меня там, стоять у двери, даже не сказав ни слова благодарности. Я вижу, как на его коже начинают расцветать синяки, как скованно он ходит, и мое сердце сжимается от осознания того, как ему, должно быть, больно.
Я слышу звук включающегося душа и колеблюсь.
Я не должна следовать за ним туда. Моя гордость подсказывает мне, что все, что я делаю, это настраиваю себя на еще один позорный отказ, но как будто то, что я чуть не потеряла его сегодня, сдвинуло что-то внутри меня. Я чувствую, что мне нужно быть рядом с ним прямо сейчас, как будто находиться в другой комнате, невыносимая боль. Мне нужно его увидеть. Он чуть не умер.
Вопреки себе я иду в ванную, открываю дверь и захожу внутрь. Коннор стоит по другую сторону непрозрачной двери душа, очевидно, не замечая моего присутствия. Я сбрасываю с себя одежду, прежде чем успеваю передумать, и открываю дверь. Коннор, кажется, осознает мое присутствие в тот самый момент, когда я захожу в душ, и его глаза расширяются. Я вижу, как его взгляд скользит по моему обнаженному телу в мгновение ока, почти так же быстро, как я заметила вспышку эмоций в его глазах ранее, а затем он переводит взгляд на мое лицо, его губы поджимаются.
— Могу я спокойно принять душ? — Раздраженно спрашивает он.
— Я хотела… — мой голос замолкает. Я не знала, как сформулировать то, что я хотела ему сказать, потому что все, что я скажу, прозвучит глупо. — Я хотела убедиться, что с тобой все в порядке, — неуверенно заканчиваю я, хотя знаю, что он на это не купится. Я уже знаю, что это так. Чего я хотела, так это быть рядом с ним, и, видя, как он ухмыляется мне, я бы отдала все, чтобы он этого не понял.
— Я не умер, — говорит он почти мягко. — Я выбрался. На минуту это было невозможно, но я выбрался. И кто бы ни устроил этот пожар, если кто-то его устроил, я их найду.
У меня скрутило живот, когда я услышала, что у него возникла та же мысль, что и у меня, что это мог быть поджог.
— Ты не сообщил мне, что происходит. — Мне не нужно говорить ему, что Найл был единственным, кто дал мне знать, он предположил, что София и Катерина рассказали мне об этом, когда получили известие от своих собственных мужей. Однако я не могу скрыть боль в своем голосе, а мне бы хотелось, чтобы я могла.
— А тебе было бы не все равно? — Коннор приподнимает бровь, бесстрастно глядя на меня сверху вниз, и моя грудь сжимается. Он действительно не отправил мне сообщение, потому что думал, что мне будет все равно?
— Я твоя жена, — отвечаю я, проглатывая комок в горле. — Конечно, мне было бы не все равно.
— Мы не совсем ладим.
— Это не значит, что я хочу, чтобы ты погиб в огне! — Восклицаю я, уставившись на него. — Черт возьми, Коннор, что ты на самом деле думаешь обо мне? Ты думаешь, я приложила все эти усилия, чтобы помочь своему отцу вернуть тебя сюда, вышла за тебя замуж, делаю все возможное, чтобы забеременеть, и я почему-то была бы счастливее, если бы ты умер? — Я ошеломленно смотрю на него. Почему нам так трудно понимать друг друга?
Он пожимает плечами с невозмутимым выражением лица.
— Почему бы и нет? Ты бы больше не смогла руководить всеми остальными женами мафии, но что-то мне подсказывает, что тебе это все равно не очень нравится. Ты унаследовала бы все мои деньги как моя вдова. Ты была бы богаче, чем раньше, и свободна. Ты могла бы выйти замуж за Найла…
— Пожалуйста. — Я прижимаю руку ко лбу, качаю головой и закрываю глаза. — Не впутывай в это Найла. Это не имеет к нему никакого отношения.
— Разве нет? — Взгляд Коннора немного темнеет. — Он сообщил тебе, что происходит?
Мне не нужно лгать. Я на удивление плохо научилась скрывать свои мысли и чувства от Коннора, и он немедленно читает это по моему лицу.
— Я так и думал, — раздраженно фыркает он. — Но ты ждала меня возле склада, как послушная маленькая жена. Как это, должно быть, было трудно для тебя.
Нет, что было сложно, так это не иметь возможности обратиться к нему, потому что он был ослом из-за этого. Точно так же, как он ведет себя сейчас.
— Коннор — я облизываю губы, прекрасно осознавая тот факт, что мы оба голые, горячая вода льется на нас, нас окутывает пар. — Ты можешь отбросить ревность? Всего на минутку? И не говори, что ты не ревнуешь, потому что мне сейчас не хочется, чтобы мне лгали. Не мог бы ты просто… позволить мне порадоваться, что ты жив? Потому что так и есть.
Я выдыхаю, поворачиваясь лицом к мужу, наблюдая, как вода стекает по его груди, собираясь на глубоких выпуклостях пресса. Я осторожно протягиваю руку, прикасаясь к нему там, и он втягивает воздух.
— Все болит, — признается он. — Завтра будет хуже.
— Что-то все еще работает, — говорю я с ухмылкой, опуская взгляд вниз.
Несмотря на синяки и ушибы Коннора, по крайней мере, одна его часть, похоже, этого не чувствует. Я вижу, как его член напрягается, поднимается так, что выступает перед ним, а затем становится еще тверже, когда его взгляд скользит по моей влажной груди, и я чувствую волнующий прилив силы.
Даже обиженный, даже раздраженный, даже упрямо приводящий в бешенство, Коннор хочет меня. Благодаря своей анатомии он не может этого скрыть. За считанные секунды он становится твердым, как скала, настолько твердым, что головка его члена почти касается упругой плоти его живота, задевая чуть ниже пупка, когда кончик перламутром блестит от предварительной спермы. У меня текут слюнки от желания попробовать его на вкус, взять в рот всю эту твердую толщу и доставить ему удовольствие, дать ему что-нибудь, что отвлечет его от дискомфорта. Но это означало бы выйти из тупика между нами, показать, что я снова хочу его больше, чем он меня.
— Позволь мне помочь тебе привести тебя в порядок, — мягко говорю я. — Я твоя жена, Коннор. Какими бы сложными ни были отношения между нами, именно я должна помочь тебе почувствовать себя лучше.
Мышца на его челюсти подергивается.
— У тебя все еще месячные? — Спрашивает он, приподнимая одну бровь, когда его пальцы поглаживают нижнюю сторону его члена, ствол подергивается от его прикосновений.
— Нет, — шепчу я.
— Тогда я знаю, что заставило бы меня почувствовать себя лучше. — Его голос хриплый не только из-за вдыхания дыма. Его рука обхватывает член, медленно поглаживая его. На мгновение мне кажется, что он собирается сказать, что я нужна ему,
