вы, я смотрю, не только мести ради с ним после уроков сидите. Поэтому я предлагаю вам, Варвара Андреевна, подтянуть Ивана индивидуально. В свободное от работы время.
Можно подумать, я этого не делаю. Но я рот не успела открыть, чтобы объясниться.
– Я предлагаю вам репетиторство. Индивидуальные оплачиваемые занятия с ребёнком у нас дома.
Ы-ы-ы… Это что сейчас было?..
Глава 6
Илья
Я взял больничный. С понедельника.
В субботу закономерно проснулся с дикой головной болью, ощущением, что по мне рота солдат в подкованных сапогах прошагала, и с женской голой ногой на бедре.
Тинка спала, как ангел. Тихая, красивая, беззащитная. Не знаю почему, но вот в эти моменты я прощал ей всё. Хотелось спрятать её от всего мира и защитить – нежную и такую ранимую.
Во сне она потянулась ко мне за поцелуем. Потёрлась щекой о плечо, переплелась ногами покрепче.
– Тин, плохая идея, – прохрипел, пытаясь осторожно отлепить её от себя.
– Почему плохая? – промурлыкала она, прижимаясь всем телом ещё плотнее.
Чёрт. Я чувствовал себя разбитым и больным. Но одна часть тела не вписывалась как-то в общую картину полного состояния нестояния.
– Я простужен. Заболел, – пытался сопротивляться её рукам, которые, как у богини Кали, ощупывали меня везде, куда доставали.
– Значит, будем лечить, – провела она языком от середины груди до пупка, и я сдался. Позволил ей творить со мной всё, что только она пожелает. Закрыл глаза и отдался ощущениям.
Её пальцы теребили мои соски, тело тёрлось по всей длине – мягкая бархатная кошка с нежной кожей вместо шерсти. И руки мои не остались равнодушными – касались её, гладили по бокам, сжимали ягодицы.
Довольный стон вырвался из Тинкиной груди. Она прогнулась и, захватив в кулак мой член, погладила его как малыша. Член приветливо ткнулся головкой в её пальцы. Полусмех сменился всхлипом, когда она точным движением насадилась сверху. Медленно, с оттяжкой, давая возможность стенкам влагалища разойтись и принять мой вполне приличный размер. До упора. О, да.
Она замерла, а я, не в силах с собою совладать, следил за ней из-под ресниц. Чувствовал, как она томительно сжимается там, где мы с ней слились слишком плотно. Видел, как подрагивали мышцы её подтянутого животика. Как руками она оглаживала свои груди, пощипывая за соски, пока они не налились и не стали твёрдыми на вид.
Кто из нас качнулся первым – не понять. Может, одновременно. Тинка двигалась красиво. И лицо у неё, озарённое страстью, прекрасно. Можно любоваться вечно: на белый лоб падала рваная чёлка, глаза прикрыты – она вся во власти чувственной неги. Не манерничала и не пыталась принять наиболее выгодные позы. Ей это ни к чему. У неё лишь одна цель – получить удовольствие. Может, поэтому весь её вид завораживал. И пылающие щёчки, и полуоткрытый рот. И дыхание ритмичное заводило до мушек в глазах. И лёгкие стоны возбуждали до предела.
Её хочется ублажать. Позволить раскачаться до нужного темпа. Вначале она двигалась медленно, затем всё быстрее. И вот она уже наклоняется низко, упираясь руками мне в плечи. Я не мешал ей, лишь подразнивал соски кончиками пальцев да двигал бёдрами, когда она насаживалась полностью, обволакивая меня плотным горячим кольцом своего естества.
Темп всё ускорялся и ускорялся. Я видел – она очень близко, близко к пику. Сейчас главное не сбить её, не нарушить её внутренний ритм. Отрывистые стоны становились громче, пока не превратились в один протяжный звериный рык. Тинка всегда кончала бурно, страстно – её коготки уже оставили отметины на моих плечах. Плевать.
Мне умопомрачительно горячо от её оргазмических конвульсий, и пока она содрогалась и, дрожа, затихала, я вдавился в неё бёдрами, бился в желании догнать и получить осколок своего удовольствия.
Горячее потное тело уже не ломило. Напряжённые мышцы улавливали каждое её движение. И я хочу, чтобы ей было хорошо. Ещё лучше. От меня, от моего напора. Теперь я управляю ею: насаживаю, сжимая ягодицы пальцами.
– А-а-а-а! – кричит она, выгибаясь луком, обнажая шею, на которой бешено бьётся синяя жилка, и снова сжимает мой член конвульсивно, до сладкой боли. Ещё несколько толчков – и я выдыхаю шумно, толчками, наконец-то освобождаясь. Оргазм скручивает меня в пружину, и я опрокидываю её на постель, подминаю под себя, чтобы сделать ещё несколько движений в порыве страсти и острого удовольствия.
Я лежу на ней, придавив всем своим весом. Но Тинка не сопротивляется – ей нравится. Она балдеет, когда её сжимают в крепких объятиях.
– Ну, вот. Видишь, – целует она меня в макушку. – А то, «плохая идея, плохая идея». Ещё несколько таких заходов – и вся гадость из тебя выйдет.
Заботливая моя. Жалостливая. Доктор Айболит, у которого от всех болезней – одно универсальное лекарство.
Я не хотел больше никаких заходов. Мечтал остаться один. Натянуть одеяло на голову и отлежаться. Но от неугомонной Тинки открутиться не так просто. Она напоила меня чаем. А потом сделала минет. А затем завела и, взяв на слабо, заставила трахнуть себя в душе, стоя, а потом ещё раз в постели.
Когда за ней закрылась дверь, я, опустошённый, слабый, позвонил бабушке, дождался её приезда с лекарствами, а затем малодушно запер дверь на засов и отключил телефон.
К понедельнику я почти очухался, но решил взять тайм-аут. Никогда не отличался трудоголизмом и желанием умереть, но выполнить положенную работу.
Но телефон я включил всё же зря. Как только я это сделал, тут же позвонил отец.
– Во вторник жду тебя к шести. Не опаздывай и не выдумывай никакие отговорки. Я знаю, что ты болен и на больничном. И знаю, что всё не смертельно. Поэтому, будь добр.
Иногда я бунтую и посылаю папку подальше. Но если у него такой голос и тон, лучше его не драконить. Ладно, не рассыплюсь. Тем более, мне действительно сносно уже.
Но чтобы не искушать судьбу, я бегу из собственной квартиры, как преступник. Есть только одно место в этом мире, где я могу спрятаться и
