и понимание.
— У меня нет девушки, — плавно останавливаю машину на красный свет светофора.
— Чудесно! — хлопает в ладоши, со страхом поглядывая на маму.
Щечки Ксении начали покрываться красной краской. Она продолжает шептать что-то ребенку на ушко. От чего она отмахивается или просто недовольно машет головой.
— Сколько тебе лет? — начинаю спрашивать, чтобы Ксения не сгорела от стыда. Девочка охотно рассказывает о себе до самой больницы и даже Ксеня иногда смеется от рассказа дочери.
— А почему вы в халате?
Паркуюсь и глушу двигатель.
— Чтобы не тратить время на переодевание, — я сам забыл, что в халате.
— Спасибо еще лаз.
— Пожалуйста, — нежный взгляд малышки порождает еще большую грусть. Даже мелькнула мысль пройти еще раз лечение, но вовремя вспомнил, что я разведен.
— А можно что-то поплосить? — уже перед дверью в лагере ловит меня за руку Арина.
— Попробуй, — тянет вниз, заставляя встать на корточки.
— Пока мама не слышит, — шепчет на ушко, — плигласи нас сегодня на ужин, — стеснительно отводит взгляд.
— Тебе нравится Макдональдс? — в маленькой пуговичках сразу загорелось счастье.
— Очень! Мами, — оставляет меня, подбегает к Ксении, — Ян нас плигласил сегодня в Макдональдс.
Хм, что-то не припомню, чтобы называл свое имя.
6. Арина
Арина
— Солнышко, — гладит ладошкой по щечке, обожаю, когда она так делает. — Сегодня наша очередь готовить ужин, ты забыла? — о, нет! Неужели Верун другую инструкцию мне дала?
Вчера мы с крестной разработали план. М-м, мне очень понравился, но я никак не могла запомнить. Верун написала шпаргалку. Я ее зубрила три урока, на всякий случай. И, кажется, таки ошиблась.
— Понятно, — блина. — Мами, а Велун же сегодня вечелом не будет, она уехала на какой-то консиликиум, — завтра ли? О, я совсем запуталась.
— Разве не завтра?
— Нет, — уверенно машу головой. Простите, святые яйца, я не хочу лгать, но… Нет, нет, нет! Лучше считать, что это не ложь, а просто плохая информированность или дырявая память… Ха! Все-таки уроки крестной не прошли зря.
— Посмотрим, — это мне нравится. — Раздевайся и начинай делать уроки. Я отойду ненадолго: у нас есть прооперированный, мне необходимо его посетить, и уже тогда сделаем общий осмотр, вместе.
Ура! Обожаю обходить пациентов! Самое главное, можно многое узнать и еще потискать животных. Поддержать. Они все ощущают, я знаю.
Моя мами лучший врач. Я, когда вырасту, тоже буду ветеринаром. Мне кажется, что она расстроена. Но почему? Ян здесь, почему же расстроилась? Тяжело вздыхаю. Наверное, я где-то ошиблась, или же крестная была права, нужно время, чтобы они помирились. Интересно, почему поссорились? Хм.
— Садись за уроки, — строго приказывает. Оставляет нас вдвоем с Яном, который готовит себе напиток у кофеварки.
Да, теперь нужно как-то прочитать инструкцию, чтобы не путать. И крестной позвонить, сообщить коррект… коррект… блина, изменения, одним словом.
— Что? — Ян как-то странно смотрит на меня.
— Откуда ты знаешь мое имя?
Да-а, у взрослых память, как у курицы.
— Утлом, когда я Мелфа колмила, вы сами сказали, — кладу на стол учебники. Он тихо улыбается, подходит поближе и присаживается рядом на кресло.
— Сколько тебе лет?
— Семь, будет, скоро, — широко улыбаюсь в ответ. Лучшее оружие — улыбка! Крестная не солжет, это точно.
— А вам?
— Тридцать восемь, — ого! Так, если моей маме тридцать пять, ему тридцать восемь, тогда это идеально. Хорошо помню лекцию «идеальный мужчина» — возраст, рост, вес.
— А сколько вы весите? Какой у вас лост? — нужно все расспросить и проверить, чтобы не было проколов.
— Восемьдесят шесть килограммов, метр восемьдесят девять, — заглядывает в мои учебники. — Это собеседование? — пьет кофе. Закатываю глаза и выпрямляюсь на стульчике.
— Нет, плосто интелесно, — я ведь не могу сказать правды. Хочу, но пообещала Верун, что не расскажу, пока она не разрешит.
— Можно вопрос? — откладывает стаканчик. Прищуривается, как моя мама, когда пытается схитрить.
— Ага.
— Почему вы живете у крестной?
Опускаю голову. Сказать стыдно и сердечко болит. Я люблю папу, но мою мами люблю намного сильнее.
— Мама лазвилась с папой, вот поэтому, — открываю тетрадь и начинаю писать домашнее задание. Больше не смотрю на Яна, ужасно хочется плакать, но я же женщина, как говорит моя крестная Верун: «женщине можно плакать только когда никто не видит».
— Я пойду работать, — киваю, не поднимая голову.
Снова вспомнилось, когда я еще ходила в сад, мами пришла за мной. Уже было тепло, а она одела куртку. На мой вопрос, почему так оделась, ответила, что на улице холодный ветер. Когда мы вышли во двор, ветра вообще не было, и это меня удивило. Мы гуляли дотемна, а по возвращению домой, мама сняла куртку и я увидела синяки на руках. Подумала, может, ударилась, у меня тоже такое бывает, я же невнимательная. Но в ту же ночь случайно увидела, как папа ударил маму по лицу. Было очень страшно, я долго плакала, а потом мама сказала, что хочет развестись. Я не спорила. Сначала немного скучала по папе, но когда он начал наведываться к нам в новую квартиру и говорить всевозможные гадкие слова поняла: он не любит мою мами.
Я уже достаточно взрослая, чтобы понять, почему папа так делает и, кажется, все из-за меня. Мами всегда меня целует, обнимашкает, хвалит, иногда, правда, ругает ни за что. А папа никогда так не делал, даже не хотел со мной поиграть. Говорил, много работы и у тебя есть мама, не мужское это дело с детьми нянчиться. Теперь я знаю, что это ложь, ведь часто вижу, как мои одноклассники играют со своими папами.
Блина! Надо крестной позвонить… Инструкция! Быстро достаю из тайного кармана рюкзака аккуратно сложенный лист бумаги и телефон.
— Пливет, — шепчу. Бегу к двери, открываю, осмотрев коридор, тихонько прикрываю.
— Моделька, как дела?
— Не знаю, — вздыхаю. — Я сказала Яну, чтобы нас плигласил на ужин, — в трубке слышу громкий смех.
— Моя умничка, но это план третьего дня! — хохочет. Так и знала, что перепутала. — Проехали, главное — результат. Что сказал?
— Плигласил в МакДональдз.
— Бомба! Идите, но ты будь вежливой, записывай все на камеру.
— Какую камелу? И как я могу снимать? — пожимаю плечами.
— Сладенькая моя, «снимай на камеру» означает — запоминай все. — Я поняла, почему Настя, моя одноклассница говорит, что не хочет становиться взрослой — они говорят загадками. Неужели нельзя сказать прямо?
Рассказываю, как все было крестной, предупреждаю об ужине. Она немного расстраивается, но ради такого случая не злится. Только после нашего разговора берусь за уроки.
Ох, как же я уже жду, когда мы поменяем школу. Сегодня со мной даже никто не разговаривал. Яна, самая популярная
