Впервые ведь после смерти брата почувствовал что-то светлое и тёплое. Хотелось оберегать, защищать, отдавать. Хотя гораздо хуже будет, если она НЕ уйдет — останется и погрязнет в пучине мрака, замарается этой жизнью. Теперь понятно почему Альберто так рьяно отгораживал дочь.
Сейчас она здесь, в их собственном маленьком мире, и, пока всё не разрушилось, есть возможность урвать кусочек.
— Иди сюда, — похлопал по коленке мужчина.
Айрис без слов подошла, поставила стаканы на столик и присела на уготовленное место, обвила шею кольцом рук и зарылась лицом.
— Франко, а почему Птичка?
— Потому что ты свободна, вольна делать что захочешь, улететь. Когда увидел тебя в клубе в первые, то ты произвела на меня такое впечатление. Твою мать, ну почему должно быть так сложно.
Глава 11. Айрис Мур. Тот самый день
Я обещала Дэвису не высовываться до конца операции по поимке Моретти, а обещания нужно выполнять, такой уж я человек. Последние несколько дней надо мной висела грозовая туча из неприятного предчувствия. Отгоняла её, вновь прокручивая детали плана и мысленно уверяя себя в его успехе. Отвлекалась, стараясь проявить выдержку и терпение. Хорошо, что отвлекаться было на что, в одиночестве бы точно рехнулась. Франко оказался заботливым малым — привёз одежду, периодически баловал меня вкусняшками. Все дни проводил со мной, отменил все дела, а уезжал только за провизией. Мы смотрели кино по вечерам, вместе готовили, занимались домашними делами и занимались любовью — много, страстно и качественно. Эти несколько дней казались безмятежной сказкой, лишённой жестокого мира, обстоятельств и нависающего будущего. Мы много разговаривали, узнавали друг друга. Может эйфория от влюбленности, но жить вместе оказалось легко — Франко такой же чистоплюй, как и я, никаких мелких раздражителей, типо оставленной грязной посуды или разбросанной одежды. Мы смеялись, дурачились, даже танцевали. Я подмечала милые особенности моего мужчины. Рай. Остаться бы здесь навсегда — с ним — засыпать под тихое сопение, просыпаться в крепких объятиях от поцелуев. Я пропала. Влюбилась в одного из подонков, коих всегда презирала. И мне это нравится.
А сегодня настал этот самый день. День, что разделяет на до и после. День, который убьёт мою сказку.
С Франко мы договорились заранее, что я обязана быть на порту Кальяри, увидеть всё своими глазами. Он долго отговаривал меня и переубеждал, пытался воззвать к голосу разума и привести доводы, а потом тяжело вздохнул и согласился.
Договорились пойти вместе, чтобы обоим было спокойно, укрыться в засаде и не попасться никому на глаза. Просто тихо посидеть и посмотреть. Мы взяли друг с друга обещания не лезть на рожон, если что-то пойдет не так.
На место мы приехали гораздо раньше назначенного времени, укрылись в одной из арендованных яхт, откуда хорошо просматривался весь порт. До встречи оставалось порядка четырёх часов, но Франко предупредил что скоро сюда приедут ребята Альберто, чтобы проверить периметр и останутся дожидаться хозяина.
— Как ты попал в этот бизнес? — начала разговор я, чтобы хоть как-то скрасить ожидание.
— После смерти брата. Альберто — бывший муж сестры моей матери, я видел его пару раз в детстве на семейных праздниках, но никогда особо не знал чем он занимается.
Мой младший брат, ему на тот момент было девятнадцать, первым заикшался с Альберто — выполнял мелкие поручения, возил документы, передавал нужным людям. Уго был со взрывным характером, да ещё и молодость — кровь горячая, попадал в передряги постоянно, вечно в синяках. Альберто его вытаскивал и дал своё покровительство перед полицией. Брат не слушал меня — вырос мальчик, жаль ума не прибавилось. Тогда я и пришел к Альберто — присматривать за братом, чтобы дел не натворил. Четыре года прошло с тех пор, брат погиб в очередной разборке — восемнадцать ножевых, а я настолько корни пустил, что остался.
— А… родители? Не отвечай, если не хочешь, я пойму, — осторожно спросила Айрис.
— Родители погибли, когда мне было восемнадцать лет, а Уго девять — автомобильная авария.
— Мне жаль! — выразить всё сострадание невозможно было словами. — Спасибо, что поделился.
— Пустяки. А ты как стала копом? — заинтересовано спросил Франко.
— Из-за отца, он постоянно бил меня и мать, я ненавидела его всю свою жизнь и, когда выросла, пошла в академию, чтобы защищать мир от таких ублюдков.
Тренировалась за двоих, зубами себе путь пробивала. Он умер за решёткой, а мать умерла от рака восемь лет назад. К Миллеру попала случайно, я тогда работала в отделе нравов и занималась мелким хулиганством, но глаза горели, хотелось большего. Там меня и заметил Дэвис, позвал к себе. Шесть лет уже с ним работаю, многих гадов посадили.
— Израненная, но не сломленная, моя гордая Птичка, — целуя мои пальцы произнёс мужчина. — Я не знаю, что ждёт нас дальше, но знаю наверняка — ты восхитительная.
Я потянулась к его губам с нежным поцелуем, в нём не было привычной опаляющей страсти, было нечто другое — единение. Два таких разных человека, с разной судьбой и шедших разными дорогами. Две души, которые соединялись несмотря ни на что. Две крупицы, что тянулись друг к другу вопреки всем обстоятельствам.
— Спасибо, — произнесла я в губы Франко, едва оторвавшись.
Я никогда никого не любила. Уважала начальника, но не испытывала к нему отеческих чувств, как принято в мелодрамах про полицейских, хотя для этого была весьма благодатная почва. Оберегала и защищала мать, испытывая скорее жалость и непонимание почему терпела отца. Испытывала симпатию к некоторым мужчинам.
Привязанность и доверие к немногочисленным подругам. Искренне ненавидела отца всем сердцем. Но никого никогда не любила. К Франко сначала возмущение, что сбил планы, раздражение, что так себя ведёт. Потом вожделение, похоть, интерес, симпатию. А теперь трепет, наслаждение от близости и… люб. Нет, нет, стоп.
Через час-полтора действительно подъехали парни в строгих костюмах и с кабурой за пазухой.
— Они ведь не будут обыскивать яхты? — насторожилась я.
— Только на наличие подслушивающих устройств. А так, заглянут, убедятся что нет посторонних шумов и уйдут. Порт вечером не такое распространенное для посещения место. Товар разгружают утром и днём, вечером все уходят отдыхать, — успокоил меня Франко.
Парни Моретти несколько раз обошли пристань, проверили укромные уголки. Я затаила дыхание, когда они поднимались в наше убежище, но всё прошло гладко — постучали, осмотрели и двинулись дальше. Убедившись что всё чисто — ушли обратно по машинам.
Следом приехала ещё группа парней, очевидно, другой стороны переговоров.
