Я невольно фыркаю, пряча смех под заснеженными перчатками, а Сережа, окончательно пристыженный, почти бегом бросается к воротам.
Повернувшись к Матвею Тихоновичу, я качаю головой:
– Теперь он точно не вернет мне мои деньги. Но я все равно очень благодарна вам за такое заступничество.
– Вернет, – уверенно говорит Матвей Тихонович. – Если не вернет – его совесть загрызет насмерть.
– У таких, как Сережа, нет совести, – замечаю я с горькой усмешкой.
– Если вдруг потребуется – я проведу с ним еще одну воспитательную беседу, – с готовностью обещает мужчина, а я в ответ морщусь:
– Да нет, не надо, спасибо...
– Все нормально? – спрашивает он, напоминая, что пару минут назад я грохнулась на землю и ударилась головой.
– Да, вполне, – я киваю. – Еще раз спасибо, я пойду...
Вот только стоит мне сделать шаг по направлению к воротам, как моя голова начинает кружиться, перед глазами появляются черные точки, и я останавливаюсь, боясь, что вот-вот снова упаду.
– Вам нужно посидеть и отдохнуть, – говорит Матвей Тихонович. – Идемте, я провожу вас к себе домой.
– Ну что вы... – начинаю я возмущаться, но мужчина меня не слушает, а я и вправду не очень хорошо себя чувствую, и у меня нет никаких сил спорить.
Он осторожно подхватывает меня под локоть, и мы шагаем по заснеженной улице элит-поселка к его особняку.
– Матвей Тихонович, простите, но это непрофессионально, – заявляю я своему спасителю уже на пороге дома. – Ваши дети не должны увидеть меня без костюма Снегурочки, вне образа... Иначе магия будет разрушена.
– Но ведь костюм у вас с собой, – улыбается мужчина.
– Да, – я киваю.
– Тогда надевайте его, а детям скажем, что вы утомились после своих новогодних дел и зашли к нам в гости немного отдохнуть. Они будут очень рады вас видеть, но обещаю, что надоедать не станут.
– Вы уверены, что это хорошая идея? – спрашиваю я с сомнением.
– А вы уверены, что оставить вас с головокружением на улице – это хорошая идея? – отвечает Матвей Тихонович вопросом на вопрос.
Я поджимаю губы:
– Не знаю...
– Все в порядке, – говорит мужчина и ведет меня через уже знакомый служебный вход. – К тому же, дети сейчас с няней, если я один с ними не справлюсь – она обязательно поможет.
– Ладно, – я киваю, переступая порог дома, и через несколько минут уже выхожу в гостиную в наряде Снегурочки.
Варвара и Богдан, собиравшие возле елки свои подарочные конструкторы, при виде меня срываются с места и бросаются мне навстречу, громко и радостно крича наперебой:
– Снегурочка, Снегурочка, ты вернулась! Папа, ты привел Снегурочку!
– Да, она погостит немного у нас, – говорит Матвей Тихонович. – Только она очень устала и у нее болит голова...
– Прямо как у мамы? – выдыхает Богдан, и я не понимаю, о чем он говорит, а мужчина тут же морщится:
– Нет, милый, не переживай, у нее просто было очень много предновогодних дел и теперь ей нужен отдых. Если вы не будете шуметь – совсем скоро она будет чувствовать себя отлично, правда же?
– Конечно, – я неловко улыбаюсь.
Богдан подходит ко мне, берет за руку и спрашивает шепотом:
– Снегурочка, принести тебе горячего шоколада? Или ты растаешь?!
– Если немного – то я не растаю, – говорю мальчику.
– А я принесу печенье! – радостно восклицает Варя, и брат с сестрой вместе бросаются куда-то в столовую.
8 глава
Мэри Поппинс... точнее, няня Маша, хотя – вот ведь забавное совпадение! – Мэри и Мария – это одно и то же имя, просто в разных странах... так вот, няня Маша, которая до этого сидела возле переливающейся всеми огнями елки на маленьком детском стульчике, поднимается с места, как только Варвара и Богдан убегают за горячим шоколадом и печеньем, и подходит ко мне и хозяину дома с явным недовольством:
– Матвей Тихонович, я не знала, что у нас запланирован еще один утренник...
