на мои губы.
– Ты не похожа на других, – говорит не для того, чтобы пустить мне пыль в глаза. Напротив. Недоумевает. – У тебя есть все данные, чтобы быть одной из них, но ты не такая, – наклоняется к моим губам, а я как под гипнозом замерла и не дышу. Потому что не могу нарушить этот момент близости. Не хочу его нарушать.
Секунда и он накрывает мои губы. По телу разливается жар, мягкую плоть покалывает его щетина, грубый язык вторгается на запретную территорию как захватчик и клеймит. А я дрожу, потому что не в силах совладать с этим морем нахлынувших эмоций. Ощущений, запахов, вкусов. Его поцелуй пропитан пороком. У меня кружится голова.
– И на вкус ты совсем другая, – отрывается от моих губ, жмется лбом к моему, прикрыв глаза. Меня ведет от его грубого заключения, и голова норовит откинуться назад, мышцы ватные. И чтобы не дать мне сдвинуться Слава запускает руку в волосы у меня на затылке и слегка тянет, заставляя саму подставить ему губы. Возражать нет сил и желания. – Вкусная и невинная…
Слова утопают в его дыхании, в нашем дыхании. Он снова накрывает мои губы, и я вопреки голосу рассудка сжимаю его свитер пальцами и тяну на себя. Он рычит.
Шквал эмоций пьянит, я хватаюсь за его руки, жадно вдыхаю его аромат и чувствую, как колени подгибаются. Слава тоже ощущает мою податливость и крепче вцепляется в талию, почти до боли, которая трезвит.
– Я хочу уйти… – отстраняюсь, понимая, что приезд сюда был ошибкой. Знакомство с ним было ошибкой, да даже поход в этот гребаный клуб был ошибкой. Я не готова к тому, что может произойти, и если не уеду сейчас, потом просто не смогу.
– Не хочешь, – противоречит в унисон и смотрит в глаза. И мне не удается скрыть от него правду.
– Я боюсь, – закусываю губы и опускаю голову, потупившись ему в грудь.
Слава бережно вынимает руку из копны моих волос и поддевает подбородок.
– Расскажешь? – спрашивает совсем не о том, почему боюсь. О том, о чем пока не готова говорить. Да и не должна с ним. Он просто знакомый, который завтра же забудет мое имя.
Вздыхаю, руки, держащие талию и подбородок отстраняются, и мне становится холодно. Кажется, что огонь, у которого я грелась потух, и мир вокруг погрузился во мрак. Очень странное чувство, но именно это я испытала, когда Слава отнял руки и отстранился.
– Если хочешь, я отвезу тебя… – говорит между делом, и я понимаю, что нет. Не хочу. Но Слава не давит, поворачивается к чайнику и включает.
Я стою, глядя на его спину, которую изучила почти до дыр. Будь я художником, закрыла бы глаза и изобразила эти линии на листе.
– Кофе выпьешь? – дает мне предлог остаться, и я хватаюсь за него как за спасательный круг.
– Чай, – отвечаю и занимаю прежнее место на барном стуле. Не понимаю, что со мной происходит. Хочется остаться и отдаться ощущениям, и в то же время давит реальность, и я понимаю, что никогда не прощу себе такое распутство. О чем думала вообще?
Слава наливает две чашки, достает сахар, но я мотаю головой на его молчаливый вопрос. Подхватывает две кружки и вместо того, чтобы сесть со мной за стойку, проходит мимо и зовет за собой.
Я поднимаюсь в любопытстве и следую за хозяином дома.
Он ведет меня мимо широкой гостиной. Минуем длинный диван, пару кресел. Ноги утопают в ковре, и если бы ни панорамные окна, сквозь которые льется лунный свет, я бы споткнулась – свет не горит.
Входим в спальню, и я замираю, но на секунду. Молча впиваюсь взглядом в кровать два на два и чувствую неприятную тяжесть. Но Слава не обращает внимания на мое состояние и проходит вглубь комнаты, становясь у окна.
– Отдёрни штору, – просит негромко, и я понимаю, что у него попросту заняты руки, ведь он несет две чашки. Выныриваю из оцепенения подхожу к нему, выполняю просьбу и открываю перед хозяином квартиры пластиковую дверь. На лоджии тепло, на полу большие кресла-мешки, между ними небольшая подставка, которая служит столом, на него Слава и ставит наши чашки. На одном из кресел лежит плед, и я набрасываю его на голые ноги и сажусь на пуф, который буквально проглатывает меня. Слава тем временем тянет цепочку жалюзи, и мое дыхание перехватывает, когда перед глазами открывается панорама ночного города.
Улыбаюсь, пораженная красотой, а мой собеседник опускается на соседний пуф и берет в руки чашку.
– Люблю проводить здесь время, правда подходящий момент выдается редко, – произносит негромко и отпивает из своей чашки, а я ловлю его густой, как листва после дождя, взгляд и удерживаю несколько секунд. Этот мужчина не перестает удивлять.
– Потрясающий вид.
Беру в руки чашку и откидываюсь на спину. Фарфор жжет ладонь, и я напитываюсь этим фальшивым теплом, потому что не хватает именно этого. Не хватает тепла.
Взгляд утопает в пространстве, и слова сами срываются с моих губ.
– Сегодня я застукала своего жениха с подругой…
Слава поворачивает ко мне голову и молча слушает, а я не смотрю на него, но чувствую взгляд.
– В столице проходил слет молодых библиотекарей, и меня отправили туда как представителя от нашего филиала. Начальница должна была поехать, но ушла на больничный. Билеты пришлось экстренно обменивать. Вернулась я раньше на день, и когда вошла в квартиру увидела их вместе…
К горлу поступил ком, и стало физически больно проглатывать чай, но я все равно это сделала.
– Галю я знаю со школы… С Валерой вместе едва ли не с выпускного.
– Хреново, – ответил задумчиво и замолчал, а я ощутила непреодолимое желание высказаться.
– Подруга всегда гостила у нас, часто оставалась с ночевкой, но я и подумать не могла, что она вот так…
Голос сел, я замолчала, Слава тоже не проронил ни слова. Мы не нарушали тишину. Он, поощряя продолжать, я, пытаясь совладать с эмоциями, которые разрушали с таким трудом обретенное спокойствие.
– И мне было бы не так больно, но…
Замолчала, потому что не могла продолжать. Слава не давил, но его молчаливая поддержка значила больше любых слов.
– На первом курсе я забеременела от Валеры. Сказала ему, но он был против, и моей радости не разделял. Они с его матерью заставили меня пойти в клинику и… Сказали, что я выбрала неподходящий момент для рождения ребенка, а
