class="p1">— Тебе кажется, — уверенно парирую в ответ, так как отказаться от мысли о поцелуе я уже не могу.
Напоминаю себе, что девчонка и так в шоке от последних событий в её жизни, а потому под тотальным контролем всего тела мягко прикасаюсь к нежному рту. Вот только пригубил немного и сразу обратно на сушу из-за страха, что затянет.
Азалия, видимо, недовольная моим поведением, пищит под подмышкой моё имя, когда я, обхватив её сбоку в районе талии, развернул к нашим гостям в количестве четырёх человек: мой тренер с менеджером и Пёс с Полиной.
А дальше, как в той старой сказке: чем глубже в лес, тем больше дебри. В нашем случае — рвоты.
Лисичку нещадно и громко выворачивает на мою рубашку. Она дрожит всем телом и с бесконечным ужасом в глазах прижимает в немом восклицании руку ко рту, как будто блокируя эту рвотную чакру своего тела.
В зале тишина, и только фотографа вообщенихрена не смущает. Он суетливо бегает вокруг нас и без конца щёлкает затвором, что вдруг невообразимо раздражает. Прямо хочется ебнуть промеж глаз разок-другой.
— Охренеть, — цежу сквозь плотно сжатые челюсти, наблюдая за этим смертником. — Наша первая свадебная фотография войдёт в топ «Самых убийственных».
— О Господи! — шокировано шепчет Азалия, и дрожь с её тела переходит на губы.
Я снова смотрю на неё и даже успеваю отметить, как, несмотря на косметику, невеста бледнеет до лёгкой синевы вокруг рта. И прежде, чем она пошатнулась, я успел обнять и прижать к себе расслабленное тело.
— Царь, ну ты даёшь! — подскакивает к нам Сириус. — Я слышал, что у тебя девки в ногах валяются, но чтобы вот так эпично.
— Убери эту мразоту… с камерой, — рычу в ответ, подхватывая Лисичку на руки.
Вокруг начинается суета. Полина встаёт рядом и щупает пульс, а потом начинает обмахивать подарочным конвертом лицо Азалии. Второй рукой она салфеткой вытирает мою рубашку. Мой тренер Андреич вместе с менеджером тоже ринулись к нам, но их вовремя перехватывает мощный бицепс Сириуса.
— Ой! Что⁈ Что с ней⁈ Она рожает⁈ — вдруг истерично начинает вопить тётка-регистратор.
Перевожу тяжёлый взгляд на эту дуру. Она сразу затыкается.
— Пёс!
— Да понял я. Сейчас всех уберу и заткну. И скорую вызову.
— Не надо скорой. Всё хорошо, — раздаётся слабый протест с моих рук.
Ожила принцесса. Полина облегчённо выдыхает и отходит от нас к Илье, который организованным строем выводит всех из зала.
— Да нихрена хорошего, Азалия. Поедем в больницу, я так решил на правах твоего мужа.
— Ты мне не муж, — предъявляет это рыжее создание.
И это, сука, почему-то бесит! Я ей сейчас свидетельство о нашем браке на лоб приклею.
— Да поспорь ещё со мной, — рявкаю в ответ, даже забывая понизить голос.
— Так что насчёт скорой? — встревает Сириус, возвращаясь к нам.
— Нет!
— Да!
Наши ответы звучат синхронно, на что Пёс только закатывает глаза.
— Даю вам десять минут на первую семейную разборку, а потом у меня вообще-то тоже свадьба, — Сириус «умывает руки» и снова выходит из зала, оставляя нас одних.
— Поставь меня на пол, пожалуйста, — тихо и спокойно просит Азалия, зато я вообще ещё никак не успокоился.
— Разбежался. И так хорошо стоим.
— Андрей, — и бля, я сразу узнаю этот поучительный тон, которым она меня сейчас песочить станет.
— Нихрена. Я сам сейчас отвезу тебя в наш спортивный центр к нормальному гинекологу. И если он мне скажет, что у тебя всё нормально, то тогда и поговорим.
— Я уже давно стою на учёте, — Азалия вновь упирается своими рожками, и даже голос крепчает, когда я уже шагаю на выход.
— И отлично. Да только клал я на твой учёт. Трижды.
— Это у меня всё от нервов, — ещё одна попытка.
— Ты, бля, ещё скажи, что это аллергия на меня.
Она молчит и лишь выразительно смотрит. Вот так демонически, что я всем телом напрягаюсь. Как на ринге перед ударом.
— Нам с утра на самолёт. Я должен понимать, что перелёты тебе не навредят.
— Ты же вчера сказал, что вылет сегодня, — разом меняясь в лице, щебечет Лисичка.
От её былой бравады и следа не осталось.
Мы стоим в огромном холле для ожидания брачующихся. Сегодня здесь, слава богу, пусто. Пёс позаботился, чтобы его душу не трепали СМИ и чужие морды.
Мне это тоже на руку. Чем позже мир узнает о моей женитьбе и интересном положении моей жены, тем лучше. Но чуйка громко «орала», что нихуя! Всё дерьмо рано или поздно всплывёт. Тут главное, чтобы был вариант «поздно».
Вспоминаю, что так и не ответил на вопрос Азалии.
— Я перенёс.
— Из-за меня? — и голос у неё всё-таки срывается.
Смотрю на неё такую… улитку в своей раковине и честно лгу.
— Из-за себя.
Азалия
Если бы можно было саму себя низвести в адскую пучину, то я бы это сегодня сделала, ибо после моей рвоты на рубашку жениха в зале висит тишина, как будто кто-то умер.
Наверное, это пала смертью храбрых моя семейная жизнь. Аминь!
— Охренеть! Наша первая свадебная фотография войдёт в топ «Самых убийственных»!
Злоба и лютая ненависть в словах Андрея окончательно ломают меня под весом собственной никчёмности. Хочется зареветь белугой, но момент вообще неподходящий. И я так пыжусь этого не сделать, что как-то не замечаю момента потери сознания.
Просто моргнула, а когда открыла глаза, то уже очутилась на руках у боксёра, а рядом с нами с напряжённым лицом мелькает Полина. И мало того, Андрей активно собирается отправить меня в больницу.
А я против, но пришлось сильно напрячься, чтобы найти свой голос. А некоторым всё равно на моё мнение, ибо они так решили на правах мужа.
Какого, к чертям, мужа⁈ Весь этот брак— сплошной фарс и фарш. Тут какому какое больше слово нравится. Суть будет одна — ложь.
— Ты мне не муж!
Ага! И дальше по старой прямой без намёка на поворот. Хотя насчёт аллергииЦарёв попал в точку. У меня на всю эту вакханалию такая аллергия вдруг образовалась, что впервые вариант уехать обратно в свой город и попробовать там затеряться где-нибудь в деревне не выглядит уже так безумно. Может, действительно, я абсолютно не нужна Адаму, так что и искать он меня не станет.
— Нам с утра на самолёт. Я должен понимать, что перелёты тебе не навредят.
Информация Царёва заставляет меня очнуться. Оказывается, я зависла в мыслях, изучая какую-то амимичную маску мужского лица, где живыми были только глаза. Красивые, глубокого шоколадного цвета.
