ничего, кроме омерзения, не вызывает. Значит, Титова из деревни? Тогда как в нашей школе оказалась? Сюда просто так не попадают. Только при деньгах или как я, по стипендии от области.
— Ты вылетишь отсюда за свои тройки! Поняла?! Я не для того спину надрываю, чтобы вернуться в то захолустье, из которого мы вылезли! — Она замахивается снова, но в этот раз сбивать нечего, разве что саму голову ревущей Титовой. И я ведь ушел почти, но все равно делаю шаг вперед и хватаю ее руку своей.
— Достаточно.
— Пошел вон! Ты кто еще такой?!
— А я Левицкий. Парень Дианы.
Титова в шоке смотрит на меня, на мать, отчаянно качает головой.
— Парень?! Ты, сучка, вместо учебы хахаля себе нашла?! — орет она, покрывая дочь благим матом. Замахивается другой рукой. Я тут же отталкиваю бабу, цепляю Титову и убегаю, потянув ее за собой. Мы бежим несколько минут, пока не добираемся до гаражей, и остаемся там. Переводим дыхание.
— Кажется, спасение прошло не по плану.
— Это точно.
— Влетит тебе? Она вообще у психиатра проверялась?
— Влетит. Но не переживай. Не думала, что ты вообще вступишься.
— Разве я не джентльмен?
— Не знаю. Говорят, что нет.
— А ты только себе верь и моим поступкам, — смотрю на нее внимательно, замечаю, что руки наши еще сцеплены. И от этого становится не по себе. Засовываю руки в карманы, не зная, что дальше говорить.
Обычно всегда знаю, что сказать девчонкам, а с ней как-то сразу все идет не так. Я уже жалеть начинаю, что затеял этот спор — влюбить в себя каждую одноклассницу. Только девчонки друзей были вне спора, а остальные стали жертвами. Включая эту лохушку. Хотя с такой матерью и неудивительно. Сейчас думаю, что мне даже повезло с родителями. Они просто загоняли меня во все возможные интеллектуальные спортивные и художественные кружки, чтобы не видеть.
— Слушай, хочешь прогуляться?
— Не могу я. Я же на стипендии. Буду получать тройки — вылечу. Еще и экзамены впереди.
— Тогда есть идея получше. Я вроде в биологии шарю.
— Ты во всем шаришь.
— Ну это да. — Становится приятно от ее похвалы, а потом она еще и добавляет:
— Ты даже по физкультуре лучший, но все равно в конце даешь возможность Самсонову и Садырову себя обойти.
— Опа. Наблюдала за мной? Нравлюсь?
— Просто стало интересно зачем.
Потому что это два охуевших мажора, дружба с которыми далеко меня поведет. Чтобы не херачить на работе круглосуточно, как папа с мамой.
— Они же мои друзья. Я хочу сделать им приятное.
— Так они же не знают, что ты это делаешь.
— Главное, знаю я, — усмехаюсь и поднимаю ее лицо пальцами, замечая, как она вздрагивает от одного лишь прикосновения. Даже интересно, что будет дальше. — Ты не ответила на второй вопрос.
— Это обязательно?
— Мне было бы приятно услышать…. Нравлюсь?
— Нравишься.
— Почему ты никогда на меня не смотришь?
— Ты просто невнимательный, — чуть улыбается она мягкими на вид губами. А на вкус?
Жаль, в темноте не видно цвета глаз, хотя за этими очками вообще ничего не видно.
— Хочешь, чтобы я поцеловал тебя?
Она тут же смущается, отворачивается и идет обратно к школе.
— Не надо. Есть много красивых девушек.
— Но ждал-то я после школы тебя, — иду за ней. И когда я вообще ходил позади девушки? Вот стоять сзади — это можно.
Она не отвечает, только ускоряется. Затем аккуратно выглядывает из-за колонны. Матери ее нет, а учебники и сумка так и валяются. Она бежит их собирать, а когда я ей помогаю, начинает реветь.
— Слушай, Артур. Спасибо, что пришел, помог, ждал, но не стоит провоцировать мою маму. Мне и так несладко приходится.
— Так ты же меня не дослушала, — отдаю ей биологию. — Я буду тебе помогать. Подготовлю к экзаменам. У тебя дома.
— Ты что? — Так спросила, словно я предложил участие в оргии. — Мама не пустит.
— А мы будем при ней заниматься. Она увидит, что мы ничего плохого не делаем.
— Не получится, — забирает она свой учебник, заталкивает в сумку и поднимает на плечо. Но лямка тут же рвется. Я сам поднимаю сумку. Уже не отдаю ей.
— Ну вот смотри. Твоя мамаша все равно даст тебе пиздюлей, верно?
— Ну?
— Тогда что ты теряешь, если мы попытаемся? - поднимаю ее шапку и нахлобучиваю на голову.
— Мне просто непонятно, зачем ты это делаешь. Зачем ждал меня?
И здесь у меня есть прекрасная возможность соврать. Или сказать правду, потому что, судя по всему, она реалистка. Любовь и романтика не про нее.
— Мне до завтрашнего вечера нужно влюбить тебя в себя, как одну из одноклассниц. Стать твоим парнем так, чтобы остальные не просекли.
— Что? То есть ты…Это невыполнимо.
— Нет ничего невозможного. Ну и вообще-то ты последняя, - подмигиваю. - Самая непрошибаемая, я бы сказал. Давай так: я помогаю тебе, ты мне.
— И мне не надо в тебя влюбляться?
— Ну почему, — подхожу ближе, почти касаюсь прохладной щеки. Ей бы челку, хоть часть прыщей скрыть. — Влюбиться ты можешь, только взаимностью я ответить не смогу.
— Спасибо за честность, — вдруг улыбается она, и от этой простой, такой искренней улыбки внутри рождается зверюга, которая жаждет, чтобы так улыбалась она только мне.
Глава 4. Диана
Настоящее
— Диана Александровна, звонит Татьяна Николаевна. Говорит, ваш мобильный опять на беззвучном, — заглядывает между пациентами администратор Эля, и я почти на автомате киваю, даже не отрываясь от записей.
Какими бы делами Виталий я ни занималась, мое любимое — это общение с пациентами. Наверное, потому, что они разные. Наверное, потому, что виден диссонанс от того, как некоторые хотят ребенка, а некоторым хочется поскорее сделать аборт. У меня не стоит задача уговорить всех рожать, наверное, потому, что ребенка действительно стоит заводить, когда этого хочешь, а не потому, что тикают часики или родственники требуют, религия, или даже муж. Но иногда я вижу в женщинах сомнение. Оно дает шанс еще не родившемуся малышу выжить, а это уже много. И я рада, что порой чаша весов склоняется в сторону материнства от моего небольшого совета. Чаще всего для этого я рассказываю свою историю. Как сама мечтаю о девочке, что мой муж помогает десяткам женщин, но я — то самое исключение. И это работает, что удивительно.
