телку в том клубе.
– Тогда почему он к тебе подкатил шары?
– Наверное, со спины я неплохо выгляжу, – кривлю губы в циничной улыбке, а сама уговариваю себя пойти и смыть макияж.
– А потом?! – продолжает бушевать Светка. – Да его взгляд был приклеен к тебе, как моя бабушка – к сериалам на Домашнем.
Ржу, прикрыв лицо ладонями. Гордеева, кряхтя и матерясь, стаскивая с себя узкий топ.
– Может, он просто боялся, что я начну тырить ложки.
– Дурочка! Говорю тебе – он запал. И… Слу-у-ушай, а ведь в этом «Ваш доктор», кажется, и пластику делают, нет? Анька, – ахает она, округлив глаза, – да это же твой шанс!
– Шанс на что? – не без труда соскребаю себя с постели и подхожу к умывальнику. Странно, да, что уродкам вроде меня приходится ухаживать за своей кожей ровно так же, как и красавицам. Умывалка, тоник, крем… Иногда мне кажется, что с Лениным в мавзолее гораздо меньше возни, чем мне с вот этими всеми уходами.
– Сделать операцию! И, наконец, завести отношения.
– Ты фантазерка. Он даже мой номер не взял, – озвучиваю факт, который и не дает мне улететь в несбыточные фантазии. А ведь меня не меньше Светки несет. Какого-то черта несет, да. И так хочется, чтобы она оказалась права. Но это просто невозможно. Ловлю взгляд Гордеевой в отражении зеркала. Крыть ей нечем. В кои веки я вижу, как на ее лице проступает растерянность.
– Может, он решил найти тебя в соцсетях, – находится подруга. – И вообще! Он теперь знает наш адрес.
– И что? Думаешь, завтра Матиас полезет ко мне в окно с букетом цветов в зубах?
– Как Ричард Гир в Красотке! – искренне загорается Светка. Нет! Ну нет, блин. Она не может быть настолько тупой, даже чтобы просто допустить такую возможность!
– Обязательно, – кривлю губы я, вытираю лицо полотенцем и заваливаюсь под одеяло. После выпитого меня немного штормит. Но вместо привычного алкогольного озноба тело, напротив, медленно раскаляется. Подозреваю, что это как-то связано с тем, что я вновь и вновь прокручиваю в голове нашу встречу с Матиасом. Странное имя. Но ему идет.
Светка какое-то время еще что-то бубнит, но минут через десять постепенно смолкает, проваливаясь в сладкий сон. А я не могу последовать за ней. Кручусь с бока на бок, комкая простыни. Потом туплю в телефон. Но сколько ни гоню явно не туда устремившиеся мысли, все без толку. В конечном счете тихонько встаю и распахиваю окно, впуская напитанный горечью океана воздух.
А ведь он совсем не красавчик! Нет, в отличие от меня явного уродства в нем нет. Матиас даже привлекателен, если смотреть на него в целом: стрижка, небритость, красивый костюм. Расслабленная уверенность, с которой он держится, глубокий голос, рост, фигура… Да даже исходящий от него аромат – все вместе это очень цепляет. А вот если рассматривать по отдельности… У него широкая немного выступающая вперед челюсть, лошадиная улыбка, слишком высокий лоб и несоразмерно большие уши. На самом деле там много к чему можно придраться. Но почему-то мне совершенно не хочется продолжать эту ревизию. И циклюсь я на другом.
Пальцы на ногах стынут от тянущего по полу сквозняка. А внутри… тепло. Облизав губы, касаюсь разгоряченным лбом стекла.
Как это вообще – оказаться в руках подобного экземпляра? Это не Сашка, с которым я год переписываюсь, и не Петруччио. Тех если и можно назвать мужчинами, то только с натяжкой. А вот Матиас может носить это звание с гордостью. От него за версту прет животной самцовостью альфача. Вероятно, поэтому я настолько остро, как никогда до этого, ощущаю собственную женственность. Так долго никем, даже мной самой, не востребованную, что теперь это просто невозможно терпеть!
Возвращаюсь в кровать. Обнимаю ногами сбившееся в ком одеяло. И глубоко дышу в попытке избавиться от навязчивых откровенно порнушных картинок с нами в главных ролях. Охренеть. Оказывается, это вот так может быть, да? Лучше бы я не знала...
В конечном счете засыпаю, окончательно выбившись из сил. Просыпаюсь от жуткого сушняка. Светка дрыхнет без задних ног, закутавшись в одеяло, как в кокон, потому что кое-кто так и не потрудился закрыть окно. Исправив это недоразумение, лезу в холодильник, но откуда там взяться минералке? Со вздохом топаю к кулеру. Кипячу воду в чайнике и завариваю лапшу из пакетика. Пока бульон настаивается, наспех принимаю душ – с похмелья нет ничего лучше, чем душ и дошик.
Устроившись за столом, подтягиваю к себе ноутбук. Не без удовольствия отмечаю, что Светка ни в чем не соврала, нахваливая меня Матиасу. В учебе я действительно делаю большие успехи. Уж не знаю, что тому причина – моя гениальность, мощнейшая мотивация или лютый страх спустить жизнь в унитаз, как это делает подавляющее большинство детдомовских. Вот чтобы этого не случилось, я и пашу как лошадь.
Матиас заметил, что я выбрала неочевидное направление. И в этом он ошибся, конечно, но поначалу мне и самой так казалось. Это уже потом я сообразила, что дувижуха вокруг искусственного интеллекта, набирающая обороты в Силиконовой долине, сделает максимально востребованными ранее никому особо не нужные знания в области нейробиологии мозга. И просто зубами вгрызлась в эту науку. Ну и вот… Два приглашения на работу. Два! Я могу бросить универ, перебраться за бугор и, наконец, сделать операцию, потому что мне обещают платить приличные деньги. И это, блин, самое правильное решение в моем случае. Но знаете что? Я не могу. Просто потому, что в детдоме мне вбили в башку, что любое начатое дело нужно непременно закончить. Ну а то, что без бумажки ты какашка, знает каждый житель нашей страны. Вот я и жду. Бумажку… Это все, что меня еще хоть как-то здесь держит.
Просматриваю чатики, поедая свою лапшу. После того, как Сэма Альтмана2 чуть не выперли из OpenAI, те гудели, просто не переставая.
От Светкиной кровати доносится стон, а потом и она сама выныривает из-под одеяла. Встает, бросив на меня хмурый взгляд, и молча идет к туалету. А вернувшись, плюхается на стул по другую сторону от стола.
– Почему никто не придумал вакцину от похмелья? – мямлит, опуская голову на сложенные руки.
– Тогда уж вакцину от алкогольного зомбиапокалипсиса. Ты реально похожа на зомбака.
– Ну, спасибо, блин. Твоя поддержка бесценна…
Смягчившись, отставляю от себя ноутбук:
–
