телом. Скольжу взглядом по залу, пытаясь придумать выход.
Тина ведь сказала, что можно к Давиду обратиться, да? Если Алану ударит что-то в голову и захочет большего. Но насколько безопасно просить одного о защите?
Мне они двое кажутся опасными. И если Алан раньше казался безопасным, то эта встреча многое меняет. Кажется, что я никому не могу доверять…
– Что происходит? – едва вскрикиваю, когда в зале вдруг гаснет свет. Не насовсем но, возможно рассмотреть только сцену. – Алан…
– Шоу, от одной из конкурсанток. Надеюсь, ты такое же устроишь.
– Что вы такое говорите? Я не…
Сглатываю, когда замечаю шест в центре сцены. К нему неспешно двигается девушка, одетая только в нижнее белье. Извивается в такт музыке, проводит руками по телу.
Отворачиваюсь, потому что это совсем уже не весело. Танцует она, а стыдно мне. Как так можно? Полностью обнажиться перед незнакомыми людьми, крутиться.
– Смущаешься? – хриплый голос Алана делает только хуже. – Так же будешь радовать?
– Нет, я не…
– Давай, Анна, поделись со мной – каким талантом хотела удивить. Обещаю, рассказывать никому не буду.
– Я… Я просто петь собиралась. Я не буду танцевать так! Это же пошло.
– Пошло? Почему?
Пальцы мужчины твердо сжимают моё лицо, поворачивая обратно к сцене. Где девушка уже обхватила руками метал, кружа вокруг. Медленно опустилась вниз, а после поднялась, выпячивая свои ягодицы.
– Это танец, Анют, мелодия души. Смотри как она двигается, как на неё смотрят… Каждый удивляет тем, чем может.
– Но она же… Она раздетая, перед всеми… И…
– Скромная? Это хорошо.
Алан наклоняется ниже, его дыхание щекочет кожу. Мурашки давят, спускаются ниже, до самой груди. И прикосновение мужский палцьев к шее – разряд тока, не иначе.
В полутьме, под медленный так музыки все кажется острее, чувствительное. То, как Алан ведёт вдоль ключицы словно убивает. Тело реагирует дрожью, мне хочется прикрыть глаза и забыть обо всём.
– Но ты станцуешь мне, Анна. Когда моя ставка выиграет – станцуешь только для меня. Абсолютно голая.
Девчонке хватает совести покраснеть. Практически чувствую, как пылает краской её лицо в темноте. Пыхтит, старается отодвинуться от меня, отворачивается.
Вот сейчас напоминает ту Анну, которую я знал. Скромную, правильную. А не проститутку, которая трясёт задницей на сцене. В первую секунду я не поверил даже.
Так меня отшивала в офисе, так строила оскорбленную невинность, а теперь тут. Решила так себя продать, да подороже. Захотелось схватить её за шкирку и выволочь прочь.
Но я ей не отец и не опекун, никто. Сама мне сказала, когда я предлагал помощь и жилье в городе. Такая красота не должна была загибать в деревне… А Анна доходчиво и красноречиво послала. А её бабка добавила, что «со старыми, ишь, извращенцами её внучка жить не будет».
Жить – нет, а вот трахаться – за милу душу.
– Алан, послушайте, я не…
– Ты ведь желала мне победы, да? – от неё пахнет кокосом. Так сильно и ярко, что сильнее втягиваю запах. Касаюсь губами мочки уха, чувствуя, как девушка дёргается. – Разве не этого ты хотела?
– Я не буду ничего…
– Будешь.
Блядски много чего будет. С тем, кто предложит деньги поближе. Ещё и с Тиной этой трётся, на которой пробы ставить негде. В золотом, бля, цвете пришла.
На всё согласная.
И оказалась подружкой моей Анны.
Злость давит изнутри, бьёт яркими вспышками прямо в мозг. Встряхнуть девчонку и утащить её. Нагнуть на первой горизонтальной поверхности и отходить по заднице.
Чтобы думала, куда она лезет и что делает. Я ведь предлагал деньги, работу, помощь. Да, на то же содержание взял бы к себе, вместо того чтобы она перед незнакомыми мужиками ноги раздвигала.
– Тише, - нашептываю, а ладонь скользит вдоль её груди. – Не стоит всем слышать о наших планах, договорились?
– Алан, я не понимаю, что на вас нашло. Отпустите меня, пожалуйста.
А сама дрожит от моих касаний. Её грудь часто вздымается, сама подаётся навстречу ладони. Достаточно лишь немного сжать, добраться до сосков сквозь ткань платья.
Интересно, они у неё уже торчат? Или надо чуть больше ласки, чтобы завелась?
– Алан, - хрипло выдыхает, когда сжимаю её полушарие. Почти невинное касание, сразу веду ниже, к ребрам. – Вы…
– Думаю, ты можешь перейти на «ты». Учитывая обстоятельства нашей встречи.
– Хватит! – перехватывает мою ладонь, кажется даже в темноте видно, как сверкают её глаза. – Я вам не какая-то… Вы не можете меня просто лапать. Я не знаю, что на вас нашло, но так нельзя!
Права, со всех сторон. Не обычная девчонка по вызову, а элитная изюминка сегодняшней программы. И её касаться нельзя, только говорить и смотреть, пока не поставишь больше всех.
Перехватываю ладонь девушки, оставляю поцелуй на длинных пальчиках.
– Прости, если обидел. Конечно, продолжим на «афтепати», когда всё закончится. Но расскажи мне, что ты тут забыла, Анна? Как до такой жизни докатилась?
– Я… Мой парень предложил поучаствовать.
Парень значит. Сразу желание раскрошить такому парню голову, чтобы ничего от мрази не осталось. Додумался, свою девушку привести на подобный аукцион, подложить под кошелёк потолще.
Такие девушки, как Анна, должны в роскоши и спокойствии жить. Красивая, не дура ведь. Наверное, поэты именно такими описывали своих Муз. С шелковистыми волосами, хитрым взглядом и пухлыми губами, от которых в паху жмёт.
И не с сопляками Анюте стоило встречаться, а с кем-то солиднее, увереннее. Чтобы даже язык не повернулся предложить трахнуться с другим. Её бы подмять и не слезать ближайшую вечность.
– Хочешь выпить? – предлагаю, цепляя со стола бокал с шампанским. Девушка даже не спорит, пытаясь перехватить тонкую ножку. – Нет, не так. Вдруг прольешь, а мы ведь не хотим, чтобы ты испортила платье.
– Но…
– Просто приоткрой ротик, Анют.
Уверен, что распахивает глазки, как блюдца становятся. А я подношу бокал к её губам, наклоняю. А ещё уверен, что Анна разрешает только из-за шока. Позволяет сжать шею сзади, чтобы удобнее было поить.
Нависаю над девушкой, смотрю как мелкая капля шампанского скатывается по её губам. Не выдерживаю, наклоняюсь ближе, слизывая алкоголь с её губ.
Простое касание, а прошибает током. И Анну тоже, так дрожит, всхлипывает. Не кричит, не пытается оттолкнуть. Замерла и шумно дышит, когда провожу языком по
