в очень тяжелом состоянии, только на вас вся надежда.
— Иду Людочка. — Произношу медсестре, и поворачиваюсь назад к Игнату. — Простите, мне пора. А регистратура находится за углом. Пройдите прямо и на первом повороте налево, сразу увидите.
Разворачиваюсь и под предлогом срочной необходимости убегаю в операционную, радуясь тому, что не пришлось с ним прощаться, и пожимать руку.
6 Глава
Артем
Захожу в операционную, где коллеги уже подготавливают пациента к операции, а мне совершенно не нравится серый цвет его лица.
— Что с ним произошло? — Интересуюсь я.
— Перестрелка была, в него всадили три пули.
— Что о нем известно? Лицо кажется знакомым. — Спрашиваю у Набицкого, одного из лучших хирургов в этой больнице.
Работать с ним одно удовольствие, мы будто на одной волне, всегда беремся за тяжелые случаи вместе.
— Ты что совсем в последнее время новости не смотришь?! Тут чуть ли не девяностые начались. Борьба за власть, все дела. А это Макс Велес, известный бизнесмен и меценат. У него и этого как его, Тихона Градова война за бизнес. Видимо, что — то пошло не так, раз Велес сейчас лежит перед нами.
— Да, точно что-то подобное слышал. Итак, коллеги все готово? Можем начинать?
Перевожу взгляд на анестезиолога-реаниматолога, та молча кивает головой и продолжает следить за показателями. Медсестры суетятся вокруг нас с Набицким, а мы смотрим в глаза друг другу, так сказать передаем друг другу силу.
— Не уверен в успехе нашего дела, Артем. Он в слишком плохом состоянии, боюсь, что не вытянет. — Произносит Набицкий, но я его перебиваю.
— Витя, ты забыл наше золотое правило. Не говорить о плохом в процессе. Настраивайся на лучшее, врач ты или кто?
— Понял, понял. Начинаем.
— Так бы сразу, а то всех нужно чихвостить, чтобы в себя пришли. — Шучу я над другом.
Спустя три часа стараний мы вытащили две пули, осталось добраться до последней и самой опасной, так как она находилась близко к сердечному клапану, и один неверный шаг может привести к летальному исходу, поэтому нужно быть предельно аккуратным.
— Создайте абсолютную тишину в помещении. — Требую я, и коллеги беспрекословно замирают, так как знают, если мне нужно максимально сосредоточиться, то все вокруг должно замереть в буквальном смысле этого слова, не считая конечно, монотонно пищащих приборов.
Обливаясь потом и затаив дыхание, я приступаю к делу, это не должно закончиться смертью. Я должен, нет просто обязан вытащить его с того света. Поэтому с ловкостью трюкача, я вытаскиваю пулю, и кажется, все выдыхают с облегчением, но не тут то было. Именно в этот момент открывается кровотечение, пульс начинает падать, а приборы измерения давления начинают пищать с удвоенной силой, только нагнетая и без того критическую ситуацию.
— Зажим! — Требую у медсестры, и как только получаю его промокнув кровь бинтами, нахожу место кровотечения, и тут же зажимаю его, тем самым останавливая кровотечение, после чего провожу процедуру легирования сосуда. — Все ребята, выдыхаем. Сейчас зашиваем, и перевязываем, после чего отправляйте в реанимацию.
***
Я дико устал, глаза болят так, будто в них тонну песка насыпали, но доволен проделанной работой, теперь главное, чтобы он пережил эту ночь, все зависит от самого пациента. Как я всегда говорю в тех случаях, когда наступает критический момент, но от меня уже ничего не зависит: сейчас он стоит перед выбором — жить или умереть, и только ему решать, как быть. Я сделал все, что от меня зависело, а может даже больше, и надеюсь, что он выберет жизнь, чем и отблагодарит меня за проделанную работу.
Переодеваюсь, и медленно иду на выход, на сегодня моя смена закончилась, и честно говоря, она закончилась еще полтора часа назад, но я не мог оставить на столе пациента, и сказав «мой рабочий день подошел к концу», развернуться и уйти. В моей профессии сверхурочные часы случаются часто, я к этому привык. Да и раньше постоянно оставался допоздна по собственному желанию, ведь дома меня никто не ждал, а возвращаться в пустую квартиру не особо хотелось. Но, сейчас все изменилось, и я спешу домой как никогда раньше, желая поскорее увидеть Лизу.
— Я на связи, если будут изменения в состоянии Велеса, сообщите, в любое время. — Даю последние наставления дежурной медсестре, после чего выхожу из больницы.
Домой приезжаю через минут сорок, в окне на кухне горит свет, и мои губы сами собой растягиваются в улыбку. Как же, чертовски приятно возвращаться домой, когда тебя там ждут.
Переступив порог квартиры, чувствую ароматный запах еды, доносящийся из кухни, и через минуту из той самой кухни, мне на встречу спешит Лиза, с очаровательной улыбкой на губах.
— Я приготовила ужин, но из-за моей не способной ни на что руки, вышло не особо красиво. Но, во вкусе я уверена! — Произносит смущенная Лиза.
А я готов и обуглившиеся кусочки из ее рук есть, и говорить, что это самая вкусная еда на свете. Ведь это приготовила она, а мне раньше никто не готовил, ну конечно, не считая маму.
— С удовольствие съем все, что ты приготовила. — Произношу с благодарной улыбкой. — Только руки помою, с дороги.
Когда зашел в кухню, стол уже был накрыт, Лиза сидела на стуле у стены, и заметно нервничала.
— Прости! Мне следовало спросить, прежде чем хозяйничать, в твоем доме. Я просто хотела тебя отблагодарить за помощь, но даже это не могу нормально сделать.
И из-за этой ерунды она переживала? Глупости, знал бы я, что дома меня ждет накрытый стол, мчался бы на всех парах.
— Успокойся! Все хорошо, ты можешь делать все, что захочется, и мне очень приятно, что ты приготовила нам ужин. Честно говоря, я удивлен, пока ехал, думал заказать доставку, а тут такой сюрприз.
Ничего сверхсложного она, конечно, не приготовила, на ужин была паста с курицей, и овощной салат. Но, для меня в этот вечер, это была пища Богов, казалось, ничего вкуснее я в жизни не ел.
После ужина, я помыл посуду и, мы направились в
