Ознакомительная версия.
Посылом к столь глубокой заинтересованности предметом послужило неожиданное открытие. Оказалось, что при всей многочисленной, серьезной и многогранной освещенности истории архитектуры России практически отсутствует информация о внутреннем убранстве зданий, о мебели тех времен. Скудно, даже банально выхолощено – лавки, столы, позже сундуки, кое-что про прялки, ткацкие станки, предметы утвари.
Да ладно! Да не может быть! – решила Елена Алексеевна и погрузилась в изучение темы с азартом бывалого следователя, с головой по самую макушку. И между прочим открыла для себя много нового, совершенно небывалого!
Вернулась в Москву и буквально поселилась в Ленинке, в архивах, без зазрения совести пользуясь не изъятым по забывчивости отдела кадров удостоверением журналиста. Елена находилась тогда в непонятном статусе: не была уволена из газеты официально, но и не работала в ней.
Не раздумывая, Лена вновь влезла в заветные «закрома», решив, что и черт бы с ней, с той машиной, когда такое! И поехала по городам и весям страны с конкретной заинтересованностью предметами древней мебели.
Плохо или в полнакала Елена Невельская никогда ничего не делала, и сложился у нее из всех этих изысканий уникальный материал, подкрепленный множеством фотографий. Когда-то в школе Лена увлекалась фотосъемкой и даже в студию ходила, но с окончанием школы забросила эти занятия. Пришлось срочно вспомнить и еще поучиться кое-чему, чтобы снимать самой, правильно выставлять свет, улавливать нужный ракурс, – словом, много чему пришлось учиться по ходу, таская с собой тяжеленную аппаратуру. Но, когда снимки стали получаться действительно классные, ей прыгать от радости хотелось!
Ну и что у нас в результате? Вот перед ней увесистая папка и естественный вопрос: и что с ней делать?
Что делать, Ленка решила за одну бессонную ночь, придумав план дальнейших действий. Утром обзвонила самые солидные журналы, от интерьерных дизайнерских, до «Вокруг света», ничуть не смущаясь, представлялась журналисткой газеты, в которой работала раньше. Надо сказать, что имя Елены Невельской к тому времени уже было весьма и весьма известно в кругах журналистов, чем сейчас она и воспользовалась, предлагая материал к рассмотрению.
Почти нигде не отказали!
Лена обошла всех главных редакторов, на меньшее – замов или ответственных редакторов – не соглашалась. Рассказывала вкратце содержание материала, показывала снимки и присматривалась к реакции, к людям. Не хотелось отдавать свое детище в равнодушные руки.
Может, и не сложилось бы ничего – не выходило, не клеилось и не выстраивалось так, как ей задумывалось, и Лена уж подумывала, что надо, наверное, идти каким-нибудь иным путем, но…
Пришла она в один известный и солидный, как Лондонский парламент, журнал, освещавший мировую культуру, историю стран, городов и народов, воспользовавшись уже проверенным «заходом» в виде не изъятого удостоверения. По большому счету уже ничего не ожидая, это вроде и не совсем в тему, и, по-хорошему, она и предположить не могла, что сможет сотрудничать с такими матерыми «путешественниками».
Вошла в кабинет главного редактора, увидела Николая Васильевича Забарина и поняла, что никуда не уйдет, пока не уговорит его взять материал!
Уговаривать не пришлось.
Елена с энтузиазмом рассказывала о своих исследованиях, показывала снимки и только набрала наивысшие обороты красноречия, как издатель ее перебил:
– Оставляйте. Я просмотрю. Контактные телефоны оставьте у секретаря.
Ленка сбилась, а он, посмотрев на нее въедливо и пытливо поверх стильных очков, спросил неожиданно:
– В газете-то своей работаете?
– Нет, – вздохнув покаянно, призналась она.
– То-то, я смотрю, ваших статей давно не видно. Выгнали или сами ушли?
– Ушла.
– Что так? Обладаете прекрасным слогом и вроде в фаворе находились, первые полосы? Конфликт с начальством?
Он чем-то неуловимо напоминал Познера – возрастом, манерой держаться, лицом, улыбчивостью особой, морщинами и непростым мудрым взглядом.
– Все вместе, – чистосердечно ответила Ленка. – И с начальством, и с собой.
Он посмотрел долгим проницательным взглядом и вдруг улыбнулся открыто и щедро.
– Идите, Елена Алексеевна, я просмотрю материал по возможности быстро.
А в два часа ночи он позвонил.
Ленка спросонья, ничего не понимая, долго искала тренькающую трубку, одновременно предпринимая попытки открыть глаза.
– Да! – наконец удалось ответить девушке.
– Это Забарин! – по-деловому представился главный редактор.
– Какой Забарин? – только что не возмутилась она.
Он рассмеялся легким приятным смешком:
– Спите?
– О господи! – начала соображать Лена. – Николай Васильевич?
– Да уж, не Гоголь, трудно узнать! – пошутил он и резко перешел на серьезный тон. – Рукопись вашу я прочитал. Увлекательнейшее чтение, прям детектив!
И поди разбери – пожурил или похвалил, Ленка с перепугу не поняла.
– Напечатаем всю, серией статей с продолжением. Завтра в девять утра у меня в кабинете обговорим детали. Все. Спите!
В девять утра, стоило ей переступить порог его кабинета, Николай Васильевич принялся руководить:
– По российским просторам-то за свой счет моталась? – без предисловий и сразу на «ты» спросил он.
– За свой, – Лена робко села на стульчик напротив него.
– Ладно, оформим задним числом твое внештатное сотрудничество, какую-то часть денег компенсируем. Все не получится, уж извини, – развел начальник руками и почти весело сообщил: – Возьму тебя в штат. Оклад хороший дам.
Елена Алексеевна Невельская, ушлая журналистка, специализирующаяся на острых социальных и криминальных темах, в недавнем прошлом прошедшая такие Крымы-рымы, что только держись, рот открыла от удивления – чу-де-са!
– Давай, Лена, – перестав улыбаться, по-деловому продолжил Николай Васильевич. – Почивать на лаврах некогда и неуютно, скажу я тебе, двигай дальше! Пока твои изыскания несколько месяцев будут печататься, принимайся за дальнейшее, более позднее развитие мебельного производства в России, мастеров и так далее. Это интересно.
– Да… – проблеяла она. – Я как раз об этом думала.
– Что думать! Иди работай! Ксения Андреевна, мой секретарь, тебе все объяснит, со всеми познакомит. Все, Невельская, трудиться! Я начальник строгий!
Никакой он был не строгий, а самый что ни на есть замечательный начальник в мире. И человек, и журналист-писатель. Забарина обожали все подчиненные. Хотя порой он и мог жестко нагоняи раздавать, до испугу и дрожания ручек требовать и не церемониться особо, но при этом всегда оставался самым лучшим руководителем и человечищем.
Ознакомительная версия.
