— Значит, ты уже видел и Ангелину… — задумчиво произнёс отец и нервно провёл пальцами по волосам. Его кадык дёргался. Он нервничал, чего я давно не видел уже. Он всегда твёрд и нерушим, как скала. А тут…
И у него залегли тени под глазами, он будто похудел и осунулся как-то.
Даже постарел словно бы.
Он в самом деле не в порядке.
Он переживает из-за этой…женщины и её нелепого продолжения.
Я невольно затряс головой.
Нет-нет-нет.
Не может этого быть.
Все семнадцать лет я был уверен, что у нас — идеальная семья.
5
— Ангелина… Твоя ровесница, — ответил наконец отец после паузы. Он явно подбирал слова, и беседа давалась ему нелегко. Но и мы с мамой уже хапнули по вине этой девчонки! Сколько ещё это будет продолжаться?
— И что? — подал голос я. — Мне это ни о чём не говорит.
— Я не договорил, — продолжил отец, глядя в большое панорамное окно офиса, за стеклом которого тянулись косяком птицы на юг… Совсем скоро придёт осень и новый учебный год — одиннадцатый, выпускной класс. — Ангелина — дочь моей хорошей знакомой, которая, к сожалению… — Папа снова нервно сглотнул. Говорить о смерти этой женщины ему было трудно. Так говорят только о потере близких и любимых… — Она больше не с нами. Единственное, что я мог бы сделать для неё — это не дать пострадать её дочери. Девочка — несовершеннолетняя, её уже определили в приют, откуда потом должны были направить в детский дом. Ты сам прекрасно понимаешь, что это за место, и как там трудно было бы выжить после любви матери, особенно — девочке… Я узнал о смерти Кати и решил не оставаться в стороне, оформил попечительство над Ангелиной до окончания ею одиннадцатого класса.
— Класс, — сказал я, когда отец замолчал. — А мы с мамой причём?
— Не причем, — покачал головой отец, посмотрев на меня. — Но мы ведь тоже люди. Никто не застрахован от подобного. Раз уж мы…дружили, я должен, просто обязан помочь дочери Кати. Понимаешь? Чувствую свой долг и ответственность.
— Папа, да люди мрут каждый день! Ты всем, что ли, хочешь помогать? Не замечал за тобой раньше такого!
— Да, к сожалению… Но не каждый день умирает твой друг, сын, — ответил отец. Он был как никогда серьёзен. Но только меня это больше злило — я всё больше убеждался в том, что какая-то посторонняя женщина отцу оказалась очень близка.
— Какие могут быть друзья женского пола, если ты женат, отец? — задал я вопрос.
— А что — у мужчины не может быть друга-женщины?
— Может, — ответил я. — Когда эта женщина по каким-то причинам не смогла стать ему чем-то большим. Тогда остаётся только дружба.
Отец снова шумно выдохнул и опустил голову.
И это было красноречивее всех слов мира.
Он любил её, эту Катю.
Но по какой-то причине они не смогли быть вместе.
Папа женился на маме, Катя где-то болталась тоже по жизни.
Почему-то воспитывала девочку одна.
Теперь эта девочка оказалась семнадцатилетним подкидышем на пороге нашего дома.
Очень прекрасно.
Мир просто треснул по швам.
Мне казалось, что я понимаю — относительно, согласно возрасту и опыту — эту жизнь и этот мир.
Оказалось же, что ничерта я не понимаю.
Не понимаю не только жизнь, но даже просто собственного отца.
— Ты зачем её притащил в наш дом? — требовательно смотрел я на него. — Ну и помогал бы ей там где-нибудь. За забором.
— Она не может жить без опеки, — ответил папа. — Либо детский дом, либо опека совершеннолетнего человека. Отдельно я не смогу её поселить.
— Я не собираюсь терпеть её в нашем доме, ясно? — выпалил я, сжав кулаки.
Как же меня всё это бесило!
Так и хотелось кому-то намять бока…
Не отцу же.
— Ты будешь терпеть всё, что я тебе скажу, пока ты живёшь в МОЁМ доме, Матвей, — твёрдо сказал отец. — Понятно тебе?
Понятно.
Как тут не понять-то…
Опять меня куском хлеба попрекает.
Я виноват, что ли, что родился, как полагается, ребёнком, а не сразу сорокалетним мужиком, который мог бы сразу же пойти пахать в фирму отца на благо семьи?
Я развернулся и пошёл к выходу.
— Матвей, ты куда? — окликнул он меня, но я даже не обернулся.
— Отстань, предатель, — бросил я ему через плечо и вышел из кабинета.
6
АНГЕЛИНА.
Я чувствовала себя чужой и лишней в этом доме.
Конечно, Роман Петрович очень хорошо меня принял, видно было, что моя мама была ему близким человеком, но он один не смотрел на меня как на врага.
Жена его, Тамара Павловна, поступка мужа не оценила, но тут я не могу её винить…
Её муж привёл в дом постороннего человека, дочь женщины, которая что-то значила для его сердца — конечно, Тамара расстроилась и ревнует, пусть даже этого человека уже нет в живых — чувства явно ещё живы.
Роман Петрович не говорил мне прямо, но я поняла, ощутила — он испытывал чувства к моей маме. Они не были вместе по какой-то причине, но явно Роман Петрович когда-то хотел бы этого, но вышло как вышло, и теперь я оказалась в его доме словно тень из прошлого.
