с Настеной тихо посмеялись.
— А ты блин… — цензурной лексики не хватило, чтобы докончить мысль.
Девушка дернулась в сторону Зайкина. Тот рефлекторно отпрыгнул, подняв невинные руки, и широко раскрыл слезливые глаза — опять таблетки от аллергии плохо помогали. Лишь бы не утопать в любимом синем, она опустила взгляд вниз на красный нос, затем на персиковые губы, которые сохранили на себе едва заметный слой розовой помады, — очевидный след недавнего поцелуя.
— Хоть бы рот вытер, — заметила Карина брезгливо и протянула ему большую упаковку влажных салфеток.
Парень средним пальцем коснулся нижней губы и размазал подушечкой помаду. Кончик языка чуть вытянулся наружу слизать чужеродный налет, но сразу спрятался.
Настена пронзила его укорительным взглядом, который быстро сменился недоумением — сначала поверила, потом засомневалась. Варданян тоже перевел кофейный взгляд на друга и спросил:
— Я думал, она улетела.
— Ну, не в космос же, — Зайкин грубо стер салфеткой розовый слой. — Тут лететь всего три часа.
Карина хмыкнула, а сама решила, что допросит его с пристрастием, когда они останутся наедине, хоть и не имела на это морального права и была уверена, что ничего не добьется. Он давно увиливал от прямого ответа, хоть и обещал все рассказать. Каждый раз сжимался от боли при упоминании бывшей, выворачивал шею, прятал глаза, принимал закрытую позу. Всем сердцем не желал делиться и не делился. Девушка не хотела давить, чувствуя щепетильность темы, но больше не могла сдерживаться.
— Лететь три часа, чтобы побыть вместе пол? — хотелось его задеть самым острым шипом, только она не понимала, что приносит наибольшую боль, потому била наугад. — Скорострел ты, Зайкин. Зачем так разочаровывать девушку?
Карина старалась выглядеть ироничной и сильной, но, когда взгляды Варданяна и Настены сошлись на ней, осознала, что звучит жалко. Синие глаза тоже смотрели с непониманием. Персиковые губы быстро превратились в ухмылку. И голос зазвучал с легким ехидством.
— С чего ты взяла, что я ее разочаровал?
Девушка привычно закатила глаза и развернулась лицом к залу, в душе закипая. Как раз подошла молодая пара за маффинами. Валя уже снабдила их кофе. Пока Карина обслуживала покупателей, все трое молчали. Зайкин никак не мог стереть до конца поцелуи Лины, плотно прижимал салфетку к губам и тер до покраснения. Тягучая неловкость оседала на коже и щипала глаза. Варданян с Настеной, словно синхронизированные, одинаково тупили взгляды в пол.
— Заработались? — усмехнулась Игнатьева, таща к лавке Гогу.
Тот внимательно вглядывался в экранчик фотоаппарата и кривил рот. Сиран шагала за ними, вежливо улыбаясь. Взгляд приковала к Настене, изучала, анализировала. Та не знала, куда деться от приставучих трюфельных глаз, ежилась и старалась уйти вглубь избы.
— А мы пока прогулялись. Наелись индийских гулабов джамунов, — рассказала Сиран, наконец, отведя внимание от Настены на своего парня. — Я тебе тоже взяла. Помню, как ты в Индии на них нападал.
Варданян улыбнулся и неловко переставил ногу, чуть не упав, но удержался за друга.
— О, я тоже обожаю эти штуки, — воскликнул Зайкин. — Я их даже пытался готовить. Получилось жирно и приторно.
Антиулыбка потянула щеки вниз, выпятив скулы.
— Хочешь? — радушно предложила девушка, протянув руку с прозрачным пакетом, в котором свалились кучкой облепленные маслом коричневатые шарики.
— Хочу.
Зайкин залез в пакет длинными пальцами, которые тянулись к лакомству, как хищные щупальца, и сразу съел захваченный гулаб джамун.
