будто бы я только что пережила этот ужас. Когда я поняла, что они тащат меня к колесу, у меня вся жизнь пронеслась перед глазами. И в тот момент я осознала, что это конец. В глазах у меня двоилось и троилось. Мне казалось, что их ни шестеро, а минимум десять, а может даже больше.
А лицо рыжего ублюдка я, наверное, буду помнить до самой смерти. Я соврала папе. Я хорошо его запомнила. Боже, какие же мерзости он говорил. Он порвал молнию на джинсах и пытался стянуть их сразу, как только они меня схватили. Откуда во мне взялись силы сопротивляться, я просто понятия не имею. Если бы меня пытались удержать не двое, а больше. То у меня бы не было шансов. Но оставшаяся четверка на тот момент предпочитала наблюдать и комментировать увиденное.
Откуда только взялся это парень? Я вообще не поняла, что произошло. В один момент мне показалось, что он один из них. Только когда побежала, в голове стали складываться пазлы того, как мне удалось высвободиться из мертвой хватки уродов.
Первый час ночи, а я до сих пор сижу с включенным светом. У папы экстренная операция, а Ксения давно уже спит. Мы временно зарыли с ней топор войны. Она так искренне рыдала и сожалела о случившемся, что я на тот момент просто не смогла ее оттолкнуть и сделала вид, что не держу на нее зла. Так что я была бы рада даже общению с ней, лишь бы не оставаться сама с собой наедине. Но она не ложится позже десяти. И не фильм, ни книга не могут отвлечь меня от надоедливых мыслей. Зря я отказалась от психолога. Поговорю завтра с папой. Мне нужно выплеснуть на кого-то пережитое. И, наконец, перелистнуть эту страницу.
Об окно что-то ударилось, будто бы птичка клюнула. Сначала я так и подумала. Но через минуту стук повторился снова. Я отодвинула занавеску и не поверила своим глазам. За забором в свете фонаря я различила уже знакомую фигуру. Это определенно был Сергей. Тот самый парень. Я сразу же открыла окно.
— Скрипачка! У вас собака есть?
— Есть. Ротвейлер.
— Он привязан?
— Нет! Но он должен быть в вольере.
Обычно Иртыш гуляет во дворе вольно, но когда отец уезжает, он его закрывает. Однажды он бросился на Ксению. Теперь она его боится.
Не успела я договорить фразу, как Сергей перемахнул через забор. И сразу послышался лай нашей собаки. Ничего себе. Двухметровый забор ему не препятствие.
— Ты меня пустишь к себе?
Улыбнулся Сергей.
— Ты что? Ксения дома? Я не смогу тебе открыть.
— Ты, главное, окно не закрывай, — сказал парень и как паук начал забираться на второй этаж.
Прямо под моим окном козырек над входной дверью. В любое другое окно второго этажа забраться без лестницы было бы совершенно не возможно. Там просто не за что зацепиться. Я поселилась в этой спальне неслучайно. Я тоже несколько раз проделывала этот маршрут. Только в обратном направлении. Первый раз было очень страшно, но мне удалось спуститься без особого травматизма. Затем еще пару раз выходила из дома таким образом. А потом я просто демонстративно стала выходить через дверь. Что я и сделала две недели назад на глазах у Ксении.
Не прошло и минуты, как Сергей перелез ко мне в комнату.
— Привет!
Снова улыбнулся мне он.
— Я смотрю, ты совсем из дома не выходишь?
— Куда мне с таким лицом?
— А что с лицом? С лицом у тебя все прекрасно!
За тем последовало пару минут нашего обоюдного молчания.
Сергей просто смотрел на меня и улыбался.
А я совершенно растерялась. Я понятия не имела, что ему говорить и как себя вести.
— Я постирала твои вещи. С понедельника я выхожу на учебу. Собиралась занести на днях.
— Оставь себе! Не нужно тебе ходить одной по моему району. Кстати, ты прекрасно выглядишь.
— Спасибо. Ты тоже…
Парень слегка приподнял брови.
— Свет, я хотел тебе предложить… В общем, я подумал… Я мог бы провожать тебя домой с учебы по вечерам. До сколько ты учишься?
— По-разному. У меня сейчас вторая смена. Обычно в районе шести освобождаться должна.
— В шесть уже темнеет, а к зиме и вовсе ночь уже будет. Как ты собираешься ходить домой?
Я пожала плечами.
— Так ты не против?
— Не против.
— Ну вот и здорово.
Опять между нами повисла неловкая пауза.
За тем нам обоим послышалось, что кто-то идет по коридору. Через секунду дверь отварилась. Но мой ночной гость уже стоял у стены с обратной стороны открывающейся двери.
— Свет, ты почему не спишь до сих пор? Чего у тебя окно настежь?
— Ксюш. Сейчас буду ложиться. Проветрить решила немного.
— Если не спится, пойдем чай попьем. Посижу с тобой.
— Нет! Нет! Не нужно! Иди ложись, я сейчас тоже лягу.
— Как знаешь.
Ксения закрыла дверь.
— А если бы она тебя увидела?
— Ну не увидела же. Ладно, Свет. Если получится, я завтра к тебе загляну.
— Так же?
— Ну через дверь же… Ты меня не пустишь?
— Завтра папа может быть дома. А когда он дома? Иртыш не заперт. Он тебя порвет.
— Может, ты ко мне выйдешь?
— Может, и выйду.
Улыбнулось я ему. Через несколько секунд он уже выбирался из моего окна. Спустился на козырек.
— Свет!
Я слегка наклонилась вперед. Сергей подтянулся. И на секунду коснулся своими губами моих.
А через несколько мгновений уже был за забором.
— Я буду тебя ждать! — сказал он.
Снова послышался лай собаки. А я, как дурочка, еще несколько минут стояла у окна и прижимала пальцы к губам. В ту ночь мне ничего не приснилось. Я спала очень крепко. На следующий день папа, разволновавшись, разбудил меня около полудня.
— Дочка, у тебя все нормально? Ты приняла снотворное?
— Нет. Пап. У меня все прекрасно.
Улыбнулась ему я.
Сергей
За две недели я ни разу не смог увидеть Свету. Не то, что бы я постоянно дежурил около ее дома, но по вечерам после работы я делал приличный крюк, чтобы пройти по ее улице. Пару раз чуть не напоролся на ее отца. Девушка, с которой скрипачка поссорилась накануне того случая, часто мелькала во дворе. А Светы не было видно.
Может, ее отправили куда-нибудь на время? А может, и не на время? А может, она и вовсе в больнице? Эти мысли не давали мне покоя целые две недели. Но в
