которого ты не можешь контролировать. Это вредило репутации Де Санктис, и, что еще хуже, создавалось впечатление, будто я не в состоянии обуздать своих людей.
Они оставили тело там, вероятно, приказав нашим уборщикам позаботиться о нем. Я долго смотрел на видео, пока небольшое движение не привлекло мое внимание.
Ах, точно. Девушка.
Она вылезла из-под ящика. Ее так долго не было видно, что я почти забыл о ней. Как раз в тот момент, когда я ожидал, что она подожмет хвост и убежит, появилась еще одна фигура.
Женщина. Старше первой, но не намного. Она крепко сжала руку девушки помладше, ее тело выгнулось вокруг нее, как защитный щит. Сестра?
— Вызови Гуардини и Вази и сообщи им, что они облажались. Они должны ответить за это.
— А женщины?
На видео они крались к двери, лицо старшей становилось все четче, когда она двигалась прямо под камерой. Я протянул руку и поставил видео на паузу как раз в тот момент, когда она посмотрела направо, ее лицо красиво обрамляла окружающая темнота. Классические линии понравились любителю искусства во мне. Я ткнул пальцем в изящный профиль.
— Приведи ее ко мне.
Чарли
Мои занятия сегодня начинались после обеда. Сначала мне нужно было пройти практику в отделении неотложной помощи в муниципальной больнице Камдена.
Смена тянулась, пока мысли навязчиво крутились вокруг телефона Мигеля и пропавших наркотиков. Я вспоминала каждое слово, произнесенное двумя мужчинами на складе прошлой ночью.
Они говорили о картеле Кастильо. Я никогда раньше не слышала о них, но звучало так, будто Мигель пытался попасть к ним через какое-то дурацкое посвящение, а еще ему дали товар для продажи? Где, черт возьми, он был? Картель ведь не стал бы преследовать Люси из-за наркотиков, верно? Она не имела к этому никакого отношения. Я провела весь день, мысленно повторяя свои аргументы перед неумолимым судом присяжных в моей голове.
— Берк, ты слушаешь? — донесся до меня глубоко раздраженный голос.
Я моргнула, поворачиваясь к источнику. Точно. Я была в комнате для персонала, и доктор Дэниел Уортингтон, выдающийся мудак, соизволил поговорить со мной. Лучше послушать. Похоже, он считал, что все студенты только и ждут, когда он одарит их своим величием. Он и понятия не имел, что все до единого считают его придурком.
— Прости, что?
На его чрезмерно загорелом лбу пролегла глубокая морщина. Доктор Дэн был бы таким же белым, как я и мои ирландские гены, если бы не регулярные сеансы загара и ежемесячные поездки в тропические страны. Он был привилегированным, богатым и высокомерным, как черт, и, безусловно, моим наименее любимым человеком в больнице.
— Я сказал, что завтра состоится благотворительный вечер по сбору средств для больных Spina bifida3 и спросил, будешь ли ты присутствовать на нём.
Его ухмылка показала мне, что он знал, что я не приглашена, но хотел, чтобы я подтвердила это. Такого рода привилегии включали в себя покупку столика за астрономическую сумму, а затем продажу мест или раздачу их своим друзьям, если вы были богаты, как доктор Дэн.
Я натянуто улыбнулась ему.
— Боюсь, не в этот раз.
Он кивнул, ожидая моего ответа.
— Что ж, не расстраивайся. Моя спутница отказалась в последнюю минуту. Ее муж рано возвращается домой из деловой поездки. Вместо неё со мной пойдешь ты.
Это предложение было довольно многогранным. Я не спеша разобралась в нем, прежде чем подарить ему еще одну натянутую улыбку.
— Спасибо, что подумал обо мне, но, боюсь, завтра я занята.
Доктор Дэн фыркнул, словно не мог поверить, что такая ничтожная личность, как я, не отменит свои планы ради возможности повисеть на его руке.
— Что за планы у тебя такие, что ты не можешь поддержать благотворительность?
Я рассмеялась, ничего не могла с собой поделать. Слишком была измотана стрессами прошлой ночи.
— Не знала, что быть твоей спутницей — это акт благотворительности.
Выражение его лица ожесточилось от моих легкомысленных слов.
Проклятье! Возьми себя в руки, Чарли. Никогда не стоит злить врачей-ординаторов.
— Я имею в виду, что занята со своей сестрой, а еще мне нужно работать. Она переживает тяжелый разрыв, поэтому я должна быть с ней. Ты ведь понимаешь, да?
Мой умиротворяющий тон был в лучшем случае неубедительным, и мы оба это знали.
— С твоей сестрой? Ты ведешь себя с этой девчонкой скорее как мать. — усмехнулся Дэн, скривив губы, чтобы показать, насколько дрянной кажется ему эта идея.
— В любом случае, я уверена, что в этой больнице найдется около тридцати женщин, которые будут в восторге принять твое предложение.
Небольшой лести обычно хватало, чтобы Дэн не обращал внимания на случайные колкости с моей стороны в его адрес.
— Хм, вероятно, так и есть. И, без сомнения, среди них будут те, кто лучше впишется в подобное мероприятие, — сказал Дэн, пренебрежительно отворачиваясь.
Его небрежное замечание задело меня, но я ничего не могла с этим поделать. Правда заключалась в том, что он был врачом, а я — медсестрой. Он был богат, а я бедна. Он учился в Принстоне, а я с трудом пробилась в общественный колледж на американских горках студенческих кредитов, которые и представить себе не могла, что когда-нибудь смогу выплатить.
Мы не были похожи. Признание этого факта могло задеть мою гордость, но это было правдой, и обида на таких мужчин, как Дэниел Уортингтон только вызвала бы у меня стресс и усложнила бы мою жизнь.
Жизнь и без таких осложнений была достаточно тяжелой.
Я закончила смену и ушла, а доктор Дэн и его неуместные оскорбления растворились в миазмах тревог, роящихся в моей голове.
К тому времени как я вернулась домой после трех занятий подряд, которые основательно истощили мой разум, я решила, что нам с Люси нужно избавиться от телефона. Разбить его и выбросить в море или что-нибудь в этом роде. Ничего хорошего из его хранения не могло выйти, и, надеюсь, это было единственное, что связывало Люси с Мигелем.
— Люси? — позвала я, входя в квартиру. На кухне было темно. Похоже, меня не ждал горячий ужин перед началом сегодняшней смены в качестве официантки, но я не могла винить свою младшую сестру. Она была молода и убита горем. Если бы я была на ее месте, то понятия не имела, как бы отреагировала.
Нет, ты знаешь. Ты бы продолжила жить. У тебя никогда не было альтернативы.
Я загнала этот голос предательской обиды в свою грудь так глубоко, пока
