сумкой Беркутова. Бросаю взгляд на эту самую сумку на заднем сидении. Она раскрылась, в ней несколько толстых книг. Тяжёлые на вид. Как вообще их всунула туда?
— …Чего? — всё ещё горящие воинственным огнём, зелёные глаза переходят с дороги на меня, а потом обратно. Она уже не выглядит такой милой, как была изначально! — В смысле?!
— Я соврала тебе, чтобы мы уехали, но зачем ты начала его бить?! Он мог тебя одним ударом вырубить! — Он никогда не бил женщин. Ни одна из нас ему не соперник, чтобы поднимать руку. Но в тот момент он так взбесился, что я уже испугалась, вдруг всё же сорвётся. Он так вдарил по машине. Никогда не видела его настолько злым.
Я совсем его не знаю, оказывается.
Думала, что ТАК вывести Марата может лишь работа, но судя по взгляду, он действительно нас двоих бы в бант скрутил, если бы успел.
Думала, что он верный и любит только таких, как я. А оказался изменщиком, который любит силиконовых блондинок на развлекуху в супружеской кровати.
Меня отпускает от крошки волнения о нём, снова заполняя отвращением и болью. Прикрываю глаза и касаюсь своего живота. Нужно оказаться в тихом, безопасном месте и посмотреть, нет ли на мне синяка от удара. Я не должна позволить эмоциям навредить малышу.
Он единственный, кто у меня остался.
— Чё?! Зачем ты мне соврала?! Я подумала, что тебе правда грозит опасность! Лицо всё сопливое от слёз, а он почти голый, вот я и накинулась! Этих извращенных мужиков развелось так, что достали. По другому никак. — в голосе Арины звучит настоящая неприязнь. Её пальчики даже руль крепче сжимают, словно она хочет вырвать его и каждого мужика им прибить.
— Я просто… мы поругались. — мда, звучит отстойно. Но стоит ли мне говорить что-то большее? Я лишь её имя знаю.
— Ты серьёзно? — Арина недовольна и я чувствую вину. Из-за меня она могла получить серьёзную травму, нарвавшись на разъярённого, как быка, мужчину, просто потому что защищала, — И что теперь? Мне отвезти тебя обратно к нему, чтобы вы страстно помирились? Или как там ведут себя сопливые парочки.
Ладно. Разве есть что ещё терять?
— Я увидела, как он изменяет мне. — в салоне машины повисает тишина. К горлу подкатывает тяжёлый ком, душа меня за то, что сказала. А Арина вся напрягается, словно сама только что застала измену своего мужа, которого у неё явно нет. Глаза остекленели. Я даже сомневаюсь, что она видит, куда мы едем. Но правил не нарушает.
— Урод. — не комментирую. Я так Беркутова не называла, но во мне плещется много всего, как бы я хотела его назвать, лишь бы показать, как же мне больно из-за его поступка. — Я отвезу тебя, куда нужно. Только скажи.
— Мне некуда… — денег нет, своей квартиры тоже. Мама примет меня, но дом подарил ей когда-то мой любимый муж. Мы ведь жили очень бедно и вот он просто взял и купил его. Он ведь приедет туда и снова начнёт свою шарманку с прощением. Не хочу впутывать маму в это.
— Хорошо, отвезу к себе. — Арина даже не задумывается, предлагает сразу и тут же сворачивает на другую улицу.
Это странно. Зачем какой-то девушке просто помогать мне? Тут одна машина, в которой мы сидим, стоит не один и не два миллиона. Она не нуждается в деньгах, да и у меня их нет. А что ещё?
— Зачем тебе это?
В салоне снова повисает тишина. Арина мрачнеет ещё больше. Но затем резко выдыхает.
— Мой отец изменяет маме, сколько себя помню. Ненавижу его. — и одного этого достаточно, чтобы понять. Это не просто какая-то женская солидарность. Это настоящая, личная боль. Многолетняя. Её матери и её одновременно, — И мама не может от него уйти. Он размажет нас в лепёшку. Так и живём. Зато миллионеры.
— …Мне очень жаль.
Она неожиданно хохочет.
— Пфф, я оптимистка. Доучусь и разберусь с ним одним махом! — сама с трудом в это верит. Видно по глазам. Мелкая девчонка не соперник взрослому, состоятельному мужчине. Своему отцу.
— Ты сможешь! — но я вижу, что она не хочет об этом говорить и поддерживаю.
— Да! А пока можно пользоваться тем, что он снимает мне коттедж. Тебя как звать то? Раз мы станем соседками.
— Лера.
— А фамилия? Я Игнатова. — знакомая фамилия, Беркутов вёл дела с Григорием Игнатовым, из-за него и случились те проблемы и большие убытки, из-за которых муж сорвался на меня в прошлом. Больше они не сотрудничали. Два поганых бизнесмена-изменщика, два сапога пара. Чего ж не сдружились?
— Синицина. — называю свою девичью фамилию, фамилию деда. Отца не знаю, мама говорила, что он был очень холодным, свою фамилию не дал, хотя и жил с нами, когда я была маленькая, а потом умер и ничего не оставил, кроме проблем в школе, так как моя мама "брошенка", не каждому же скажешь, что она вдова. В детстве проще было отколотить.
Встретив наглого парня в школе, который тут же пригласил меня на свидание и не отстал, несмотря на не один отказ, я думала, что он идеальный мужчина, точно не такой, как другие. Уверенный в своём выборе, верный. А по итогу…
Я снимаю обручальное кольцо с пальца и убираю его в карман.
Мы заезжаем в частный сектор с элитными домами. Марат хотел купить здесь коттедж, когда я забеременею. Чтобы приготовить большой дом к появлению малыша. Но теперь этим планам не дано осуществиться.
Я не вернусь к нему после измены.
Это не случайность. Это предательство.
Машина останавливается и мы выходим прямо перед двухэтажным домом. Проходим по дорожке и заходим внутрь. Совсем не обжит, выглядит как люкс-дом, только выставленный на продажу. Приятные светлые тона стен, дорогой паркет, идеальная чистота и мебель, будто на ней и не сидели ни разу.
Лишь в комнате самой хозяйки настоящий хаос, но по своему уютный. Живой. Видно, тут обитает типичная бунтарка-студентка, первокурсница, у которой ни на что нет времени. Куча плакатов любимых групп на стенах, не заправленная кровать, открытый шкаф, учебники на полу, коробка с недоеденной пиццей и пустая банка из под газировки. А ещё ноутбук и подключённые к нему колонки тоже прямо на полу, ведь стол занят другими книгами и тетрадями.
Арина даже комнату выделила мне на первом этаже, чтобы я не слышала, как она ночью музыку слушает, потому что не спит, а делает домашку.
Мне всё равно. Просто запираюсь в ванной и меня снова рвёт, стоит
