тебе не верю. Я думаю, тебе нравится, когда я рядом. Твое тело предает тебя. Я вижу, как бьется твой пульс… прямо здесь. — Наклонившись, он проводит языком по пульсирующей вене на моей шее. — М-м-м. Ты вкусная, krasotka.
Твою мать. Я должна отшатнуться от этого зверя и попытаться убежать от него, но мое тело вспыхивает так, что это не имеет ничего общего со страхом. Я застыла на месте, во многих отношениях пленница этого могущественного человека.
Словно прочитав мои мысли, Андрей отстраняется. Удовлетворенная ухмылка играет на его губах, когда он нежно проводит пальцем от моей шеи вниз, останавливаясь, когда сталкивается с синяком на моей руке. То место, где меня раньше схватил Олег.
— Это сделал Олег? — Его голос низкий и смертоносный.
Я подумываю это отрицать, но какой в этом смысл?
— Да.
— Это чертово животное, — рычит он.
— А ты другой? — Я бросаю вызов, стряхивая заклинание, которое он наложил ранее. Его глаза темнеют, устремляясь на меня с дьявольским блеском.
— Я не похож на это животное. У меня свои вкусы, но я беру только то, что дают. Все ясно? — Он прижал меня к своей груди, большая рука держала меня за шею. Клянусь, я слышу, как кровь стучит в моих венах, как мое бедное сердце работает сверхурочно.
— Все ясно. — Мой шепот прижимается к его рту, растягивая его красивые губы в удовлетворенную улыбку.
Именно в этот момент я понимаю, насколько на самом деле опасен Андрей. Не потому, что он бездушный убийца, он опасен, потому что меня к нему тянет. И ничего хорошего из этого не выйдет.
Мне нужно сосредоточиться на том, чтобы выбраться отсюда и защитить отца. Больше не попадать под чары Андрея. Пришло время мыслить рационально и логически. Для этого мне нужно держать его на расстоянии.
Я кладу руку ему на грудь и пытаюсь оттолкнуть его. Он бросает на меня последний долгий взгляд, прежде чем сказать:
— Мне нравится, когда ты видишь вещи по-моему. — Его пальцы скользят по моим щекам, нежное прикосновение, прежде чем он отходит. — Еще кое-что. Имя Кира тебе о чем-нибудь говорит?
— Нет, — честно отвечаю я. — Кто она?
— Это история для другого дня. — Андрей направляется к двери, затем останавливается и оборачивается. — В тот момент, когда ты связалась с Антоновыми, ты отказалась от своей свободы. Спи спокойно, krasotka.
Прежде чем мой разум успевает уловить все, что он сказал, он выходит из комнаты, закрывая за собой дверь. Я не слышу щелчка замка, но знаю, что я пленница, его пленница. И, несмотря на его обещания обеспечить безопасность, дальше все будет только опаснее.
Джорджия
— Проснись и пой, Джорджия, — поет надо мной женский голос. Свет заливает комнату, атакуя мои глаза еще до того, как я полностью проснулась. Я застонала и вжалась лицом в подушку, пытаясь хоть немного отгородиться от реальности. Прошлой ночью я спала беспокойно. Каждый раз, когда я закрывала глаза, напряжение дня наваливалось на меня, заставляя просыпаться. Сон пришел только под утро.
Но увы, это чересчур веселое существо, стоящее у кровати, не отговоришь.
— Давай, вот кофе. Вы, американцы, любите кофе с утра первым делом.
Я переворачиваюсь, чтобы получше рассмотреть своего мучителя. Надо мной стоит миниатюрная женщина на вид лет шестидесяти. На ней нет униформы, но в ней определенно чувствуется профессиональный вид: стильные очки и серебристые волосы, собранные в шиньон.
Если я закрою глаза и помолюсь достаточно усердно, мне будет интересно, уйдет ли она.
— Боюсь, что нет. — Она смеется, и я понимаю, что высказала эту последнюю мысль вслух. — Я Наталья Кашина и работаю у Козловых. Андрей просил меня помочь тебе обустроиться.
Обустроиться? Как будто я наслаждаюсь пребыванием на элитном курорте. Этих людей слишком много.
Я сажусь, любопытство прогоняет худшую часть моей сонливости. Обустроиться — это последнее, что я планирую сделать. Я проснулась с вновь обретенной решимостью убраться отсюда к черту.
— Андрей, э-э, господин Козлов сегодня утром свободен? — Я спрашиваю.
Она улыбается.
— Можешь звать его Андрей. Он не любит формальностей. — Она смотрит на часы, и одновременно с этим другой член прислуги открывает дверь и ввозит тарелку с едой. Завтрак, я полагаю, из-за вкусных запахов, доносящихся ко мне. — Андрей сегодня занят делами, но я сообщу ему, что ты хочешь поговорить, когда он вернется. — Еще одна яркая улыбка. Я хотела бы знать, почему она так чертовски счастлива, работая на кучку смертоносных бандитов?
— Я здесь, чтобы помочь тебе со всем, что тебе может понадобиться, — продолжает она. — Я взяла на себя смелость заказать доставку на завтрак. Я думаю, ты голодна.
Мой урчащий животик — это достаточный ответ. Наталья хлопает в ладоши, перенаправляя мое внимание обратно на нее.
— Я не знала, что тебе нравится, поэтому позаботилась о том, чтобы у нас было всего понемногу. — У подножия кровати поднимаются тарелки из нержавеющей стали, открывая доступ к выбору деликатесов. Наталья машет рукой над разворотом. — У нас есть копченая рыба на картофельных драниках, русский черный хлеб со свежим маслом, syrniki, блинчики с сыром и фруктовыми консервами, и мое самое любимое — sharlotka, простой яблочный пирог.
Странность этой ситуации поражает меня до глубины души. Почему мне кажется, что я отдыхаю на каком-то роскошном курорте, а не нахожусь в плену? Великолепная обстановка, шикарное постельное белье, новый гардероб и завтрак, доставленный в мой номер. С кофе!
Я качаю головой. Хоть жилье и пятизвездочное, но я все еще здесь пленница и не позволю себе самоуспокоиться.
Встав с кровати, я закутываюсь в халат, который протягивает мне Наталья. Она жестом предлагает мне сесть в кресло за маленьким столиком в углу. Загружая тарелку от моего имени, она ставит ее передо мной вместе с обещанной чашкой кофе, а затем возвращается, чтобы приготовить себе еще одну.
Все выглядит невероятно. Я даже не пытаюсь завязать светскую беседу. Я ныряю, наслаждаясь каждым кусочком.
Наталья усмехается мне.
— Что ты думаешь?
— Это потрясающе, — говорю я между глотками. Я никогда раньше не пробовала русскую еду, даже когда жила в доме Олега, и я приятно удивлена, но я не хочу, чтобы Наталья думала, что вкусной еды достаточно, чтобы заставить меня остаться здесь. — Но я скучаю по приготовлению пищи для себя и своего отца. Я очень скучаю по отцу.
— Конечно, — сочувственно отвечает она, но больше ничего не говорит, заставляя меня задуматься, как много она знает.
— Итак, — осторожно спрашиваю я, — какую работу ты здесь выполняешь?
Она откусывает кусок блина и
