желания заботиться о нашем ребенке.
Но, в конце концов, она победила.
Я согласился выплатить ей смешную единовременную сумму, если она согласится предоставить мне полную опеку.
С этого момента развод продвигался, как горячий нож сквозь масло. Как только бумаги были подписаны, я попрощался со своей женой. А Вайолет смотрела, как исчезла ее мать.
Нанятые мной няни не могли заменить мать. Я знал это. Это была просто повязка на кровоточащую рану, и пришло время снять марлю и остановить кровотечение.
Мама мне поможет. Монтана тоже.
— Вайолет рада переезду? — спросил Хит.
— Не совсем. Она злится, что ей придется заводить новых друзей. Что придется начинать заново в новой школе. Честно говоря, я ее не виню. Но каждый чертов раз, когда Сиси подводит ее, это становится все труднее. Мы должны уехать из Лос-Анджелеса.
— Она приспособится. Это всего лишь второй класс.
— Попробуй объяснить это Вайолет.
— Ха. Даже пытаться не стану. Без обид, Мэддокс, но твой ребенок пугает меня до усрачки.
Я усмехнулся.
— Когда я привел Натали и провел для нее небольшую экскурсию, Вайолет была на кухне. Она случайно уронила тесто для торта и пошла за кухонным ножом шеф-повара, чтобы отрезать себе кусочек яблочного пирога.
— Я удивлен, что Натали не побежала к двери.
— Я тоже, — признался я.
Вместо этого она спокойно пересекла комнату с улыбкой и взяла нож из рук Вайолет, в то время как шеф-повар разглагольствовал о тесте для торта, а я был ошеломлен.
— Это моя вина, — сказал я Хиту. — Я отстойный отец.
— У тебя и так много забот.
— Слишком много. — Я не мог одновременно управлять своей компанией в Лос-Анджелесе и быть отцом Вайолет на полную ставку. Пришло время переложить часть обязанностей на моих сотрудников. Они могли с этим справиться.
Команда, которую я надеялся привезти в Монтану, была моей элитой. Каждый из них получит значительный бонус за переезд и ежегодную прибавку к зарплате. Возможно, им придется вырывать некоторые задачи из моих рук — я предупреждал их об этом, — но они были чрезвычайно способными.
Вайолет нуждалась во мне больше, чем «Мэдкаст».
Нам все равно предстояло вернуться в Лос-Анджелес после каникул. Я подыскал новую няню, которая начнет работать, как только мы вернемся в Лос-Анджелес. Надеюсь, моя жизнерадостная, красивая дочь не выставит ее за дверь. Но, возможно, как только мы переедем в Бозмен, я не смогу найти замену. Может быть, для разнообразия мы могли бы остаться вдвоем.
Плюс шеф-повар, потому что я был безнадежен на кухне.
— Надо попробовать «Том и Джерри». Это вкусно? — спросил я своего брата.
Хит ответил, передавая свою кружку.
Я сделал глоток, закашлявшись от ожога.
— Черт. Это круто.
— Я уже забронировал сегодня комнату для гостей на первом этаже. Я ни за что не поеду домой после нескольких кружек этого.
Я встал, готовый отправиться на кухню за коктейлем и еще одним печеньем, когда громкий треск эхом разнесся по дому.
Хит вскочил на ноги.
Я замер, ожидая неизбежного.
Громкого вздоха. Крика. Череду ругательств.
Ничего не последовало.
В доме стало пугающе тихо, что только усилило мой ужас.
— Э-э… — Хит посмотрел на меня.
Я выбежал из кабинета, Хит не отставал ни на шаг, устремляясь к балкону, выходящему в гостиную.
И там была она.
Моя прекрасная девочка.
Вайолет стояла на кофейном столике. Ее руки были скрещены на груди, губы искривились в недовольной гримасе, а блеск в глазах был таким, каким, я надеялся, она будет отпугивать парней, когда ей исполнится шестнадцать.
В данный момент этот сердитый взгляд был направлен на няню.
Со светлых волос Натали и голубого свитера стекала вода. Осколки разбитой белой вазы валялись у ее ног вместе с двумя дюжинами красных роз.
Цветы, которые я вчера заказал для своей матери.
Мне не нужно было спрашивать, что случилось. Я предполагаю, что Вайолет случайно опрокинула вазу на голову Натали.
— Вайолет, — прошипел я.
Моя дочь подняла на меня глаза. Хмурое выражение не исчезло. Она даже огорченной не выглядела.
— Видишь? Она ужасающая, — прошептал Хит, кладя руку мне на плечо. — Сегодня вечером я запру дверь своей спальни.
— Ты не помогаешь. — Я отмахнулся от его прикосновения и помчался вниз по лестнице, не уверенный, был ли я больше смущен или в ярости. Смущение победило.
— Папа…
— Я обсужу это с тобой позже, — сказал я дочери, затем сосредоточился на Натали. — Мне очень жаль. Я заплачу вам за всю неделю. Я свяжусь с агентством и удостоверюсь, что они понимают, что причина, по которой это не сработало, никоим образом не ваша вина.
Натали, которая смотрела на Вайолет, пока я говорил, наконец перевела взгляд. Эти голубые глаза встретились с моими, и воздух вырвался из моих легких. Не от красоты ее лица, а от улыбки, растянувшейся на ее губах.
Хотя от этой улыбки захватывало дух, она была пронизана злобой. Местью.
Волк в теле сексуальной няни.
— О, я не уйду, — сказала она, выгибая бровь.
— Не уйдете?
— Нет. — Натали встретилась взглядом с Вайолет, и в пространстве, разделявшем их, была проведена линия фронта.
Натали потянулась к подолу своего свитера и стянула его с себя. Под ним на ней была тонкая белая майка, облегающая грудь и плоский живот. Она была почти такой же облегающей, как мокрый купальник, в котором я видел ее много лет назад.
— Мы с Вайолет только начинаем узнавать друг друга. Не так ли, Вайолет?
Прежде чем моя дочь смогла ответить, Натали скрутила свой свитер в жгут.
Затем она подняла руки и отжала его.
На голову моей дочери.
Натали
— Как прошел вчерашний день? — спросила Кэти, и ее голос прогремел в динамиках «Субару».
— Отлично, — солгала я. — Она милая.
Вайолет была террористкой в балетной пачке, но ни за что на свете семилетняя девочка не превзойдет меня.
Маленькая соплячка.
Вчера у нас с Вайолет началась война.
Я все еще была немного озадачена силой ребенка. Она подняла ту полную вазу с водой и всем прочим и случайно вылила ее содержимое на меня. Это было чудо, что шип не попал мне в глаз.
Вчера она превзошла меня. Но я поставила точку. Сегодня я приду подготовленная. Если только… мне позволят снова сидеть с ней. Мэддокс может выгнать меня из дома своих родителей, и, хотя мне будет неприятно больше его не видеть, я не буду убита горем. Я найду другой способ оплатить ремонт Магдалены.
После вчерашнего инцидента с красными розами он уставился на меня так,
