— Эй, сеструха, не стоит так нагибаться в доме, где живут мужчины, — казалось, он собрался все обратить в шутку.
Я резко выпрямилась. Едва не охнула от возмущения. Не сдержалась, все-таки шагнула к нему и залепила звонкую пощечину.
— Ты здесь не живешь и жить не будешь, — прошипела, не скрывая свою злость, и удалилась из зала в кухню.
Едва добралась до стула, как рухнула на него, не в силах больше стоять на ногах. Ладонь пылала. А меня трясло после произошедшего: от дикой ненависти, от желания сию же секунду выставить ублюдка за дверь, от банальной обиды.
— Надо было не соглашаться, — безмолвно прошептала и, тряхнув головой, поднялась, чтобы поставить чайник.
Единственное радовало, что все еще можно повернуть вспять. Сейчас он или сбежит отсюда, или же придет и нагло встанет в дверях. А я открою ему горькую правду. Пусть знает, что собственный отец приказал своей подчиненной перевоспитать его, а та не стала марать руки и сбросила обузу на двоюродную сестру. Видимо, больше из Юлиных знакомых никто не согласился. И правильно, кому вообще нужен такой шалопай?
Послышались приглушенные шаги. Я нехотя посмотрела на остановившегося возле стола миллионера.
— Ну? — с горькой усмешкой спросила.
— Что ну?
— Извиняться будешь? Или снова — нагадил, как бездомное животное, и сбежишь в какую-нибудь норку, поджав хвост?
Роме не понравилось сравнение. Он шагнул в моем направлении, а я отступила, увеличивая между нами расстояние.
— Кто же знал, что ты такая?
— Какая? — фыркнула я.
— Ну, зажатая. Чего ты боишься? Отвечаю, тебе бы понравилось. Я не собирался делать больно и ждал бы до последнего, пока не попросила бы сама, — он посмотрел на засвистевший чайник, потер щеку и собрался выйти из кухни.
Вот так! Ни извинений, ни маломальского осознания своей вины я не дождалась. Словно это в порядке вещей.
— Все?!
— А что ты еще хотела? — не понял миллионер, встав в дверном проеме.
— К примеру, пояснить, зачем выбросил нормальную еду. Почему порезал мне скатерть и не удосужился оставить хоть немного минералки, а пустую бутылку поставил обратно в холодильник, — говорила я с натянутым спокойствием, ощущая, как внутри бурлит гнев. С каждым новым словом он разрастался все больше и больше. Казалось, я сейчас взорвусь, выплесну наружу всю ненависть по отношению к этому человеку, и от моей ярости его не ничего не спасет.
— Ты просила прибрать, я прибрал. Не нравится? Нужно было самой меня покормить. Все или есть еще какие-то претензии?
— Неужели ты ничего не понимаешь? — я не переставала поражаться его наглости.
— Если надо, я все оплачу, — вздохнув, сказал миллионер и засунул руки в карманы.
— А давай! Валяй!
— Я так и знал, — усмехнулся он.
— Что ты знал, лодырь несчастный? — все-таки сорвалась я. — У тебя хоть копейка заработанных собственным трудом за душой есть? Живешь за счет родителей и горя не знаешь, шляешься по барам, пьешь неизвестно сколько, пристаешь к девушкам и считаешь, если какая-нибудь вдруг отказала, значит, в ней самой что-то не так. Разве? Думаешь, ты кому-то вообще нужен? Бездельник ты, Рома, и лодырь. Самый настоящий упырь!
— От упырихи слышу! — ответил миллионер в том же тоне. — В зеркало сперва посмотри, а затем оскорбляй других. Решила развести меня на деньги? Так скажу сразу — не выйдет. Курочки, они и в Африке курочки — все на одно лицо, — пренебрежительно кинул он, махнув в мою сторону рукой.
— Убирайся из моей квартиры, — ледяным тоном произнесла я.
— Да пожалуйста! Больно хотелось в этой помойке оставаться.
Я промолчала.
Делала вид, что не слышу его возни, пока он одевается, не обращала внимания на его шаги в моей комнате, где после ночных поползновений остались на полу носки. Все это время заваривала чай и размешивала сахар. Можно было сказать еще пару ласковых слов, но кому они нужны? Все, Ходоров-младший уйдет и исчезнет из моей жизни, оставив после себя лишь самые ужасные воспоминания.