– Это не утренник, Мария Петровна, – объясняется перед ней мужчина, и по их общению я понимаю, что он даже как-то благоговеет перед этой статной женщиной. Возможно, ей, в отличии от родного отца, удается сдерживать маленькую непослушную банду, а это обычно восхищает.
– Тогда почему Снегурочка снова у нас в гостях?! – спрашивает Мария Петровна. – Уже почти девять часов вечера, через полчаса я планировала укладывать детей... – она явно обеспокоена тем, что мое неожиданное вторжение нарушит режим сна ее подопечных. Это очень мило, а еще я сразу покрываюсь пунцовой краской и начинаю просить прощения:
– Я немедленно уйду...
– Эльвира! – окликает меня Матвей Тихонович. – Никуда вы не пойдете, устраивайтесь поудобнее и отдыхайте, – а потом обращается к няне: – Мария Петровна, через несколько дней новый год – ничего страшного, если режим сна у детей немного собьется. Все равно сейчас нет никаких развивашек и кружков. Даже бассейн на двадцать девятое число отменился. Пусть они повеселятся, да и у меня не всегда получается побыть с ними, когда они ложатся так рано... – он поджимает губы, явно испытывая сожаление, а потом поворачивается ко мне, объясняя: – Я иногда в девять часов вечера только домой прихожу... Рабочий график у меня довольно жесткий.
Я киваю и кошусь на Марию Петровну, которая соглашается не укладывать детей прямо сейчас, а дать им время поиграть и повеселиться. Матвея Тихоновича это вполне устраивает, а я и сказать ничего не успеваю, потому что в этот момент в гостиную возвращаются Богдан и Варя: мальчик тащит большую стеклянную кружку с горячим шоколадом, а его сестра – пачку овсяного печенья с апельсиновыми и марципановыми кусочками.
– Вот это да! – восклицаю я сразу же, расплываясь в улыбке.
– Осторожно, Снегурочка, очень горячо! – важным тоном заявляет Богдан и ставит кружку на стол. – Подожди немного, пока остынет.
– Конечно, милый, – я киваю. – Спасибо большое!
– Печенье – мое любимое, специально для тебя принесла! – говорит Варя, и я беру одну дольку, осторожно надкусывая.
– Очень вкусно, Варенька, спасибо!
– Только не забывайте, что Снегурочка очень устала, – напоминает детям Матвей Тихонович.
– Мы будем тихими-тихими, как мышки! – говорит его дочка, и я невольно улыбаюсь, а потом ко мне неожиданно обращается Богдан:
– Мы с сестрой хотели собрать из наших новогодних конструкторов елку, но у нас что-то никак не получется... Может быть, ты поможешь нам?
– Дети... – начинает Матвей Тихонович с явной укоризной в голосе, но я перебиваю его и снова улыбаюсь:
– Все в порядке. Конечно, я помогу... Показывайте, что за конструктор?
Всего через пять минут мы вчетвером – я, Матвей Тихонович и его чудесные дети, – уже сидим прямо на пушистом белом ковре под сияющей огнями елкой и собираем другую елку – из больших магнитных блоков конструктора. Матвей Тихонович находит в интернете примерную схему сборки, и мы стараемся ей следовать, постепенно вырисовывая на зелено-еловом фоне треугольник за треугольником: сначала – нижний, самый большой, потом – поменьше, и так далее...
– Отлично получается! Мне нравится! – говорит Богдан, а Варя и вовсе в ладоши хлопает:
– Потом можно будет украсить наклейками!
– Что за наклейки? – спрашиваю я. – В виде елочных игрушек?
– Ага! – кивает малышка.
– Очень здорово!
Еще через некоторое время нас покидает няня Маша, у которой закончилась рабочая смена, а мне на телефон приходит сообщение от мамы:
«Почему тебя так долго нет дома, Эльвира?! Все в порядке?!»
Я быстро набираю ответ:
«Все отлично, буду через час!» – но отправить не успеваю, потому что в этот момент прямо за панорамным окном, выходящим во двор, начинается канонада праздничного фейерверка, и малыши моментально подрываются с мест, чтобы прилипнуть носами и ладошками к стеклу и, восторженно визжа, наблюдать, как в черное зимнее подмосковное небо взмывают залпы салюта, раскрываясь над головами пышными разноцветными бутонами.