— Мм, — протянул он довольно, озираясь по сторонам. — Так нежно.
Все на него смотрели несколько неловких секунд, пока Гога не воскликнул:
— А, давайте, сфоткаемся на фоне избушки?
Маленькие глаза резко расширились. Лицо озарилось идеей. Все вышли из избы и встали кучей у витрины. Гога фотографировал с разных ракурсов, заставляя всех то улыбаться, то смотреть по-деловому. Зайкин его не слушался и всегда портил кадр своими кривляниями. На серьезных фото, наоборот, принимал смешную позу и гримасничал, на веселых — выставлял себя излишне суровым.
— Зай, блин, хоть раз сфоткайся нормально, — проворчала Игнатьева, наблюдая за тем, как медленно улыбка Гоги превращается в разочарование.
— А че я не нормально фоткаюсь? — удивляться ему всегда удавалось искренне.
Большие синие глаза оглядывали всех вопросительно, будто пытались определить ту самую норму, под которую следовало подстроиться.
— Просто вырежем его потом, — махнула Карина.
Гога вздохнул. Варданян с Сиран переглянулись. Настена смотрела на Зайкина с улыбкой, впервые за сегодня без грусти.
— Не надо меня вырезать, я же самое главное звено, — щебетал парень. — Ладно, я исправлюсь. Давайте, еще раз.
Но никто не захотел больше фотографироваться. Зайкин стоял с опущенными уголками губ, как печальный клоун, пока все обсуждали ажиотаж на фестивале и оригинальные вкусности, которые продавались в закоулках огромного зала. Он быстро подключился, поняв, что реагировать на него никто не собирается, и стал рассказывать истории о гастрономических приключениях в Азии, которые испытал этим летом. Все смеялись, даже Настена с Варданяном хохотали от души, забыв о неловкости. Сиран скромно, но от души улыбалась, внимательно слушая. Карина старалась не выдавать своего любования рассказчиком, потому чаще смотрела в пол или поглядывала на зал, чтобы не пропустить покупателей.
— Здравствуйте, — к витрине подошел мужчина в мотоциклетной куртке. — Что посоветуете?
Компания притихла. Карина подошла к кассе и глянула на полки, где валялись остатки выпечки: классические кексы, печенье и эклеры.
— Пожалуй, из оставшегося кексы самые аппетитные, — давать советы девушка никогда не умела.
Он поднял любопытный взгляд. Длинные ресницы взмахнули, словно волшебной палочкой, завораживали, а ухмылка уже смаковала победу. Но Карина не поддалась чарам. Слишком устала, чтобы реагировать на привлекательных самцов.
— Самое аппетитное, что я здесь вижу, это вы, — мужчина почти облизался, но сдержал язык в уголке рта.
— И несъедобное, — грубым голосом вставил Зайкин, положив холодные пальцы на плечи помощнице. — Берите кексы. Точно не подавитесь.
Его тон покупателю явно не понравился. Мужчина скис и хмыкнул.
— Два эклера, пожалуйста, — выдавил он через силу и небрежно бросил купюры на тарелку у кассы.
Зайкин передал ему пакет с лакомством. Ресницы взмахнули не без гордости. Губы зажали ухмылку. Мужчина демонстративно развернулся и зашагал к лавке напротив.
— Че ты мне мужиков распугиваешь? — усмехнулась Карина. — Вдруг судьба моя была.
— Я твоя судьба. Смирись уже, — парень как всегда по-идиотски улыбнулся и облокотился на витрину.
— Я сама свою судьбу определяю, — буркнула она, сдерживая губы от улыбки.
Глаза опустила, руки скрестила на груди.
— Не вижу противоречий, — дурацкий оскал стал только шире.
Все в компании по очереди выдавили по смешку. Карина не хотела ни на кого смотреть, чтобы не показывать смущение.
— Зай, мастер-класс через пятнадцать минут, — прошустрила мимо женщина в цветастом