— Скатертью дорожка, — пробурчала себе под нос, но все же вышла в коридор.
Роман уже обувался. Он мельком глянул на меня и вскоре выпрямился, собравшись покинуть мою квартиру.
— Держи на такси. Тебе пригодится, — достала из кошелька последние купюры и сунула ему в ладонь. — Печально, когда людям от тебя нужны только деньги.
— Я верну.
— Не надо, Рома. И будь счастлив.
Я усмехнулась, едва за ним захлопнулась дверь. Все. Авантюра завершена. Не нужны мне никакие эксперименты над людьми, а тем более над такими. Я взяла в руки телефон и набрала Юлю.
— Ну как ты там? — сразу же раздался ее звонкий голос.
— Он ушел.
— Что?!
— А то, Юля, он провел у меня всего ночь, а мне уже хочется его придушить и окунуть головой в унитаз! — воскликнула и начала подробно пересказывать ночные похождения Романа Георгиевича, который не только Ходоров, но и чуть-чуть свинья. Пожаловалась на выброшенную колбасу и выпитую до последней капли минералку, поведала об утреннем инциденте и нашем последнем разговоре.
— Зато у тебя грудь идеальная, — вынесла хоть что-то хорошее сестра. — Но ты ведь не раскрылась ему?
— Юль, он не вернется.
И не надо!
— Посмотрим, — с явной улыбкой произнесла она и положила трубку.
Глава 6. Роман
— Я верну! — сказал сеструхе, испытывая небывалый стыд. Да чтобы Ходоровы брали подачки!..
— Не надо, Рома. И будь счастлив!
Нет, я, конечно, не планировал сюда возвращаться, а те же деньги собирался перевести на счет или передать через курьера, но ее пожелание меня убило — как будто не она меня выпроводила за порог. Ладно. Я засунул сложенные купюры в карман и бодро спустился по лестнице.
Подъезд и двор на удивление были чистыми. Образ вонючего, полного бомжей и алкашей района разрушился. Все выглядело прилично: газон, кусты, детская площадка. Разве что дома старые. Им требовался как минимум косметический ремонт.
Я поплелся в сторону большой дороги, оставляя за спиной четыре девятиэтажные коробки и умопомрачительный запах выпечки, хотя пекарня так и манила. Мой организм не привык столько голодать. Один бутерброд за два дня — слишком мало для того, чей рацион составлял профессионал.
Уже за пределами двора нашел табличку с адресом. Теперь оставалось позвонить в такси и наконец-то попрощаться…
Я застонал. Как можно быть таким тугодумом? Телефона нет! Да и ключей от квартиры нигде не нашлось. А может, это она? Стащила их, блестяще сыграла свою роль, чтобы притупить мою бдительность, а потом со своей шайкой припрется грабить? Нет, я не был параноиком. Просто подозрительно все это. Очень подозрительно.
Немного пострадав от вселенской несправедливости, я встал возле дороги и начал голосовать. Все такси пролетали мимо. Водители даже не догадывались, какая вип-персона подпирает бетонный столб. Хотя вполне могли игнорировать частого клиента, который любил устраивать скачки с курочками на заднем сиденье. Нет, Ходоров-младший не страдал эксгибиционизмом, просто часто пил и кутил… Кажется, сеструха кое в чем была права. Я та еще свинья.
Наконец притормозила старенькая тойота. Пожилой мужчина приветливо улыбнулся, словно сразу понял, кто перед ним стоит. Вот так бы сразу…
Однако мое мнение о нем поменялось уже спустя несколько секунд. Услышав адрес, тот с подозрением осмотрел мою одежду, выдав в итоге самый неожиданный вопрос:
— У тебя деньги-то есть?
Да чтоб у тебя колесо спустило! И этот туда же!
— Есть! Поехали!
Не дожидаясь приглашения, я сел и захлопнул за собой дверь. Таксист недовольно покачал головой, затем сообщил, сколько будет стоит проезд. Украдкой отсчитав купюры, которые дала сеструха, с облегчением выдохнул: хватит, и даже останется. Правда, вся ситуация казалась мне дичайшей. Нет, я раньше держал мелочь в руках, но ужаснуло само осознание того, что денег у меня больше нет. И случись очередная нелепица, я бедняк, с каких сторон ни посмотри.
